Избранные произведения. Том 7. Проклятые: Фальшивое зеркало. Военные трофеи
Шрифт:
– Они не только создают и разводят людей, похожих на ашреганов, что бы они служили им, - сказала женщина мягко. - Если они сведут вас с пленными людьми, - то сумеют вывести породу существ, которая будет не в состоянии сопротивляться их влиянию. Очевидно, в этом и состоит конечная цель.
– Первый-по-Хирургии сказал уже - они смотрят далеко вперед, - произнес ее товарищ.
Раньи посмотрел на них безучастно. На затылке он ощутил нервную пульсацию, там, где предполагалось расположение этого узла.
– Я не верю вам, - сказал он наконец. - Если это существует на самом деле, следовательно,
– Нет, этот узел существует только у вас. - Первый-по-Хирургии был настойчив. - Это реально. Такого нет ни у ашреганов, ни у людей. Только у вас.
– Это ужасно, - прошептала пожилая массуд. - Варварство. Нецивилизованность.
– Как и война сама по себе, - сказал низенький человек, оглядев присутствующих союзников. - Только Человечество еще воспринимает этот факт. Вот почему это открытие лишь удивляет, но не шокирует нас.
– Несомненно, - в словах массуда звучала смесь отвращения и восхищения.
– Ложь, очень умная ложь, - Раньи с вызовом поглядел на двух людей. - Но это вам не поможет. Неужели вы полагаете, что сумеете меня убедить в таком нагромождении лжи на основании каких-то непонятных изображений? Это, - он потряс в воздухе листом бумаги, - ничто! - Он бросил листок так далеко, как только мог. Тот полетел по воздуху. В течение какой-то доли секунды, пока все отвлеклись и глядели вслед листку, Раньи вскочил со своего места и двинулся вперед. Первый-по-Хирургии отлетел в сторону, когда Раньи мощным ударом сбил его с ног.
Никто больше не загораживал путь Раньи. Он оказался в дверях так быстро, что стражники даже не сумели отреагировать. Вытянутыми твердыми пальцами он ударил в горло большему из стражей. Тот упал тяжело, будто его оглушили бревном. Его товарищ попытался достать оружие, но пленник резким ударом пятки нанес ему сокрушительный удар по лицу. Раньи летел по коридору, его легкие и ноги работали слаженно. Сумеет ли он выбраться наружу? Он надеялся, что его ценность как представителя редкой расы спасет ему жизнь. Он был готов побиться об заклад, что приказ подразумевал лишь то, что его надо напугать, но не убить. Завернув за угол, он налетел на вейса. Птицеподобное существо сидело за металлическим столиком, пол помещения был выложен камешками. Чрез стеклянные стены были видны подземные помещения, которые он помнил с первого дня своего прибытия сюда. Можно было различить несколько машин. Но, - что более важно, - внешняя дверь была открыта. Снаружи виднелось солнце, небо, облака, растительность.
Вейс повернулся, чтобы заговорить, но узнал Раньи и онемел от ужаса. Раньи бежал мимо стола и был уже на полпути к выходу, когда нижняя часть его правой ноги онемела.
Он продолжал двигаться, приволакивая за собой онемевшую конечность и в отчаянии стремясь к выходу. Взглянув через плечо, он увидел двух человек, которые стреляли по нему. Он не стал терять времени, сосредоточив все свои усилия на движении. Если он успеет выйти и завладеть одним из аппаратов, то сумеет выбраться, пока они не перекроют туннель. Паралич же быстро пройдет. Он попытался внушить себе, что должен бежать на одной ноге, что должен подняться над поверхностью.
Что-то ударило его в левое бедро и он упал, без сил рухнул на каменный пол. Вейс, сидевший за столом, еще не двигался, пара техников-гивистамов нерешительно стояли в дверях и красноречиво полязгивали зубами, беспомощно глядя на лежащее без движения тело. Раньи попытался встать, цепляясь пальцами за плитки пола. Уголком глаза он увидел пару ног. Повернувшись, он узнал стражника, которого ударил в горло. Выражение на его лице, когда он поднял свою ногу, было не просто враждебным.
Несмотря на дрожь в ногах, Раньи улыбнулся:
– Вот видишь, на твоем месте я никогда бы не стал размышлять, что надо делать. И все потому, что я не похож на тебя. Я, возможно, обычный солдат, но я цивилизованный ашреган. А ты - всего лишь человек. Страж заколебался, потом опустил ногу. Что-то нервно бормоча, гивистамы прошмыгнули через комнату и исчезли в коридоре. Раньи испустил вздох, в тоске глядя на пустые ворота.
– Почти дошел. Надо было двинуть тебя посильнее.
Страж потер шею.
– Не имеет значения. Тебя бы поймали, ты бы не успел далеко уйти. - Он поглядел назад. Другие охранники шли закрывать ворота и блокировали дальний коридор. Трясясь, но уже очнувшись от беспамятства, вейс нервно говорил что-то в свой транслятор на разных языках. Из комнаты, где проходила их встреча, пришли несколько ученых и исследователей. Собравшись за спинами стражей, они бормотали и указывали на Раньи, очевидно, опасаясь как бы их ценный экземпляр не пострадал еще больше.
– Знаешь, - мирно сказал человек, стоявший рядом с Раньи. - Я на самом деле хочу тебя как следует двинуть. Один разок нецивилизованно, как следует - прямо по почкам. Конечно, если у тебя есть почки. Если все эти умники правы, то у тебя такие же почки, как и у меня. Но я слишком долго ждал, а теперь слишком много свидетелей.
Раньи резко сел, опершись на ладони. Он поглядел на человека с отвращением, как на нечто вызывающее крайнее омерзение.
– Я ничем не похож на тебя.
Человек сохраняя спокойствие:
– Не имеет значения. Если бы меня так ударил человек, то я бы тоже захотел как следует его ударить.
– Насилие против себе подобного. Какая удивительная расовая концепция!
– Разве? Вот почему наши братья по Узору так нас не любят.
Когда прибыл другой стражник, первый передал ему свою винтовку, взял Раньи под мышки и поставил на ноги. В мышцы как будто впились тысячи иголок. Но охранник заставил его двигаться по кругу, чтобы вернуть ногам чувствительность.
– Надеюсь, они решат, что ты человек, - сказал охранник; стоны Раньи не внушали ему ни малейшего сострадания.
– Почему?
– Потому что тогда у нас появится возможность видеться чаще. И уже не будет вокруг никаких крыс и ящериц, которые бы тебя защитили. Наконец, Раньи сумел стоять самостоятельно и освободился от объятий стража.
– Я тоже мечтаю об этом, - ответил он ровно.
Когда Раньи ответил ему, тот отреагировал чисто по-человечески - он улыбнулся.