Избранные стихи
Шрифт:
Где блещет молнии набедренный кинжал.
На тронах месяцев твоих — ряды колючек,
Нацеленных для истязанья жал.
Избитый край, колючий, как репей!
Как сможет твой язык таинственный и новый
Ужиться с материнским говором степей
И с языком берез, морозов и дубровы?
Волною перемен разбита жизнь моя.
Я родиною звал совсем иную землю.
И до |тебя я встал со дна небытия,
Перо или резец с достоинством приемля.
Злопамятная, гордая! Мой стих
Наполнит
Тебе, земля, отдам последний дых, —
Моя душа не ведает измены.
Но благости я не смогу достичь,
Тебе моя суровость не по нраву.
Секи меня — я узнаю твой бич!
Ну что же, мой кулак работает на славу!..
* * *
Твои пути велят мне: стой!
Инстинкт велит клониться долу.
Но вы мне братья: ты простой
Сын Палестины, сын Сидона [6] .
И пусть пути кричат мне стой,
Я не могу клониться долу.
Мы пели вместе по ночам
И на заре твой сон хранили.
Плечом к плечу по кирпичам
Мы складывали песнь о мире.
Мы пели вместе по ночам
И на заре твой сон хранили.
И кто вражду в нас растравил?
И братья мы не по крови ли —
Ты, Исаак, ты, Исмаил [7] ,
6
Сидон – древнее навание Ливана.
7
Исаак (Ицхак) и Исмаил (Ишмаэль) – сводные братья, дети библейского патриарха Авраама.
Исмаил, сын Авраама и его наложницы Агари – будущий родоначальник арабов. После рождения Исмаила, у Авраама и его ранее бесплодно жены Сарры родился Исаак.
Что землю потом здесь поили?
И кто вражду в нас растравил?
И братья мы не по крови ли?
Нас голод мучил, ветер сек.
Но мы — в боренье неустанном.
Сошлися Запад и Восток
Здесь, в этом Негеве [8] песчаном.
Нас голод мучил, ветер сек,
Но мы в боренье неустанном.
Ты по строительным лесам
Взбегаешь, быстрая, живая.
Земля грядущего, я сам
Тебя отчизной называю.
8
Негев – пустыня на юге Израиля.
Ты по строительным лесам
Взбегаешь, быстрая, живая.
Тебя провижу я в цвету,
В расцвете дружбы и богатства:
Осуществленную мечту —
Народов равенство и братство.
Тебя провижу я в цвету,
В расцвете дружбы и богатства.
* * *
В твою я бронзу, осень, колочу!
Исходит ветер песнью нелюдскою.
Ночь жаждет гибели, надобно палачу.
Ты придержи пока зарю рукою.
Я
Что если даже с нею не полажу,
Я буду также биться и дерзать
И должен за нее стоять на страже.
А если будет так, что слягу под
Одной из скал, совсем теряя силу,
Я памятник из камня всех свобод
Себе воздвигну над могилой.
И пусть запечатлеется навек
Начертанное коротко и строго:
«Жил в Ханаане тихий человек,
Однажды ночью поразивший бога,
За то что бог застлал ему дорогу».
1931
Перевод Д. Самойлова
ЧУЖОЙ
Я не пел «аллилуйя» и «Как хороши» [9] ,
Мои песни не лгут, не лукавят,
И пусть хором
Другие поэты в тиши
Твой навоз воспевают и славят.
Ты молитв у пустого все ждешь алтаря,
Но колючих стихов моих ношу,
Как терновый венец свой, рукой бунтаря
9
Начальные стихи библейского гимна «Как хороши твои шатры, Иаков».
Я в лицо желтой родины брошу!
А когда бредовую горячность лица
Охладит тебе стих мой жестокий,
То припомнишь ты образ изгоя-певца,
Что парил в твоем небе высоко.
Вспомнишь, как он с голодной улыбкой без сил
По дорогам бродил, словно Каин,
Как лиловое пекло хамсина гасил
Красной влагою лоз у окраин.
Как пылал он и видел в кровавом вине
Отраженья волнений душевных
И на плешь головы твоей градом камней
Низвергал вдруг лавину слов гневных.
Невзлюбил он
Завалы глухой тишины
На долинах страны безотрадной,
Злое солнце,
Что тело земли с вышины
Не ласкало, а жгло беспощадно.
Да, ты вспомнишь поэта, пусть был он суров
И стихам его ты не внимала,
Но рычал его стих, как медвежий рев,
И рыдал, словно плач шакала.
На бесплодных песках не растет урожай,
Об отмщении ты не забудешь,
Но о нем, о мятежном, разграбленный край,
Зерна слов собирать долго будешь.
Уцелеет в пустыне, в пылающей мгле,
Лишь колючая песнь — укоризна
Чужака, — у него на отцовской земле,
Как корабль, затонула Отчизна!
1932
Перевод М. Зенкевича
СВЯТАЯ БЛУДНИЦА
(Иерусалимиада)