Избранные произведения
Шрифт:
Замысел, равно как и исполнение, оказались столь сложными, что первые критики Вебера часто просто неверно понимали его текст, да к тому же — как неизменно заявлял сам Вебер, не склонный щадить самолюбие оппонента, — полностью выходили за пределы своей компетенции. Тем не менее он посвятил полемике с психологом и этиком X. К. Фишером и историком Ф. Рахфалем немало страниц в своем «Архиве» (эта полемика воспроизведена в КА, S. II — 187, 216–345). Дискуссия продолжалась до 1910 г. Но и затем страсти не улеглись. Под впечатлением от «Протестантской этики» Зомбарт переработал свою книгу о современном капитализме и выдвинул новые аргументы; критические оценки высоко ценимого Вебером (и в свою очередь благожелательного к нему) Л. Брентано снова подогрели полемику (в 1914 г. с критикой выступил известный бельгийский историк хозяйства А. Пиренн, но дискуссии тут не возникло). Поэтому Вебер, готовя «Протестантскую этику» к переизданию в составе первого тома своего «Собрания сочинений по социологии религии» (корректуру первого тома смертельно больной Вебер еще успел подержать в руках, но вышла книга уже после его смерти), дополнил ее новым материалом. Значительная часть его ушла в примечания
После смерти Вебера дискуссии продолжались, появлялись книги, в значительной степени инициированные идеями Вебера. Среди этих работ укажем такие солидные публикации, как широко известный труд англичанина Р. Тони «Религия и рост капитализма» (RRC). Тони приобрел большой авторитет своими исследованиями экономической истории, так что эпоху возникновения капитализма в Англии иногда называли «веками Тони». В 1922 г. он читал лекции по этому предмету, в 1926 г. выпустил упомянутую книгу. В 1930 г. с его предисловием вышел первый английский перевод «Протестантской этики» (перевод был сделан знаменитым ныне американским социологом Т. Парсонсом (1902–1979)), а в 1937 г., не без влияния более глубокого прочтения Вебера, он выпустил свою книгу еще раз, в доработанном виде. Этот последний вариант до сих пор переиздается в англоязычных странах чаще, чем Вебер на немецком. Тони разработал иную концепцию, чем Вебер, относительно взаимосвязи кальвинизма и капитализма, но все же содействовал усилению внимания именно к Веберу. Вообще влияние Вебера в Америке было значительно опосредовано Парсонсом, начавшим свою научную карьеру с работы «„Капитализм“ в новейшей немецкой литературе: Зомбарт и Вебер» («Capitalism» in Recent german Literature: Sombart and Weber, 1–4. — «Journal Political Economy», 1928–1929, vol. 36–37. p. 641–661; 31–51), а затем посвятившим Веберу значительную часть своего фундаментального труда «Структура социального действия» (The Structure of Social Action. N. Y., 1937). Важным этапом в творческом усвоении идей Вебера стала впервые вышедшая в 1949 г. книга Нельсона «Идея ростовщичества» (The Idea of Usury. N. Y., 1949; 2nd. Ch., 1969), своеобразно преломляющая одну из важных идей «Протестантской этики». На протяжении десятков лет Нельсон своими статьями и книгами создал целую вебериану, еще не вполне оцененную.
Историки отнеслись к работе Вебера с самого начала в основном холодно, будь то Рахфаль, Пиренн или Робертсон (Robertson Н. М. Aspects of the Rise of Economic Individualism: A Criticism of Max Weber and His School. N. Y., 1933). А. Сэ (See Н. E. Modern Capitalism: Its Origins and Evolution. L., 1928) и др. Помимо специальной критики можно сплошь и рядом встретить в исторических трудах совокупно пренебрежительный отзыв о «тезисе Вебера — Трельча» (теперь уже чаще «Вебера — Тони»).
Для настоящего состояния исследований характерно стремление вернуться к тем же самым источникам, с которыми имел дело Вебер. включая и современную ему философскую и социологическую литературу, с тем чтобы уйти от поспешных интерпретаций, «развивающих» или «отвергающих», и по возможности беспристрастно проанализировать весь комплекс проблем. К публикациям именно такого рода принадлежат работы Маршала. Они в целом свидетельствуют в пользу Вебера. Но в этом же ключе написаны и только что опубликованные статьи М. Маккиннона. нацеленные на «окончательное разоблачение» основного тезиса «Протестантской этики» (С-I, С-II). Маккиннон ставит под сомнение важнейшую часть веберовой аргументации: адекватность его интерпретации теологических текстов. По его утверждению, Вебер понял эти тексты совершенно неправильно.
Основной замысел Маккиннона состоит в том, чтобы принципиально развести учение самого Кальвина и кальвинизм. По мнению Вебера. пишет он, в кальвинизме в качестве существенного элемента сохранилось Кальвиново учение о предопределении, причем Дордрехтский, Вестминстерский и Савойский синоды только усиливают этот момент, в то время как пастырская практика предполагает возможность совета верующему относительно средств определения «спасенности» или «неспасенности». Первая главная ошибка Вебера, по мнению Маккиннона, состоит в том, что он не уловил принципиальных изменений, внесенных в кальвинизм «теологией союза» еще до Вестминстера и переносящей бремя спасения на человека. Ответственность верующего состоит в том, чтобы посредством духовного труда удостовериться в своем призвании и избранности. Вторая важная ошибка — в том, что он приписал делам верующего мирскую направленность. Но в христианском понимании (в том числе и кальвинистском) труды, «дела» имеют отношение к миру иному и не могут отождествляться с деятельностью в рамках профессионального призвания. В-третьих, именно такого рода труды суть для «теологии союза» основания, в силу которых верующий может удостовериться в спасении. Таким образом, не существует разрыва между кальвинистской догматикой и пастырской практикой (см.: С-1, р. 144–147). Отсюда следует, что никакого безысходного одиночества и мучительной неизвестности верующий пуританин в связи с догматикой основных кальвинистских синодов не должен был испытывать.
Маккиннон критикует также указанные сочинения Трельча, Тони и Маршала (С-11, р. 200–207), причем он фиксирует и их расхождения с Вебером (не всегда эксплицированные), и неадекватность общей концепции для анализа возникновения капитализма. Статьи Маккиннона выводят дискуссию на совершенно новый уровень.
Основная библиография содержится в: КА, WPE, SSC.
[с.45–46] Этот вопрос более подробно разобран в статье Вебера «Рациональные и социологические
[с.48] О комменде Вебер пишет в ИХ, с. 136: «Первоначально все купцы, входившие в состав товарищества общего риска, сами ездили со своими товарами. Но этот обычай мало-помалу выходит из употребления. Вместо него появляется commenda и, по-видимому, одновременно, societas maris [196] . Она обнаруживается как в вавилонском и арабском, так и в итальянском праве, а с некоторыми изменениями и в ганзейском, и состоит в том, что из двух членов одной ассоциации один остается в родном портовом городе, а другой везет товар за море…Сделка совершалась таким образом, что отправлявшийся в плавание socius [197] получал с собою деньги или же товар, оцененный в деньгах, этот вклад составлял торговый капитал и носил техническое наименование commenda. Товар сбывался за морем; на выручку приобретался новый и по возвращении в родную гавань оценивался и продавался… Характерная черта этой сделки состоит в том, что здесь впервые появляется капиталистический расчет; основному капиталу противопоставляется конечный итог выручки, излишек которого вычисляется в виде денежной прибыли и делится между участниками. Но по форме своей это еще не длительное капиталистическое предприятие, а всего только отдельная торговая операция, при которой по поводу каждой сделки производится особый расчет».
196
Морское товарищество (лат.).
197
Товарищ (лат.).
[с.50] Домены — земли князей, находившиеся в их полном распоряжении, или государственные земли, которые часто могли отчуждаться в пользу чиновников или вассалов для их вознаграждения.
[с.60] Патерсон, Уильям (1658–1719) — основатель (1694) Английского Банка. В другом месте (WuG, S.821) Вебер называет его «капиталистическим авантюристом».
В ИХ (с. 184) Вебер разъясняет, что «английское дворянство пожелало создать для себя особый центр финансового могущества в противовес основанному почти исключительно пуританами Английскому Банку; вместе с тем ими должен был быть погашен огромный государственный долг. С этой целью была учреждена Южноокеанская компания, предложившая государству значительные ссуды и за это получившая право торговой монополии в Южном Океане. Английский Банк оказался недостаточно рассудительным, чтобы отказаться от участия в проектируемом предприятии… Однако и тут… акционерным предприятием овладела спекуляция. Результатом была гибель бесчисленных состояний… Один лишь Английский Банк сохранился незатронутым в его прежнем могуществе, так как он был единственным финансовым учреждением, основанным на рациональном учете векселей, и поэтому всегда обладал необходимыми реальными платежными средствами».
[с.68] Ссылки на Бокля и Китса достаточно важны для Вебера, так как упоминаются в числе не столь уж многочисленных свидетельств в пользу его положения. Что касается Китса, то Вебер сам называет в примечании к «Антикритическому заключительному слову» (КА, 344, прим. 27) его письмо брату Томасу от 3.VII. 1818: «О да, эти церковники принесли Шотландии пользу — какую же?! Они приучили мужчин, женщин, стариков, молодых, старух, девушек, мальчиков, девочек и младенцев — всех до единого — считать деньги, так что сейчас из них выстроились целые фаланги накопителей и добытчиков. Такая армия скопидомов не может не обогатить страну и не придать ей видимость гораздо большего благополучия по сравнению с бедной ирландской соседкой». (Китс Дж. Стихотворения. М., 1986, с. 231. Перев. С. Сухарева). Такого же указания применительно к Боклю у Вебера нет. Р. Бендикс в статье «„Протестантская этика“ в ретроспективе» (КА, S. 380, 394) приводит несколько высказываний Бокля в его знаменитой «Истории цивилизации в Англии», которые должен был бы иметь в виду Вебер. Однако хотя Бендикс справедливо сосредоточивает основное внимание на гл. VI второго тома «Исследование умственного движения в Шотландии в восемнадцатом веке», он не приводит самого характерного высказывания Бокля: «В других местах, когда возвышение мыслящего класса сопровождалось возвышением классов торгового и промышленного, неизменным следствием бывало уменьшение власти духовенства, а следовательно, и уменьшение влияния суеверия. Особенность Шотландии заключается в том, что здесь в продолжение XVIII и даже до половины XIX столетия промышленное и умственное развитие нимало не потрясало авторитета духовных» (Бокль Г. Т. История цивилизации в Англии. СПб., 1895, с. 506–507). О возвышении «торгового и промышленного духа» Бокль говорит, что «движение это… началось в конце XVII столетия и до истечения первых двадцати лет XVIII века было уже в полном ходу. Торговый и промышленный дух распространился в небывалых прежде размерах…» (там же, с. 501).
[с.69] Нокс, Джом (1505 или 1513–1572) — шотландский церковный реформатор, основатель кальвинистской (пресвитерианской) церкви в Шотландии. Несколько лет жил в Женеве. в непосредственном контакте с Кальвином. Во многом благодаря его усилиям кальвинизм специальным актом шотландского парламента был в 1560 г. объявлен государственной религией.
Фоэт, Гисберт — (1589–1767) — голландский теолог, один из наиболее решительных противников арминианства на Дордрехтском синоде (см. комментарий к с. 139).
В русском переводе: «Этот народ лучше всех народов мира сумел воспользоваться тремя элементами, имеющими великое значение: религией, торговлей и свободой» (Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955, с. 437).
[с.73] В русском переводе ср. также: Франклин В. Избранные произведения. М., 1956, с. 80–83.
[с.74] Фужер, Якоб (1459–1526) — самый известный представитель рода «богатых Фуггеров». Фуггеры занимались торговлей, кредитными операциями, горным делом, ссужали эрцгерцогов, королей и императоров. В середине XV! в. их состояние считалось самым крупным для той эпохи.