Избранные сочинения в 9 томах. Том 2: Следопыт; Пионеры
Шрифт:
Он своевременно написал обо всем этом Мармадьюку, и тот обещал, что они с Элизабет приедут так, чтобы успеть к рождественской службе.
После этого отступления мы возвращаемся к нашему рассказу.
Глава IX
С восторгом все начала пира ждут.
Мясные блюда, дичь и рыба тут.
Порядка должного не нарушая,
К столу спешит толпа гостей большая,
Чревоугодья радость предвкушая.
«Гелиогабалиада»
Столовая, куда мосье Лекуа повел Элизабет, находилась за той дверью, которую украшала урна, скрывавшая, как
— Сколько раз я запрещал пускать на дрова сахарный клен! Мне больно смотреть, Ричард, как закипает на них сок, который мог бы принести такую пользу! Раз я хозяин столь обширных лесов, я обязан подавать добрый пример всем жителям нашего поселка; ведь они рубят деревья так, словно лесу нет конца. Если этого не прекратить, через двадцать лет мы останемся без топлива.
— Останемся без топлива в наших горах, братец Дьюк! — насмешливо воскликнул Ричард. — Да ты бы еще предсказал, что озеро обмелеет и рыба в нем вымрет, потому что я собираюсь весной, когда земля оттает, провести из него в поселок воду по двум-трем лоткам! Но ты всегда говоришь чепуху, Мармадьюк, когда рассуждаешь о подобных вещах.
— Так, значит, я, по-твоему, говорю чепуху, — с горечью сказал судья, — когда возражаю против того, чтобы лес, этот драгоценный дар природы, этот источник удобств и богатства, без толку сгорал в печах! Нет, как только сойдет снег, я пошлю людей в горы искать уголь.
— Уголь? — переспросил Ричард. — Да кто, по-твоему, будет рыться в земле, чтобы раздобыть корзину угля, если ему придется для этого выкорчевать столько деревьев, что хватило бы топлива на целый год? Чушь, чушь! Нет, Мармадьюк, предоставь уж мне заниматься подобными вещами — у меня к ним природный талант. Это я распорядился развести такой огонь в камине, чтобы моя хорошенькая кузина Бесс скорей согрелась.
— Ну, пусть эта причина послужит тебе оправданием, Дик, — сказал судья. — Однако, господа, пора садиться за стол. Элизабет, душенька, займи место хозяйки; а Ричард, как я вижу, уже уселся напротив тебя, чтобы я не затруднялся резать жаркое [170] .
— Само собой разумеется, — отозвался Ричард. — Сегодня у нас индейка, а никто лучше меня не сумеет разрезать индейку, да и гуся, если уж на то пошло. Мистер Грант! Где же мистер Грант? Вам надо благословить трапезу, сэр! Все стынет! Ведь в такую погоду стоит снять блюдо с огня, как оно через пять минут превратится в ледышку. Мистер Грант, мы ждем, чтобы вы благословили трапезу! «Благословен господь, ниспосылающий нам хлеб наш насущный!» Садитесь же, садитесь! Тебе крылышко или грудку, кузина Бесс?
170
Во многих странах существует обычай, что хозяин дома сидит напротив хозяйки и разрезает поданное на стол жаркое.
Однако Элизабет не села и не изъявила никакого желания незамедлительно получить крылышко или грудку. Смеющимися глазами она оглядывала стол и дымившиеся на нем кушанья. Судья заметил ее веселое удивление и сказал с улыбкой:
— Ты видишь, дитя мое, что Добродетель поистине искусна в домоводстве: она приготовила для нас великолепный пир, который может утолить даже голод великана.
— Ах, — сказала Добродетель, — мне ли не радоваться, если судья доволен! Боюсь только, что подливка перестоялась. Раз Элизабет возвращается домой, так нам уж нужно постараться, подумала я.
— Моя дочь больше не девочка
— Ах ты господи! — воскликнула Добродетель, немного растерявшись. — Да где же это слыхано, чтобы молоденьких девушек так величали? Ну, будь у судьи жена, я бы, конечно, не посмела называть ее иначе, как мисс Темпл, но…
— … но и к моей дочери, — перебил ее Мармадьюк, — потрудитесь в дальнейшем обращаться как к мисс Темпл.
Судья всерьез рассердился, и на лице его появилась необычная строгость, поэтому хитрая экономка сочла за благо промолчать. Тут в столовую вошел мистер Грант, и все общество уселось за стол. Мы расскажем об этом ужине подробнее, потому что он был сервирован по моде той эпохи и гостям подавались обычные тогда кушанья.
Скатерть и салфетки были из прекрасного Дамаска, а тарелки и блюда — фарфоровые, что в те времена считалось в Америке большой роскошью. Ручки отлично отполированных стальных ножей и вилок были сделаны из слоновой кости. Таким образом, столовые приборы были не только удобны, но и элегантны — в этом сказывалось богатство Мармадьюка. Однако яства изготовлялись по указанию Добродетели, и она же решала, в каком порядке разместить их на столе. Перед Элизабет была поставлена огромная жареная индейка, а перед Ричардом — вареная. На середине стола возвышались два тяжелых серебряных судка, окруженных четырьмя блюдами: па одном из них лежало фрикассе из белок, на втором — жареная рыба, на третьем — рыба вареная, а на четвертом — оленье филе. Между этими блюдами и индейками с одной стороны располагался огромнейший фарфоровый поднос с жареным медвежьим мясом, а с другой — вареная баранья нога, удивительно сочная. Вокруг этих мясных кушаний были расставлены тарелки поменьше со всеми овощами и зеленью, какие только можно было здесь раздобыть в это время года. По четырем углам стола красовались корзинки с печеньем. В одной находились хитрые завитушки, кружочки и полумесяцы, именовавшиеся «ореховым печеньем». Другую заполняли груды каких-то странных черных кусков, которые были обязаны своим цветом патоке и заслуженно звались «сладким печеньем»; это лакомство пользовалось особым расположением Добродетели и ее штата. В третьей корзинке лежали, как выражалась экономка, «имбирные квадратики», а в четвертой — «сливовое печенье», получившее свое название благодаря большому количеству чернослива, торчавшего из твердой массы, подозрительно схожей с ним по цвету. Рядом с этими корзинками стояли соусники, наполненные густой жидкостью непонятного цвета и происхождения, в которой плавали маленькие темные комочки, ничего, кроме самих себя, не напоминавшие; Добродетель, однако, называла их «засахаренными фруктами».
Тарелки гостей были перевернуты, и нож с вилкой положены на донышко аккуратным крестом; рядом с каждым прибором находилась тарелочка поменьше с разноцветным пирогом, составленным из треугольных кусков яблочного, мясного, тыквенного, клюквенного и даже кремового пирога. Все оставшееся место занимали графины с коньяком, ромом, джином и виноградными винами, а также внушительные кувшины с сидром и пивом. В самом большом из них пенился флип — горячий напиток, изготовленный из пива, яичного желтка и кое-каких специй. Несмотря на размеры стола, он был так густо уставлен всеми этими блюдами, тарелками, бутылками и блюдцами, что дорогая скатерть из Дамаска совсем исчезла под ними. Накрывавшие на стол, видимо, думали лишь об изобилии, принося ему в жертву не только элегантность, но даже порядок.
И судья и его гости, казалось, привыкли к такого рода блюдам, потому что все до одного принялись за еду с аппетитом, который делал честь вкусу и кулинарным способностям Добродетели. Немец и Ричард не отставали от других. Это могло бы показаться странным, если вспомнить, что они отправились встречать судью, едва встав из-за стола, но не в правилах майора Гартмана было отказываться от дружеского угощения, а мистер Джонс любил первенствовать в любом деле, каким бы оно ни было. Хозяин дома, видимо, испытывал некоторую неловкость, вспоминая раздражение, с каким он упрекнул Ричарда за кленовые дрова в камине, и, когда все уселись и вооружились вилками и ножами, он сказал: