Избранные письма. 1854-1891
Шрифт:
Ежели я ошибся в своих ожиданиях с точки зрения чисто литературной, я считаю себя вполне вознагражденным любезной точностью Вашего ответа. Я далеко не разделяю большей части из Ваших оценок, но так как я не сомневаюсь, что будущее за мной, то я просмотрел Вашу критику с некоторым любопытством, смешанным с удивлением. Ожидаю с нетерпением Вашего отзыва об моем другом романе.
19. К. А. ГУБАСТОВУ. 19 апреля 1867 г., Адрианополь [47]
47
Впервые опубликовано в кн.: Памяти К. Н. Леонтьева, СПб, 1911. С. 191.
Константин Аркадьевич Губастов (1845–1913) — близкий друг и сослуживец Леонтьева по дипломатическому ведомству. Долгое время занимал консульские посты в европейской Турции, Константинополе и Вене. Был посланником при апостольском престоле в Риме, а под конец жизни — товарищем министра иностранных дел. По словам К. Н. Леонтьева, только Губастов и племянница Мария Владимировна хорошо знали и понимали его, благодаря взаимной симпатии, давнему знакомству и постоянной переписке. Губастов записал свои воспоминания, остающиеся одним из важнейших источников для биографии Леонтьева (сб.: Памяти К. Н. Леонтьева, СПб, 1911). В них он дал, в частности, такую характеристику: «По своей натуре Леонтьев был причудливый, деспотичный в домашней жизни русский барин с «нестерпимо сложными потребностями», которых он был, на свое несчастье, всегда рабом.
(…) Сегодня я в предместий Кынк танцевал под турецкую музыку с гречанками, несмотря на фанатизм кынских мусульман. А сейчас еду к м-ме Блонт [48] читать громко Милля [49] . Завтра доканчиваю почту и танцую еще в другом предместье с недурными девицами (руки у них только очень толсты и грубы); а на днях у меня собрание болгар для совещания об отпоре пропаганде [50] .
Во время танцев в предместиях я немного похож на уездного льва, перед которым жеманятся плохие барышни и который как «светляк сияет только в темном месте» (из Соллогуба [51] ). Но что же делать? Такая тоска! Все бы это и службу самую отдал бы за возможность писать. (…)
48
М — ме Блонт — жена английского вице-консула в Адрианополе.
49
Джон Стюарт Милль (1806–1873) — выдающийся английский мыслитель и экономист. В XIX в. был очень популярен в России; его «Основания политической экономии» перевел Н. Г. Чернышевский.
50
…об отпоре пропаганде. — Имеется в виду Congregatia de propaganda fide, т. e. «Общество для распространения истинной веры», основанное в 1642 г. в Риме для распространения католичества и борьбы с еретиками, которыми Римская церковь считала и православных.
51
Владимир Александрович Соллогуб (1814–1882) — писатель, повести которого положительно оценил В. Г. Белинский за хорошее знание среды. В доме Е. А. Карамзиной встречался с А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем, М. Ю. Лермонтовым, В. А. Жуковским и др. Сотрудничал в «Современнике» и «Отечественных записках».
20. К. А. ГУБАСТОВУ. Май 1867 г., Адрианополь
Ваше письмо меня бы больше порадовало, если бы Вы не употребляли гадких слов натуральной школы. К чему это слово «струсить»? Когда Вы при мне приедете в Адрианополь, я Вам покажу письмо Проспера Merimee, в котором он обличает меня в излишнем реализме; я ему отвечаю, «это правда, и я не знаю, как избавиться от этой скверной привычки, вдруг нельзя; посмотрели бы Вы «наших». Так я бы Вам показался чище и изящнее Платона [52] в выборе выражений».
52
Впервые опубликовано в кн.: Памяти К.Н. Леонтьева. СПб, 1911. С. 164, 165.
Платон (428 или 427–348 или 347) — древнегреческий философ.
Возвращаю Вам Ваше письмо, выскоблите гадкие слова и напишите вместо них простые и благородные глаголы: пугаться, бояться и т. д.
Ваш К. Леонтьев.
21. К. А. ГУБАСТОВУ. 12 августа 1867 г., Тульча [53]
(…) Я здесь точно русский помещик. Сижу с утра в чистом белье, в брусском бурнусе [54] , которым обязан Вам, усы подкручены, лицо, как у Павла Петровича Кирсанова («Отцы и дети»), вымыто душистым снадобьем, туфли новые, комната простая, но хорошая, кухарка русская, труд, так сказать, на поприще отчизны… Все у меня есть… и роман пишу… (…)
53
Впервые опубликовано в кн.: Памяти К. Н. Леонтьева. СПб, 1911. С. 192.
Тульча (Тулча) — город в дельте Дуная в 50 км от Измаила, где К. Н. Леонтьев был консулом в 1867–1868 гг. Теперь на территории Румынии.
54
…в брусском бурнусе… — т. е. в белом арабском плаще. Брусса — резиденция турецких султанов на побережье Мраморного моря.
22. Е.А.ОНУ. 12 августа 1867 г., Тульча [55]
Милостивая государыня Елизавета Александровна, вследствие предписания мужа Вашего [56] , я пишу Вам по-русски.
Если Вы интересуетесь моей судьбою, то я вам скажу, что я ее благодарю* за то, что она привела меня в Тульчу. Я бы желал одного, чтобы, когда придет время повышения, меня бы здесь сделали консулом. Это город совершенно русский; дом мой на берегу Дуная принадлежит русскому раскольнику и самый, лучший в Тульче; мебели хотя немного, но все прилично, так что хоть бы и вас с супругом Вашим можно бы принять с честью. Обед у меня тоже русский: щи, каша, пироги — я в восторге… Недостает только Вашей карточки. Если нельзя без Алеко [57] (все-таки как-то покойнее), то уж и с Алекой потрудитесь прислать. Мужу Вашему жму крепко руку, тетушке Вашей [58] свидетельствую мое искреннее почтение и, если нужно, при проезде ее в Россию готов служить чем угодно здесь.
55
Впервые опубликовано в кн.: Архимандрит Киприан. Из неизданных писем Константина Леонтьева. Париж, 1959. С. 9.
Елизавета Александровна Ону, урожденная Пети де Барон кур (?— 1909). Внучка известного генерала эпохи наполеоновских войн, основателя Николаевской Академии генерального штаба барона А. Г. Жомини, жена М. К. Ону. Очевидно, под влиянием Леонтьева перешла из протестантства в православие. По воспоминаниям Леонтьева, «мадам Ону сверкала умом».
56
…мужа Вашего… — Михаила Константиновича Ону (1835–1901), дипломата, приятеля Леонтьева по посольству в Константинополе. Один из его сослуживцев так вспоминал о нем: «М. К. Ону был весьма интересным и оригинальным человеком. Службу он начал в качестве мальчика для поручений при канцелярии русского главнокомандующего во время венгерской экспедиции 1849 г. На него обратили внимание как на очень способного молодого человека, и он был взят в Россию, где и окончил гимназию, а затем Лазаревский восточный институт и стал большим знатоком не только турецкого, но также и греческого и арабского языков. Начав службу студентом посольства в Константинополе, подвигаясь там по служебной лестнице, сделался первым драгоманом. (…) Потом Ону был назначен, что бывало очень редко с драгоманами, советником того же посольства, а затем посланником в Афины (…). Ону великолепно знал Ближний Восток и в особенности Турцию и турок (…). Женат он был на образованной, но необычайно скучной женщине (…). Ону в своей дипломатической деятельности
57
Алеко — Александр Михайлович Ону (?—1935), сын М.К. и Е. А. Ону, впоследствии приват-доцент Петербургского университета. Умер в эмиграции.
58
…тетушке Вашей… — жене барона А. Г. Жомини Марии Иосифовне, урожденной княжне Юшковой.
Хитрову [59] , пожалуйста, субъективный поклон. Подписка здесь на театр во Львове идет прекрасно. Как-то у него?
Остаюсь навсегда, милостивая государыня, покорный слуга Ваш К. Леонтьев.
23. К. А. ГУБАСТОВУ. 23 августа 1867 г., Тульча
(…)Я пишу утром и ночью. По службе тоже много занимаюсь. Время есть на все. И я желаю одно — свить навек мое гнездо в Тульче. Я Вам объясню почему. Где жить? В России вообще — для сердца, для привычек хорошо, но нет той живой политической деятельности. За границею — в Европе, спаси Боже, тошно подумать. В Петербурге хорошо для литературы, но нездорово, дорого, буржуазно, прозаично. В Москве — поэтичнее, но все же нет той службы, что здесь. В нашем Кудинове — здорово, есть поэзия, нет доходов и службы. Внутри Турции? Нет, другой раз калачом не заманишь. Я ужасно раскаиваюсь, что, не зная Дуная, сказал Иванову [60] , что желал бы вернуться в Адрианополь. Ни за что! Лучше вице-консулом останусь, если Тульчу не захотят повысить в консульство. Здесь есть и движение, и покои, и восток, и запад, и север, и юг, встречи беспрестанные на дунайских пароходах, можно устроиться помещиком, как в деревне, и Россия, и Молдавия, и Турция, и Австрия, и простор деревенский, и вместе с тем как бы в центре Европы! Прелесть! (…)
59
Хитров — М. А. Хитрово (см. примеч. к письму 25).
60
Впервые опубликовано в кн.: Памяти К. Н. Леонтьева. СПб, 1911. С. 192–193.
И. А. Иванов — по всей вероятности, одни из чиновников русского посольства в Константинополе.
24. Е.А.ОНУ. 9 октября 1867 г., Тульча
Милостивая государыня Елисавета Александровна, я был очень тронут Вашим любезным ответом. Сообразно желанию Вашему, Хитрову написал простодушное письмо.
Мужа Вашего имел случай обнять в Галаце [61] . Не знаю, был ли он доволен или нет моей публичной демонстративностью. Но мне это было нужно для внушения другим здесь чиновникам. Ваш муж считается здесь тузом (да и я разделяю это мнение, все-таки, как хотите, рискует 1-м драгоманом стать!), так я бросился к нему на шею. Знай, мол, наших!
61
Впервые опубликовано в кн.: Архимандрит Киприан. Из неизданных писем Константина Леонтьева. Париж, 1959. С. 9—10.
Галац — город в Румынии на левом берегу Дуная.
А он, как бы Вы думали, целый час простоял перед моим домом на пароходе на таком расстоянии, как стоит «Тамань» [62] в Буюк-Дере, перед посольством, — и не зашел и мне не дал знать. А дом мой самый большой в Тульче и превеселый.
В надежде увидеть Вас в Петербурге и заказывая даже для этой цели в Константинополе новое платье, честь имею быть, милостивая государыня, покорный слуга Ваш К. Леонтьев,
25. М. А. ХИТРОВО. 9 октября 1867 г., Тульча [63]
62
«Тамань» — судно, постоянно стоявшее на якоре у летней резиденции русского посла в Буюк-Дере.
63
Впервые опубликовано в кн.: Архимандрит Киприан. Из Неизданных писем Константина Леонтьева. Париж, 1959. С. 11.
Михаил Александрович Хитрово (1796–1896) — дипломат и поэт. Происходил из старинного боярского рода. Окончил курс в Школе гвардейских прапорщиков. Служил в гвардии, потом по министерству иностранных дел. С 1871 г. — генеральный консул в Константинополе. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. — правитель дипломатической канцелярии при главнокомандующем. Позже — генеральный консул в Салониках, дипломатический агент в Болгарии и в Египте, посланник в Румынии, Португалии и Японии. Близкий гр. А. К. Толстому, писал много стихотворений, сборник которых выдержал два издания (СПб, 1892 и 1896).
Мнения о М. А. Хитрово весьма разноречивы. «Симпатичный, прекрасно воспитанный и интересный собеседник» (Глуховцев С. Наша старина, 1915. № 11. С. 1018). С другой стороны, один из руководителей русской дипломатии записал о нем в своем дневнике: «Мало хорошего, если этот пронырливый негодяй и беспринципный интриган станет нашим представителем в Греции» (Ламсдорф В. Н. Дневник, 1891–1892. М.; Л., 1934. С. 345).
Душечка Миша! Голубчик ты мой! Ежедневно стараясь припомнить сладкие дни нашего обоюдного детства, когда еще мы с тобой, милый мой Миша, были невинными, и услаждаясь этими издалеко приносящимися воспоминаниями, я прошу тебя, душка, не поддаваться общей заразе, не походить на Сергея Карловича Пустомолова [64] и не отказываться от пособия созидающемуся Львовскому театру… Так-то Миша! Я уж, душенька, 46 рублей отсюда послал и еще собираю, а у Вас там ни Губастов, ни ты даже Игнатьеву [65] не напомните, что он обещал. Игнатьеву, крошка ты моя, простительно забыты он трудится больше всех нас. Губастову тоже простительно: едва из яйца вылупился, где ж ему послу напоминать. Но ты, Миша, ты? Тебя кто устрашит?
64
Сергей Карлович Пустомолов — иронический намек на неизвестное лицо.
65
Игнатьев — русский посол в Константинополе (см. примеч. к письму 28).
Вот ты какой, Миша! Все это знают. И при том взял и осанкой, и эквитацией [66] , и службой государственной, и поэзией, и порочен настолько, насколько следует человеку с тонким вкусом.
Целую тебя в носик и прошу еще раз собрать хоть те деньги, которые при мне уже были записаны, и напомнить также послу о его обещании отправить их Аксакову (которому я уже написал, что и ты собираешь). Не осрамись же, дружок.
66
Эквитация — уравновешенность.