Избранные произведения. Том 2. Ледяной союз: Проводники всемирного потопа. Тот, кто использовал Вселенную
Шрифт:
— Имплант не беспокоит тебя?
— Ничуть. Мне кажется, что ты не совсем полно раскрыл мне благотворное воздействие лехла. Со времени имплантации я чувствую себя лучше, чем когда бы то ни было.
— Ни одному человеческому существу никогда еще не внедряли лехла. Вероятные результаты были тщательно просчитаны заранее, до операции, они оставались всего лишь теорией.
— Действительно, я чувствую себя просто переполненным энергией.
Труба поднималась в горы, неся в себе машину сквозь проходы и острые скалы, в которых не могла бы пролечь никакая другая дорога. Ночью
Через два дня все, что хотя бы отдаленно напоминало ровную местность, осталось далеко позади. Виднелись места обитания древних общин ньюэлов, построенные и разбросанные в долинах или на наименее крутых склонах покрытых снегом гор. Машина автоматически затормозила и свернула в меньшую боковую трубу. Они двигались вперед в одиночестве, ни одна машина не ехала ни впереди, ни позади них на обычном установленном расстоянии.
Наконец они замедлили ход. Машина выскользнула из трубы на парковочную площадку внутри здания, украшенного резьбой и мозаикой. Повсюду виднелись арки, суженные скорее из соображений эстетики, чем архитектуры.
Двое вооруженных ньюэлов приблизились к машине. Они носили каждый по элу, деловитые вертушки постоянно меняли форму звезд, которыми были усыпаны сине-коричневые мундиры незнакомцев. Они искоса посмотрели на Лу-Маклина, который, согнувшись, выбирался из тесной машины, и вытащили свои короткие реактивные ружья.
Один из них узнал Шарафа.
— Поистине, это плохая шутка, брат.
— Поистине, это вовсе не шутка, — ответил Шараф.
— Но не хочешь же ты сказать, что…
— Все в порядке, братья, — заверил их Шараф. — За него замолвили словечко.
— Привет, — сказал новый голос. Ньюэл, который неожиданно присоединился к ним теперь, был моложе обоих стражей и значительно моложе Нарас Шарафа. Он едва начал управлять вязкостью своего выделяющегося геля, и его склеивающиеся веки время от времени слипались на более длительное время, чем позволяли законы вежливости. Кроме флюоресцентного пурпурного цвета, периодически появляющегося на коже ньюэла, по его телу иногда проскакивала ярко-желтая искра, особенно привлекательная для окраски его кожи.
— Приветствую, Нарас, — прошептал он. Затем оба его глаза внимательно посмотрели на пришельца. — Итак, вы — Киис ван Лу-Маклин.
Коренастый человек протянул руку ладонью вниз, плотно сжав пальцы. Этот жест, как он узнал, был предпочтительным у ньюэлов. Подошедший поколебался, потом вытянул два щупальца и воспроизвел движения пожатия руки. Лу-Маклин сплюнул на другую руку и протянул ему, в свою очередь изучая ньюэла.
— Судя по тому, что мне рассказывали, — сказал ньюэл, — трудно поверить, что биологически вы не являетесь ньюэлом, перестроенным нашими биоинженерами так, чтобы быть похожим на человека.
Я подлинный человек, — заверил его Лу-Маклин. — Настолько же человек, насколько вы член Семейства.
— Меня зовут Чэхил Райенз. Я психолог и исследователь разума и поступков инопланетян.
— Значит, в числе всего прочего, настоящая причина вашего присутствия здесь — наблюдение за мной.
— Это действительно так, — признался Чэхил, не высказав никакого удивления по поводу умения Лу-Маклина говорить на булькающем языке ньюэлов. Он был готов к этому после изучения отчетов об этом исключительном человеке.
— Правильно ли я понял, что вы согласились на имплантацию лехла?
Лу-Маклин ничего не ответил.
— Ну, в таком случае, вам можно доверять настолько, насколько нельзя доверять любому другому двуногому. Пойдемте. Прошу вас понизьте свои голоса до уважительного уровня.
Нарас и Лу-Маклин пошли следом за психологом, который вывел их из места парковки и вошел в главное здание. Присутствие человека привлекло многие взоры и вызвало немало удивленных возгласов. Он улыбнулся про себя, слыша некоторые из замечаний, которыми шепотом обменивались встречные, уверенные, что он их не понимает.
Ньюэлы вполне осознавали тот факт, что все другие цивилизованные расы считали их крайне уродливыми. Со своей стороны, ньюэлы никогда и не считали самих себя очень привлекательными. Отношение других народов в сочетании с собственным чувством ущербности выработали у них расовый комплекс неполноценности, не имеющий аналогов среди других разумных рас. Он прочно связывал народ ньюэлов неразрывными узами.
Расширяющееся общество ньюэлов поглотило три разумных народа, и покоренные расы держали при себе мнение о внешности ньюэлов. Вряд ли поздоровилось бы тому, кто позволил бы себе пренебрежительные замечания в адрес своих завоевателей.
Ньюэлы ничего не могли предпринять, чтобы сделать свою внешность привлекательной. Что ж, в таком случае они завоюют власть. Когда-нибудь двуногие на восьмидесяти трех планетах ОТМ будут целовать землю, по которой скользил ньюэл, если им прикажут.
До тех пор ньюэлы будут выжидать, терпеть непрерывный поток оскорблений по поводу своей внешности и хранить молчание.
Вскоре посетители оставили позади покрытые красивой резьбой комнаты и коридоры и вошли в слабо освещенный проход, прорезанный в сплошной скале. Они шли дальше вниз по длинному туннелю. Лу-Маклин видел древние знаки и рисунки, покрывавшие стены. Некоторые их них были старательно закрыты прозрачными экранами от случайных повреждений.
— Это очень старое место, — сказал ему Нарас Шараф с почтением в голосе. — Ньюэлы совершают здесь таинство рождения несколько сотен лет.
— Эти узоры наверняка старше. — Лу-Маклин указал на росписи на стенах туннеля.
— Нет. Они достаточно старые, но это копии росписей, появившихся на стенах такого же туннеля на нашей планете-прародительнице, на древней Волусволам. Эти же были нарисованы здесь первыми поселенцами на этой планете. Поэтому они не древние в подлинном смысле, однако достаточно старые, чтобы их стоило сохранить. Обитатели этой планеты гордятся своим происхождением.