Избранные произведения в 5 томах. Книга 2: Флейта Аарона. Рассказы
Шрифт:
— Я уверен, что вы больны. Вам необходимо раздеться и лечь.
Он стал на колени и принялся развязывать своему гостю башмаки. В это время чайник закипел: Лилли налил в бутылку горячей воды и положил ее в постель.
— Давайте-ка снимем пальто, — сказал он застывшему в неподвижной безучастности Аарону.
Ценою больших усилий Аарон был, наконец, раздет и уложен в постель. Лилли принес ему чаю. С мрачной покорностью гость взял чашку и стал пить, поглядывая на Лилли тяжелыми, тусклыми глазами.
— Я
— О ком вы говорите? — спросил Лилли.
— Я уступил ей, а потом плакал, думая о Лотти и детях. Я чувствовал, что у меня сердце разрывается, понимаете? Вот что довело меня до этого. Ничего бы со мной не случилось, если бы я не поддался ей.
— Кому? — еще раз спросил Лилли.
— Джозефина. Я чувствовал, что в ту минуту, когда полюблю ее, — я конченый человек. Так и случилось! На меня нахлынуло прежнее. Если бы я не поддался ей, все было бы хорошо. Я чувствовал это. Я чувствовал, как что-то перевернулось во мне в ту минуту, как я… Вот это и убило меня.
— Да нет же! Прежде всего успокойтесь.
— Я сам виноват, что уступил ей. Если бы я держался в стороне, желчь не разыгралась бы во мне, и я не заболел бы… И я знал, предчувствовал…
— Ну, довольно об этом. Выпили чай? Ложитесь хорошенько…
Лилли заставил Аарона лечь и укрыл его потеплее. Затем он засунул руки под одеяло и пощупал его ноги, — они все еще были холодными. Лилли поправил бутылку с горячей водой и укрыл больного вторым одеялом.
Аарон тихо лежал с серым осунувшимся лицом. Было что-то зловещее в успокоившихся чертах его лица. Некоторое время Лилли неслышно ходил по комнате, искоса поглядывая на него. Потом сел и стал читать.
Спустя немного времени он услышал стоны, первое дыхание и возню на кровати. Он подошел. Глаза Аарона были открыты и глядели мрачно.
— Хотите теплого молока? — спросил Лилли.
Аарон чуть покачал головой, точно не замечая его.
— Воды?
То же, еле заметное отрицательное движение.
Лилли написал записку доктору, зашел в контору, находившуюся в том же этаже, и попросил служащего, через несколько минут кончавшего работу, занести записку. Когда он вернулся, Аарон все еще не спал.
— Вы здесь один? — спросил больной.
— Да. Моя жена уехала в Норвегию.
— Совсем? Навсегда?
— Нет, — засмеялся Лилли, — на несколько месяцев. Она вернется сюда. А, может быть, мы встретимся в Швейцарии или еще где-нибудь.
Аарон помолчал.
— Вы не поехали с ней? — произнес он, наконец.
— Повидаться с ее родными? Нет, я не думаю, чтобы им так страстно хотелось меня видеть, а мне не слишком хотелось ехать. Зачем собственно? Женатым людям полезно иногда разлучаться.
— Да, — сказал
— Я терпеть не могу супругов, которые являют собой нечто нераздельное, как два ореха в одной скорлупе.
— Я тоже их презираю, — сказал Аарон.
— Джозефина вас обольстила? — спросил Лилли.
— Вот именно! — мрачно ответил Аарон. — Она не придет сюда, не правда ли?
— Нет, если только я ее не позову.
— Вы ее не позовете, надеюсь, — иначе я…
— Не позову, если вы не хотите.
— Да, я не хочу.
Жар сделал Аарона наивным и общительным, что было совсем не в его характере. Он сознавал, что изменяет себе, знал, что не владеет собой и чувствовал себя от этого несчастным.
— Я останусь здесь на ночь, если вы ничего не имеете против, — сказал он.
— Ну разумеется, — ответил Лилли. — Я послал за доктором. Я думаю, что у вас «испанка».
— Вы думаете? — испуганно отозвался Аарон.
Наступило долгое молчание. Лилли стоял у окна и смотрел на темнеющий рынок.
— Мне придется лечь в больницу, если у меня «испанка», — услышал он голос Аарона.
— Нет. Если даже это протянется неделю или две, вы можете оставаться здесь. Мне все равно нечего делать, — сказал Лилли.
— С какой стати вы будете возиться со мной, — уныло ответил Аарон.
— Если захотите, вы всегда сможете отправиться в больницу или к себе домой, — успокоил его Лилли. — Вы успеете это решить в зависимости от того, как будете чувствовать себя утром.
— Мне не к чему возвращаться домой, — сказал Аарон.
— Если хотите, я пошлю вашей жене телеграмму, — предложил Лилли.
Аарон замолчал и в течение некоторого времени не проронил ни звука.
— Нет, — сказал он, наконец, решительным тоном. — Пусть лучше я умру.
Лилли ничего не ответил, а Аарон вскоре впал в полузабытье. Ночь опустилась на Лондон, далеко внизу белело сияние фонарей. Лилли зажег свою настольную лампу с зеленым абажуром и стал всматриваться в Аарона, который лежал неподвижно, с очень нездоровым видом. Пропорции его лица были довольно красивы. Только череп был мал для такой челюсти и несколько крупного рта.
Доктор пришел только в десять часов, изнемогающий от усталости.
— Неужели в этом учреждении нет лифта? — ворчал он, подымаясь по каменной лестнице. Лилли услышал его шаги и сбежал ему навстречу.
Доктор сунул Аарону под язык термометр и пощупал пульс. Затем он задал несколько вопросов, выслушал дыхание и сердце.
— Да, это «испанка», — сказал он коротко, — надо лежать в тепле и не двигаться, пить много молока и вообще принимать только жидкую пищу. Завтра я зайду сделать вам вспрыскивание. Легкие пока не задеты.