Избранные произведения. Том 5. Маори: Маори
Шрифт:
После кровавого злодеяния в маорийской па люди, которые вдохновили его и принимали в нем участие, протрезвели, оглянулись на то, что сотворили, и устыдились. Многие разъехались в самые удаленные уголки колонии, некоторые уплыли за море. Их лидер, некий Барбер, вскоре после этого был убит в бою в местности Уревера. Большинство его ближайших сообщников сложили свои головы вместе с ним. Биться с ловкими маорийскими воинами оказалось для них труднее, чем с маорийскими женщинами и грудными детьми.
Все же среди пакеа, — даже среди «добропорядочных» пакеа, — нашлись те, кто не придал этому варварскому акту никакого значения. Для них это был просто очередной неприятный и достойный сожаления инцидент. Эпизод в затянувшемся и уже постепенно затухавшем конфликте, как они говорили. Разве сами маори под командованием таких бандитов, как Александр Руи, никогда не совершали подобных преступлений против мирных белых людей? Еще как совершали!..
Действительно, грань между маори и пакеа, принимавшими участие в боевых действиях, постепенно потеряла определенные черты. Среди пакеа все чаще и чаще стали подниматься споры о том, для чего и кому нужна эта война и какая сторона в ней ведет себя более цивилизованно.
Она перевернулась на кровати на другой бок. Белоснежные простыни красиво контрастировали с ее стройным, кофейного оттенка телом.
— Как бы я хотела, чтобы тебе не нужно было никуда идти, Роберт.
Застегивая ремень, он глянул на нее сверху вниз.
— Я не хочу уходить, Мерита. Когда я здесь с тобой, мне всегда хочется остаться как можно дольше. Порой я думаю о том, что это — единственное оставшееся в мире место, где я могу чувствовать себя счастливым. Но мне действительно нужно идти. Ты же знаешь.
— Я знаю, — тихо и грустно проговорила она.
Его посещения раз от раза становились все более продолжительными, и за это она была ему благодарна. В то же время они должны были быть все более осторожными. Те Вайроа оставалась все еще малочисленным сообществом, но сюда продолжали прибывать все новые семьи на жительство. Пакеа также в последнее время все чаще и чаще стали селиться по соседству. Им все труднее было утаить правду о своих взаимоотношениях.
Бывали времена, когда Коффин, казалось, напрочь забывал об осторожности, когда он ходил по лезвию бритвы и вот-вот готов был плюнуть на свою жизнь и начать новую. Иногда он говорил ей о том, что, может быть, бросит все то, над чем работал столько лет. И все это ради того, чтобы навсегда! поселиться вместе с ней в этих горах.
Впрочем, все это так и оставалось лишь на уровне разговоров. Его жена нуждалась в нем в последнее время больше, чем когда-либо, нуждалась в его заботе и внимании. После гибели наследника в нем стал остро нуждаться и «Дом Коффина». Наконец, в его военном опыте, который он приобрел в боях с кингитами, нуждалась колония.
Все это он напоминал ей, запрягая своего коня и неохотно выезжая на северную дорогу. Она всегда боялась того, что на него где-нибудь могут напасть мятежники. Он словно сам напрашивался на это. Возможно, где-то в глубине души он даже надеялся на то, что на него нападут и тем самым избавят его от жизни, которая с некоторых пор из-за постоянных внутренних терзаний превратилась в настоящую пытку. Возможно, он считал, что только кингитская пуля способна разрешить мучившую его проблему. Но этой пули все не было.
Провожая его грустным взглядом, она часто думала о том, что никогда по-настоящему не сможет понять его. Его личность была для нее слишком сложна, как, наверно, и для других людей. Она его любила и понимала, что ей ничего другого не остается, как только удовлетвориться этой любовью.
Она стояла на крыльце и махала ему рукой до тех пор, пока он не скрылся из виду. Один раз он обернулся в седле и помахал ей в ответ. И уехал. Как и всегда, она еще долго стояла на крыльце, продолжая вглядываться вдаль. Но он не вернулся, как, впрочем, и всегда. Только после нескольких томительных минут надежды и ожидания она вздохнула и повернулась спиной к северной дороге, а к озеру — лицом.
Таравера блестело на солнце. Гигантское голубое зеркало, в котором отражалась гора, по имени которой оно и было названо. Гора поднималась в небо мягкими, но мощными уровнями, на целые мили уходя одним своим склоном в южном направлении. Это место у озера было удивительно покойным и красивым. Редкое место. Она всегда удивлялась тому, что сюда не приезжают на поселение новые пакеа. Роберт как-то объяснял ей, что для них это слишком далеко от моря. Пакеа любили океан не меньше, чем свои города и деревни. Все наиболее крупные поселения пакеа располагались на побережье. Создавалось такое впечатление, что море для них — связующая нить с колонией-маткой в Австралии и с далекой, загадочной Англией.
Она отвернулась от озера и горы, чтобы окинуть взглядом Те Вайроа. Стоит ей только позвать, и завтра же Флинн будет у ее ног.
Ах, если бы только она могла при помощи какого-нибудь чуда совместить качества обоих мужчин в одном человеке! Это была захватывающая, интригующая мысль. Слить могущество, уверенность в себе и опыт Роберта Коффина с неистовостью, насыщенностью и молодеческой веселостью натуры Флинна! Что за принц получился бы!.. Впрочем, она вовремя напоминала себе о том, что это всего лишь несбыточные мечты.
Бывали времена, когда ей удавалось-таки отвлечь Роберта от переживаний, связанных с гибелью сына, заставить его забыть о равнодушии жены, которое его все время заботило. В такие минуты она готова была сказать Флинну, чтобы он больше к ней не приходил. Сказать ему, что она решила посвятить всю себя служению Коффину. Неважно, в каком качестве: любовницы, второй жены или просто экономки и наперсницы.
Но она не решалась идти на прямой разрыв. А потом наступала зима. Большой дом на берегу озера подолгу пустовал. Она начинала бесцельно расхаживать по гулким комнатам и коридорам. Под конец крики малышки Эндрю переставали радовать ее и начинали угнетать.
Вот тогда-то и появлялся Флинн, чтобы согреть ее своей энергией и хорошим настроением. Он всегда тут же принимался за мелкий ремонт дома. Этому занятию он отдавался с таким самозабвением, что она всегда приходила в изумление. Создавалось такое впечатление, будто он делает это для себя, а вовсе не за зарплату, которую она платила ему из числа тех денег, которые выделялись Робертом на содержание дома и хозяйства.
Она была рада, что рядом с ней есть человек, который холодной ночью сам принесет дров и затопит печку и камины, который развеселит ее и согреет душевно.