Избранные сочинения в шести томах. Том 6-й
Шрифт:
— Он крещеный? Христианин? — Черт возьми, если уж он не христианин, то не знаю, кого и считать христианином! —неожиданно резко отве¬ тил Фид. — Тот, кто верно служит своему отечеству, не трус и добрый товарищ, не просто христианин, а настоя¬ щий святой, если уж говорить о религии. Гвинея, дружок, может, пожмешь капеллану руку своей пятерней в знак того, что ты христианин? Вот видите, еще час назад паль¬ цы его были сильнее испанской лебедки, а что теперь сталось с этим гигантом? — Час его близок. Ты хочешь, чтобы я помолился о его отлетающей душе? — Не знаю, не знаю, — прерывистым голосом ответил Фид, откашливаясь так же громко, как в былые, счастли¬ вые времена. — Если бедняге почти не осталось времени, чтобы высказаться, то уж лучше дать ему облегчить свою душу. Может, у него есть что важное передать в Африку своим родным; тогда ему нужно подыскать подходящего гонца. Ну, что с тобой, парень? Видите, он старается что- то откопать в своей памяти. — Мистер Фид... взять ожерелье, — с трудом прогово¬ рил африканец. — Да, да, — ответил Ричард, .снова закашлявшись, и свирепо огляделся вокруг, ища, кому бы излить свое го¬ ре. — Да, Гвинея, на этот счет будь покоен, дружок, да и насчет остального тоже. Мы похороним тебя глубоко в море и по-христиански, если этот пастор знает свое дело. Любое поручение запишем в вахтенный журнал и уж найдем случай передать твоим друзьям. Много ненастных дней пережил ты на своем веку и немало бурь пронеслось над твоей головой, Гвинея; может, они пощадили бы тебя, будь твоя кожа чуть посветлей. Я и сам, бывало, часто дразнил тебя и раздувался от спеси, что я белый; да про¬ стит меня бог за это, а ты-то уж, я надеюсь, простишь, Г винея. Негр тщетно силился приподняться и заговорил, пойг мав друга за руку: — Зачем мистер Фид просит прощения у черного... На небе господин все простит. Мистер Ричард, не думай¬ те про это больше. — Это будет чертовски благородно с его стороны, — ответил Ричард. Горе и угрызения совести непривычно всколыхнули его грубые чувства, Я так. и не отблагог 820
дарил тебя за то, что ты спас меня тогда, на тонувшем контрабандисте; а сколько еще раз ты выручал меня в таких же пустяках; вот я и хочу поблагодарить, пока еще есть время: кто знает, удастся ли нам снова попасть в один судовой список. Слабое движение товарища заставило его замолчать; он наклонился к умирающему и попытался понять, чего тот хочет. С легкостью, свойственной его характеру, он истолковал невнятные слова самым благоприятным для себя образом и продолжал с довольным видом: — Что ж, может и удастся. На том свете они, навер¬ но, расставляют людей в таком же порядке, что и здесь, на земле, так что, может, нам опять придется плавать рядом. Судовые документы уже подписаны для обоих, но ты, видно, поднимешь якоря раньше, чем эти воры меня вздернут, и обгонишь меня при попутном ветре. Не стану много говорить про сигналы, которые помогут нам найти друг друга на небесах; и насчет мистера Гарри, — я знаю, ты его не пропустишь, а уж я постараюсь как можно ближе идти в его кильватере; мне ведь от этого двойная выгода: буду знать, что не собьюсь с дороги и непременно повстречаюсь с тобой. — Это греховные мысли, они только помешают и тебе и твоему несчастному товарищу покоиться с миром, — прервал его священник. — Безумие в такой час думать о своем офицере и уповать на его слабые силы, а не на того, кто... — Черта с два я буду... — Тише! — сказал Уайлдер. — Он хочет мне что-то сказать. Сципион обратил взор свой на офицера и снова сделал слабую попытку поднять руку. Уайлдер протянул ему свою, и умирающий с усилием поднес ее к губам; затем, конвульсивно дернувшись, эта геркулесова десница, ко¬ торой он так энергично действовал в недавнем бою, за¬ щищая своего господина, теперь застыла и бессильно упа¬ ла; на лице его, казалось, жили одни глаза, с нежностью обращенные на лицо того, кого он так любил и кто среди всех тягот и несправедливостей, выпавших на долю негра, неизменно относился к нему с добротой и любовью. На протяжении этой сцены среди пиратов не прекра¬ щался глухой ропот; но вот послышались более громкие возгласы недовольства, и наконец раздались голоса, гром¬ 821
ко выражавшие возмущение тем, что месть их так задер¬ живается. — Кончай! — крикнул из толпы чей-то зловещий го¬ лос. — Труп — в воду, а живых — на мачту! — Стой! — вырвалось из груди Фида с такой ярост¬ ной силой, что даже в эту страшную минуту самые от¬ важные остановились в нерешительности. — Кто смеет бросить в море матроса, когда свет еще не совсем померк в его глазах и последние слова еще звучат в ушах това¬ рищей? Видно, прикончить человека для вас — все равно что оторвать клешню раку. Глядите, чего стоят ваши ве¬ ревки и никудышные узлы. С этими словами разъяренный марсовый разорвал ве¬ ревки, кое-как стягивавшие ему руки и, прежде чем ему успели помешать, быстро, с привычной ловкостью матроса привязал к себе тело негра. — Кто из вашей нескладной шайки мог сравниться с ним, этим негром, когда надо было повернуть рей или, стоя на руле, держать круто к ветру? Кто из вас спосо¬ бен отдать последний кусок больному товарищу? Или от¬ стоять двойную вахту, чтобы помочь ослабевшему другу? А теперь тяните веревку и благодарите бога, что сегодня на виселицу идут честные люди, а вы, пираты, до поры до времени стоите на ногах. — Тяни вверх! — хрипло отозвался Найтингейл, под¬ крепляя злобный крик резким свистком дудки. — Пускай их прямым ходом на небеса! — Стойте! — вскричал капеллан, вовремя успев схва¬ титься за роковую веревку. — Еще одно мгновение ради того, на чье милосердие придется уповать и самым отпе¬ тым! Что означает эта надпись? Верно ли я прочел? «Арк из Линнхейвена»! — Так точно, — ответил Ричард, несколько оттянув веревку, чтобы легче было говорить, и засовывая за щеку последний кусок жевательного табаку. — Сразу видно ученого человека — быстро разобрали, а то ведь писала-то рука, больше привычная орудовать свайкой, чем гусиным пером. — Откуда взялись эти слова? Почему это имя навеки запечатлелось на вашей руке? Подождите вы, звери! Чу¬ довища! Неужели вы пожалеете умирающему одну ми¬ нуту жизни, столь дорогой для нас, когда мы с нею рас¬ стаемся? 822
Среди пиратов не прекращался глухой ропот. — Живых на мачту!—раздался чей-то зловещий голос.
— Дайте ему эту минуту! — раздался позади повели¬ тельный голос. — Откуда эти слова, я спрашиваю? — Это был всего лишь способ занести в судовой жур¬ нал одно обстоятельство, которое уже не имеет значения, поскольку большинство заинтересованных в нем лиц идет в свое цоследнее плавание. Негр тут говорил об ожерелье, но ведь он думал, что я останусь в порту и только одна его душа будет дрейфовать между небом и землей в по¬ исках причала. — Может быть, это касается меня? — прервал вдруг трепетный, взволнованный голос миссис Уиллис. — О Мертон! Почему вы это спрашиваете? Ужели предчув¬ ствия меня не обманули и природа столь таинственным путем дает знать о кровных узах? — Постойте, сударыня! Надежды уводят вас в сто¬ рону, и вы смущаете мой разум. «Арк из Линнхейве- на» — так называлось поместье близкого и дорогого мне друга; там заботам моим было поручено сокровище, кото¬ рое я вверил волнам... — Отвечайте! — воскликнула гувернантка, бросаясь к Уайлдеру и со сверхъестественной силой срывая веревку, которая душила его. — Значит, это не было название ко¬ рабля? — Корабля? Конечно, нет. Но почему это волнение, этот страх? — Ожерелье! Ожерелье! Скорее! Где ожерелье? — Ей-богу, теперь это все пустяки, миледи, — спокой¬ но ответил Фид, который поспешил воспользоваться тем, что его руки свободны, и ослабил веревку на шее; неко¬ торые из матросов сделали было движение, чтобы поме¬ шать ему, но грозный взгляд предводителя пригвоздил их к месту. — Я сперва освобожу маленько веревку; ведь такому неучу, как я, не пристало идти в незнакомый рейс впереди своего офицера. А ожерелье — это просто собачий ошейник, который вы видите здесь, на руке моего бед¬ ного Гвинеи, а он был из тех, кому немного найдется рав¬ ных в мире. — Прочитайте надпись, — умоляющим голосом сказа¬ ла гувернантка, чувствуя, что мрак застилает ей глаза. — Прочитайте... — повторила она, дрожащей рукой указы¬ вая священнику надпись, которая отчетливо выделялась на медной пластинке, 824
— Святое небо, что я вижу! «Нептун», принадлежит Полю де Лэси»! Громкий крик вырвался из груди гувернантки; на мгновение в порыве благодарности, переполнявшей ее душу, она воздела руки к небу, но сейчас же, придя в себя,, с исступлением прижала к сердцу Уайлдера, и голос ее зазвучал страстной силой материнской любви: — Дитя мое! Сын мой!.. Вы не должны... не можете, не смеете отнять у несчастной, отчаявшейся матери ее единственного ребенка. Верните мне моего сына, моего любимого сына, и своими молитвами я призову на вас милость неба. Вы храбры, не будьте же глухи к голосу милосердия! Разве вы не видите, что это рука судьбы? Верните мне сына и забирайте все, что у меня есть. Его отец и деды прославились на море, и ни один моряк не может остаться глух к мольбе за их внука. Вдова де Лэси молит о милосердии. Их кровь течет в его жилах, и вы не посмеете пролить ее. Смотрите! Мать на коленях умо¬ ляет вас помиловать ее дитя! О! Верните мне сына! От¬ дайте моего ребенка!... Слова ее замерли в воздухе, и на корабле воцарилась тишина. Мрачные пираты в смущении переглядывались; даже их суровые черты выражали душевное волнение. Но жажда мести слишком овладела их сердцами, чтобы ее можно было потушить единым словом. Неизвестно, ка¬ ков был бы конец этой сцены, если бы в дело не вме¬ шался тот, чьей воле пираты привыкли подчиняться. Он умел вести их за собой и по своей прихоти раздувать, поддерживать или гасить их пыл. С минуту он молча смотрел вокруг, обводя глазами людей, которые отсту¬ пали перед его взглядом, но даже давнишние приспеш¬ ники, привыкшие покоряться его воле, не могли понять странное поведение этого удивительного человека. Взгляд его был взволнован и дик, лицо так же бледно, как у не¬ счастной матери. Трижды губы его пошевелились, но ни один звук не вырвался из груди; наконец в ушах затаив¬ шей дыхание толпы раздался его голос твердый и реши^ тельный, несмотря на слышавшееся в нем волнение. — Разойдитесь! — сказал он, повелительным жестом подкрепляя непреложность своего приказа. — Я справед¬ лив, но требую полного повиновения. Утром вы узнаете мою волю. 27 Ф. Купер, том VI 825
Глава XXXII ...Сохранилась Она доныне. Мудрою природой Отмечен он, чтобы легче можно было Признать его. Шекспир, «Цимбелин» И вот настало это утро, а вместе с ним наступила и полнейшая перемена в судьбе героев нашей повести. «Дельфин» и «Стрела» по-прежнему шли вперед бок о бок, как добрые друзья. На военном корабле вновь реял английский флаг; гафель «Дельфина» был пуст. Повре¬ ждения, причиненные шквалом и войной, были исправ¬ лены, и для неискушенного взора славные корабли го¬ товы были сызнова отражать натиск врага и бурной сти¬ хии. К северу простиралась длинная, подернутая синей дымкой полоса — земля была близко; три или четыре бе¬ реговых судна, видневшихся неподалеку, еще раз сви¬ детельствовали о самых мирных намерениях пиратов. Однако истинные их планы все еще оставались тай¬ ной, скрытой в груди одного Корсара. Сомнение, расте¬ рянность и, наконец, недоверие сменялись на лицах плен¬ ников и даже его собственных матросов. Всю долгую ночь после этого богатого событиями дня, Корсар про¬ вел без сна, молча шагая взад и вперед по палубе, по¬ груженный в свои мысли. Изредка он произносил краткие слова команды, но, если кто-нибудь осмеливался обра¬ титься к нему с посторонним делом, он жестом, не терпя¬ щим возражения, запрещал нарушать свое одиночество. Но, когда на востоке взошло пламенеющее светило, с «Дельфина» раздался сигнальный выстрел, призываю¬ щий каботажное судно приблизиться. Сейчас наконец взо¬ вьется занавес над заключительной сценой нашей траге¬ дии. Корсар приказал команде собраться на палубе и в присутствии пленников, которых он пригласил на ют, об¬ ратился к своим людям со следующими словами: — Долгие годы нас связывала общая судьба и единый закон управлял нашей жизнью. Я не щадил виновных, но всегда готов был подчиниться вашим требованиям. Никто не посмеет упрекнуть меня в несправедливости. Сегодня договор наш кончается. Я беру обратно свое слово и возвращаю вам вашу клятву верности. Не хмурь^ 826
тесь. Не ропщите. Не приходите в смятение! Соглашение кончается, и законы наши перестают действовать. Таков был уговор. Я вас освобождаю, а взамен требую лишь не¬ многого. Вам не придется роптать, ибо в награду я отдаю все свои сокровища. Взгляните! — добавил он, приподни¬ мая свой флаг — кровавый вызов, который * столь долго бросал он могуществу всех государств: под ним лежали мешки с металлом, что с давних пор правит миром. — Ви¬ дите? Это золото принадлежало мне, теперь оно ваше. Мы погрузим его на каботажное судно; я хочу, чтобы вы сами поделили его так, как считаете нужным. Идите, земля_ совсем рядом. Не держитесь вместе: рассейтесь по одному, иначе вам несдобровать; вы знаете, что без меня вы станете добычей первого же королевского судна. «Дельфин» принадлежит мне. Из остального я беру себе только пленников. Прощайте! Пораженные, все молча слушали эту неожиданную речь. Одно мгновение казалось, что сейчас начнется бунт. Но Корсар все предусмотрел и принял свои меры. На траверзе «Дельфина» стояла «Стрела»: тяжелые дула орудий были нацелены на пиратский корабль; люди за¬ мерли у пушек, держа наготове зажженные фитили. Ли¬ шенные вождя, захваченные врасплох пираты поняли, что сопротивляться будет безумием. С минуту они стояли, ошеломленные, а затем бросились собирать вещи и пере¬ носить их на палубу подошедшего каботажного судна. Когда на «Дельфине» не осталось никого, кроме команды небольшой шлюпки, Корсар передал им обещанное зо¬ лото, и тяжело нагруженное каботажное судно быстро скользнуло в потайную бухту. Во йремя всей этой сцены Корсар был нем, как сама смерть. Затем он повернулся к Уайлдеру и, с трудом по¬ давив волнение, сказал: — Теперь пора расстаться и нам; своих раненых я поручаю вашим заботам. Им необходима помощь хирур¬ гов. Я знаю, что вы не употребите во зло мое доверие. — Честью клянусь, им не причинят вреда! — ответил молодой де Лэси. — Я верю вам. Сударыня, — добавил он, приближаясь к старшей из дам, и на гордом лице его мелькнуло выра¬ жение нерешительности, — сударыня, если объявленному вне закона преступнику дозволено обратиться к вам, то окажите мне эту милость. 27* 827
— Я готова: сердце матери не может быть безучастно’ к тому, кто пощадил ее дитя. — Когда вы будете молить небо за своего сына, не откажите помянуть и того, кто так нуждается в этих мо¬ литвах. Вот и вся моя просьба. А теперь, — добавил он с видом человека, решившего любой ценой подавить ду¬ шевные муки, — теперь, увы, мы должны расстаться. — Он с горьким сожалением оглядел безлюдные палубы, где еще так недавно кипела жизнь. — Шлюпка ждет вас. Уайлдер помог матери и Джертред спуститься, носам задержался на палубе. — А вы? — спросил он. — Что будет § вами? — Меня скоро... забудут. Прощайте! Прощание звучало почти как приказ, и Уайлдер по¬ нял, что медлить более нельзя. Он постоял в нерешитель- пости, затем крепко сжал руку Корсара и прыгнул в шлюпку. Когда молодой офицер снова очутился на своем судне, командиром которого стал теперь после смерти Бигнала, он тотчас же отдал приказ поднять паруса и взять курс на ближайший порт Англии. Но, пока можно было сле¬ дить взором за движениями человека, оставшегося на «Дельфине», наши герои не сводили глаз с неподвижно стоявшего пиратского судна. Осененное одним парусом, стройное и прекрасное, как всегда, оно казалось дивным творением, созданным игрой волшебных сил. Высокая фигура не останавливаясь шагала взад и вперед, а рядом скользила другая, поменьше, словно его тень. Силуэты постепенно расплывались; наконец туманная даль погло¬ тила их, и усталый взор уже тщетно пытался различить движение на палубе далекого корабля. Что с ним будет? Ответ не заставил себя ждать. Внезапно вверх взметнулся столб пламени, и огненные языки яростно запрыгали от паруса к парусу. Откуда-то изнутри вырвалось огромное облако дыма, и грянул оглушительный артиллерийский залп. Еще мгновение, и перед зрителями во всем своем жутком великолепии предстала картина горящего ко¬ рабля. Наконец тяжелая пелена дыма заволокла горизонт, и последний могучий взрыв, докатившись до «Стрелы», заставил затрепетать ее паруса, словно ветер внезапно повернул вспять. Когда облако рассеялось, кругом рассти¬ лалась лишь бескрайняя ширь океана, и никто не мог бы указать даже место, где только что покачивалось это пре- 828
^раецое создание рук человеческих. Те из команды, кто, вооружившись подзорной трубой, взобрался высоко по вантам крейсера, говорили, что различают в волнах оди¬ нокую точку, но была ли то шлюпка или просто обломок сгоревшего судна, так и не удалось установить. С той поры грозное имя Красного Корсара не упоми¬ налось более на морях, и память о нем., вытеснили рас¬ сказы о новых морских сражениях. Но долго еще коро¬ тали моряки ночную вахту, рассказывая бесчисленные истории о дерзких набегах и славных подвигах, якобы совершенных под его командованием. Молва не замед¬ лила приукрасить и извратить эти повести, так что истин¬ ный характер и самое имя их героя постепенно смешались с россказнями о жестокостях других пиратов. Да и, кроме того, в западной части континента произошли в скором времени. .события, гораздо более важные и касающиеся интересов более высоких, нежели легенды о человеке, ко¬ торые многими почитались ложными и даже невероят¬ ными: британские колонии в Северной Америке восстали против королевской власти и длительная война пришла наконец к счастливому завершению. Более двадцати лет кануло в быстро текущую реку времени, прежде чем город на острове, где началась наша история, стал свидетелем нового празднества, когда союз¬ ники благодаря своему искусству и численному превосход¬ ству принудили сдаться храбрейшего из английских ге¬ нералов. Теперь всем казалось, что война уже выиграна, и добрые горожане, как всегда, не скупились на громкие изъявления радости. К вечеру ликование стихло, и, когда сгустились сумерки, крошечный городок погру¬ зился в привычную провинциальную тишину. Строй¬ ный фрегат, стоявший на том самом месте, где мы впервые повстречались с. судном Корсара, уже спустил веселые гирлянды пестрых флажков, вывешенных по случаю праздника. Лишь один полосатый флаг, украшенный плеядой ярких, молодых звезд, разве¬ вался на его гафеле. И тут на рейде появилось другое судно, меньшего размера, также под дружественным флагом новых Штатов. Был час отлива; ветер стих, и по¬ тому судно стало на якорь в проливе между Канноникаг том и Родом. Вскоре от него отвалила шлюпка, и шесть 829
гребцов быстро направили ее к берегу. Лодка пристала к дальней и уединенной пристани, и случайный прохо^ жий заметил в ней крытые носилки, возле которых вид¬ нелась одинокая фигура женщины. Но, прежде чем заин¬ тересовавшийся прохожий начал делать догадки, весла вскинулись вверх, лодка коснулась причала и носилки, поднятые матрогсами; уже остановились подле него. — Прошу вас, — начала незнакомка грустным, роб- ким голосом, — скажите, живет ли здесь, в Ньюпорте, ка¬ питан Генри де Лэси, моряк континентального флота? — Конечно, живет, — ответил пожилой человек, к ко¬ торому она обратилась. — У него здесь, можно сказать, даже две резиденции: фрегат, что стоит вон там на рей-- де, такой же его дом, как и здание вон на той горе. — Вы слишком стары, чтобы служить проводником, по, если ваш внук или какой другой досужий человек укажет нам дорогу, я заплачу ему. — Благослови вас бог, миледи! — ответил старик, за¬ ботливо пряча мелкую монету и искоса взглянув на даму, чтобы удостовериться, не ошибся ли он титулом. — Бла¬ гослови вас бог, сударыня! Хоть я и вправду стар, потре¬ пан житейскими бурями и немало пережил удивительных приключений на суше и на море, но я с радостью окажу такую ничтожную услугу столь знатной леди. Следуйте за мной, и вы убедитесь, что ваш лоцман неплохо знает свой курс. И, не дожидаясь ответа, самоуверенный старик повер¬ нулся и пошел прочь от пристани. Матросы двинулись за ним, и дама, молчаливая и печальная, пошла рядом с но¬ силками. — Ежели хотите закусить, — сказал проводник, ткнув пальцем через плечо, — то вон там известная харчевня, моряки когда-то охотно ее посещали. Сосед Дж.орам и. его «Ржавый якорь» в свое время были так же знамени¬ ты, как наш самый великий полководец; и, хотя честный Джо давно собрал свою последнюю выручку, дом стоит так же крепко, как в первый день, когда его построили.. Бог послал ему праведный конец, и любому слабому ду¬ шой грешнику отрадно видеть перед собой такой пример. Из носилок донеслись какие-то невнятные звуки, и старик остановился, но, как он ни старался, ему не уда¬ лось ничего разобрать. =^ Больной страдает, — заметил он, — но боль телес¬ 830