Избранные произведения писателей Тропической Африки

Ачебе Чинуа

— Да меня от того вечера и сейчас еще тошнит, — сказал Окран. — А все-таки дай, думаю, зайду, мало ли что может быть.

— Значит, циники тоже живут иллюзиями? — рассмеявшись, спросила Хуана.

Окран вздохнул и ответил:

— Старые дурни вроде меня всегда на что-то надеются, даже если все понимают. — Потом он обратился к Баако: — А вот тебя я здесь увидеть не ожидал.

— Решил посмотреть.

— К сожалению, ничего ты тут не высмотришь.

— Откуда вы знаете? Ведь в конце концов… — начала Хуана, но Окран перебил ее:

— Оттуда вот и знаю. Выпить вам здесь дадут — если вы для этого сюда пришли, — а насчет искусства… Акосуа Рассел устраивает эти представления, чтобы выколотить из американцев деньги — и только для себя. Можете проверить. Пусть Онипа волочет

сюда свои творения и читает хоть до утра. Рассел объяснит американским доброхотам, что это она научила его писать. Или по крайней мере что она его поддерживала и вдохновляла — да что угодно, лишь бы получить деньги для продолжения ее гуманной деятельности. Она кого хочешь оплетет, эта красотка.

Вскоре вернулся Боатенг — с рукописью и пивной кружкой, в которую он налил себе чуть ли не полбутылки виски. Окран спросил его, будет ли он сегодня читать, и, когда Боатенг, на секунду замявшись, ответил, что будет, насмешливо сказал:

— Акосуа Рассел, наверно, очень тебя любит — ведь ты ей здорово помогаешь.

У Боатенга поджались губы, но вместо ответа он спросил у Окрана, кто такой доктор Берд. Окран что-то сказал, и Хуана уловила несколько слов — деньги… мошенничество… делишки. К столу с напитками, поодиночке или группами, подходили гости, наполняли бокалы и рассаживались по местам.

Акосуа Рассел — она уже снова была на сцене — опять пошепталась с обоими мужчинами, потом поднялась из-за стола и, застыв в царственной позе, подождала, когда прекратятся разговоры. Через несколько минут все замолчали.

— По просьбе присутствующих, — сказала она, торжественно выкладывая на стол маленькую книжицу, — мы откроем наше чтение моей поэмой.

— Поэмой? — изумленно прошептал Баако.

— Ты не ослышался, — подтвердил Окран.

— Эпическая поэма, — провозгласила со сцены Акосуа Рассел. — Приход светозарного Нового Века в древнее селение Амосема-у-перекрестка. — Она устремила взор куда-то вдаль, выдержала паузу и начала:

Скажи, Расскажи, Расскажи нам о том, Неспешно, неспешно поведай о том, Как дивная дева с прелестным лицом, Принцесса с небесным лицом и очами Смогла просветить свой народ одичалый. Нечаянно Все Расскажи. Скажи нам, Негромко, негромко поведай О том, как невинная девица Экуа Искала себе жениха, Но никак не могла отыскать: Принцессу, за ее величавость, Надменницей все величали. Отчаянно, плясово, песенно, Весело Все Расскажи. Скажи нам, Сторожко, сторожко поведай О том, как однажды пред росным рассветом К речке извилистой тропкой Шли девы походкою кроткой И вдруг, предаваяся танцам, Увидали вдали чужестранца. Пространно Все Расскажи. Скажи нам, Мягко, мягко поведай О том, как утром над речкою светлой Принцесса пришельца встретила, О том, как они стояли, Немея в сладкой печали, А губы влюбленных шептали: О небо… Какая небыль… Нежно Все Расскажи. Скажи нам, Страстно, страстно поведай О том, что пришелец был пенно-белый, С желтыми волосами И голубыми глазами, Но был он сильный и властный, И свадьба была прекрасной. Страстно Все Расскажи. Скажи нам, Торжественно нам поведай О том, как свет одержал победу, О том, как, трудясь беззаветно, Они воздвигли заводы И дали работу народу, Дали народу письменность, А каменных идолов высмеяли, И никто не приносит жертв им. Торжественно Все Расскажи.

Акосуа Рассел, стройная, улыбающаяся, подтянутая, застыла на сцене, уверенно дожидаясь оваций.

— Я все думаю: когда же ей придется изобрести что-нибудь новенькое? — сказал Окран. — За восемь лет, со дня открытия этой лавочки, она ничего не изменила. — Покачивая головой, он смотрел на сцену.

— Не скажите, тогда ее лицо вдохновенно озарялось цветными юпитерами, — заметил Боатенг.

— Помню, помню, — ответил Окран. — Успех был грандиозный.

Голос, льющийся со сцены, заглушил их беседу:

— …Зародившаяся идея расцвела по-настоящему, воплотившись в поэтическую форму. Один из моих знакомых назвал эту поэму неотъемлемой частью всех западноафриканских поэтических сборников. Вот далеко не полный список ее публикаций: дважды издававшаяся «Сокровищница афро-британской туземной поэзии», трижды издававшаяся «Британская антология наиболее вдохновенной поэзии аборигенов Африки», «Новые туземные барды», «Эпическая поэзия молодых народов», школьное издание, а также подобранные миссис Гвендолин Саттертуэйт «Короткие поэмы для детей и юношества».

Однако это лишь одна сторона вопроса. Многие из собравшихся, вероятно, помнят, что я переработала поэму в эпическую драму, впервые сыгранную на этой самой сцене во время Второго фестиваля национальных искусств и ремесел. Сейчас у меня зародился замысел переделки поэмы в прозаическую эпопею для опубликования ее за границей. И наконец, Ганская телекорпорация запланировала съемки полнометражного фильма «Светозарный век» с правом показа его в кинотеатрах.

Шумные овации затопили студию, и, лишь когда Акосуа Рассел подняла руку, прося тишины, аплодисменты стихли.

— А теперь, если у кого-нибудь есть вопросы, я с удовольствием на них отвечу. — Она обвела взглядом зал, увидела поднятую руку и, улыбаясь, проговорила: — Да, пожалуйста.

Все повернули головы и посмотрели на вставшего молодого человека.

— Моя фамилия Адогбоба, — запинаясь, сказал он. — Я с севера. Жду приема в университет и хочу писать… хочу учиться писать. Я приехал в Аккру на семинар три недели назад, но за это время не было ни одного занятия. Мне очень хотелось бы вступить в семинар, если вы еще… — Но тут Акосуа Рассел перебила его.

— Такие вопросы решаются в рабочем порядке, — сказала она спокойно; — Мы обсудим это позже. Подойдите ко мне, когда закончится чтение. — На секунду зал всколыхнулся невнятным гулом. Молодой человек, вконец сконфуженный, замолчал и сел, а Рассел, скользнув по лицам присутствующих слегка настороженными глазами, закончила: — Если вопросов больше нет, мы перейдем к следующему пункту нашей программы. Сейчас Боатенг, Лоренс Боатенг, прочтет нам главу из своего романа, который скоро будет опубликован. Я надеюсь, чтение всем нам доставит истинное наслаждение, а поэтому давайте пригласим мистера Боатенга на сцену дружными аплодисментами. — Хлопая в ладоши, Акосуа Рассел отошла от стола и села на свое место между двумя белыми мужчинами.