Избранные записи
Шрифт:
Но бывают радостные мгновения, когда я слышу бой часов, и вдруг остро понимаю… Я взрослый человек, у меня есть дом, в этом доме мои дети, моя семья. У меня возле дома есть дворик, я бы даже сказал садик, в этом саду – мои деревья. Среди них пара хороших яблонь и большая слива. Есть старый довоенный тис, такой же, как во дворе у Штирлица. Я много работал и заработал на этот дом и на этот сад. Но мне не кажется, что я работал не так много и тяжело, чтобы у меня был такой прекрасный дом. Как же мне повезло!.. В моём доме тепло… Я взрослый. Я сижу в этом доме и пишу книгу. А потом книгу напечатают, и она будет продаваться в магазинах. Книга! Это же удивительно!.. Я взрослый, я пишу книгу, настоящую книгу!
А где-то внизу, в гостиной, в моей… нашей гостиной бьют старинные часы, мои часы. Это удивительно. Это по-настоящему. Как мне повезло!
26 января
Летели в Париж через Ригу. Обидно лететь из Калининграда в Париж через Ригу, потому что сначала нужно лететь в противоположном направлении, а потом, по сути, пролетать над Калининградом. Так-то лёту от нас до Парижа час сорок, а из Риги почти на час больше. Но это ерунда… Провели целый день в Риге в ожидании рейса. В Риге было холодно, красиво и совершенно безлюдно. Было аж –17 °C! Поспали у друга в гостях. Перед вылетом парижский знакомый сообщил, что в Париже снегопад, да такой, что… И, будучи французом, он не нашёл, как назвать подобный снегопад по-русски. В Париже нас долго продержали в самолёте. И хоть мы прибыли по расписанию, встречающим пришлось долго нас ждать, так как была большая очередь на въезд в аэропорт из-за снега, очередь из самолётов! А на вылет было вообще чёрт знает что, аэропорт был набит людьми до отказа. Не знаю более неудобного и дурацкого аэропорта, чем «Шарль де Голль». Потом мы очень долго ждали багаж, который получили весь мокрый и облепленный тающим снегом. Встречающие нам сказали, что из-за снега в Париже не работал общественный транспорт, и большинство такси тоже. В городе вдоль дорог стояли заваленные талым и грязным снегом машины, и на тротуарах была снежная каша. Парижу категорически не идёт такое убранство.
Из-за снежной каши, из-за холода Париж был не похож сам на себя. Мы долго добирались до того места, где были наш ночлег и приют. Измотанные и голодные, поспешили найти еду. Было как раз такое время, когда всё забито. Все едят, и в хорошем вкусном месте невозможно найти свободный столик. Мы побродили по нескольким кварталам в районе авеню Монтень, что называется, поцеловали двери нескольких заведений. В какие-то рестораны даже стояли очереди… Мы бы тоже подождали, но дети, особенно младшая, которой ещё нет и трёх, ждать под мокрым снегом была не готова. В итоге мы быстро промокли. Особенно быстро промокла обувь…
В конце концов нам удалось найти ничем не примечательный итальянский ресторанчик, в котором, на наше счастье, был свободный столик: заказавшие его люди не явились, и нас любезно пустили… Ресторанчик был малюсенький. Столиков десять, не больше…
Мы прошли несколько кварталов, ощущая себя совершенно как в Москве, в смысле выше чем по щиколотку, а то и просто глубоко увязая в снежной каше. И вот заходим мы в ресторанчик… – крошечный – и тут же встречаем известного кинокритика Антона Долина с женой и приятелями. Каково?! Мы встречались с Антоном незадолго до премьеры «Сатисфакции», то есть пару лет назад – в Москве, разумеется. Настроение тут же улучшилось. Сразу же огромный мир уменьшился, дорога из Калининграда через Ригу до Парижа, ожидание в самолёте, долгая езда по городу, метание по кварталам – всё это тут же забылось, и показалось, что мы вышли из дома, зашли в привычное место в двух шагах и встретили старого приятеля. К тому же Антон, пожалуй, единственный человек из тех, кто носит титул «критик», которого я всегда рад видеть.
А наутро нам предстояла поездка в Диснейленд. И уж коль скоро мы прибыли в Париж только ради этого, тут хоть камни с неба – мы должны были ехать в это чудесное место. Мы и поехали. Камней с неба не было, но шёл сильный дождь, от которого не убранный на улицах снег стал непроходимым. Но мы прошли сквозь всё это туда, где детей ждала обещанная нами радость.
В парижском метро я не был давно, лет восемь. В гастрольных или других деловых поездках либо не нужно было пользоваться метро, либо, если и доводилось туда спускаться, то в сопровождении парижан, и мне не было нужды задумываться о способе передвижения в метро. Короче, я забыл, как пользоваться парижской подземкой. К тому же за то время, пока я в ней не был, случилось революционное… В парижском метро теперь нет человеческих касс, только автоматы. Там теперь нет людей, которые продают билеты! Исчезло парижское метро с человеческим лицом. Мы бы, наверное, отправились в Диснейленд на такси или договорились бы с друзьями о машине, но из-за погоды, из-за снега и дождя, в городе ожидался транспортный коллапс, и нам пришлось столкнуться лицом к экрану с автоматом, продающим билеты. Это было испытание. Нам нужно было купить не только взрослый, но и детский билет, к тому же такой билет, который предполагал перемещение не только на метро, но ещё и на пригородном поезде, идущем до нужной станции. А пригородные поезда ходят в Париже на уровень ниже. Короче, задача был не из лёгких. А ещё представьте себе толпы жаждущих приобрести билеты и знающих, как это делать, да ещё спешащих куда-то, узкое пространство парижского метро, сильнейший сквозняк, практически несусветную грязь, и детей, каждую секунду норовящих куда-то улизнуть…
Мы со всем справились и безошибочно добрались до Диснейленда, правда, не без помощи парижан. Вот только тех, кто может что-то подсказать вне привычного им маршрута, найти непросто. И всё же такие нашлись. Сын Саша очень радовался. Он впервые был в метро. И впервые перед тем, как в него спуститься, увидел возвышающуюся над домами и уходящую вершиной в снежно-дождливую пелену Эйфелеву башню.
Диснейленд, кто не знает, находится сильно за городом. Там было и холоднее, и снег валил хлопьями. Из всех многочисленных, я бы сказал, бессчётных касс работало всего три. И разумеется, была очередь. Людей хоть и было в десятки раз меньше, чем обычно, но всё же оказалось немало. Из-за погоды были закрыты почти все основные аттракционы. Снега же нападало так много, что перемещаться по улочкам и мостикам парка аттракционов уже было сродни аттракциону. Многие обматывали ноги полиэтиленовыми пакетами. Но никакие меры предосторожности не спасли нашу обувь от очень быстрого и полного промокания.
Странно и совершенно необъяснимо, почему работали открытые карусели, а многие развлечения, находящиеся под крышей или устроенные как закрытые лабиринты, были закрыты. Работники Диснейленда не знали, какие аттракционы открыты, а какие нет. И выяснить это можно было только экспериментальным путём. То есть нужно было идти, утопая в мокром снегу, и узнавать на месте. А это не маленькие расстояния. Утверждения о том, что к двадцатилетию парижского Диснейленда значительно улучшился сервис, а главное – еда в местных забегаловках – наглая ложь. Если соберётесь в Диснейленд, берите еду с собой. Нигде в мире вы не найдёте столь дорогой и отвратительной дряни, как в Диснейленде. И если у вас не будет с собой ничего, вам придётся её есть и кормить этим своих детей. К тому же вы убьёте на это массу времени. Летом и в каникулы в Диснейленде толпы и очереди, а когда были мы, людей было мало, но в заведениях, где стоит десять-пятнадцать касс, работало не больше одной. Давно мне не приходилось стоять в таких длинных, а главное – медленных очередях, к тому же за такой дрянью, по сравнению с которой «Макдоналдс» – чудо высокой и полезной еды…
За два часа до закрытия парка французы стали закрывать аттракционы и павильоны, запуская при этом людей в парки, где продолжали работать только магазины и кафе. Дети недоумевали, многие плакали… В полшестого мокрые, замёрзшие, голодные, исходившие всё вдоль и поперёк, но попавшие всего на четыре-пять каруселей и других развлечений, мы двинулись в сторону метро.
Дети всё равно были счастливы и уходить не хотели. Это поразительно… Поэтому им был обещан на следующий день второй поход туда же.
Следующий день был без снега, зато с ливнем. Кое-что работало из того, что было закрыто накануне. Но в целом всё то же самое и так же мокро. Однако мы запаслись едой и напитками. Были куплены герои мультфильмов и прочая бесценная ерунда (бесценная для детей, а для родителей довольно дорогая – в Диснейленде всё совсем не дёшево). Дети опять были счастливы. А у нас всё равно было хорошее настроение, потому что наблюдать счастливых детей – это радость, которую не с чем сравнить.
Оставался ещё один день и вечер в Париже, пасмурный, сухой, невероятно приятный. И хоть Париж был чудовищно замусорен и не убран после снегопадов, нам с трудом удалось просушить после снега обувь и отмыть её после жуткой грязи в метро… Всё равно свежие круассаны, особый запах парижского кофе, сказочно вкусные эклеры и пирожные в кондитерской «Ля Каретт» на Трокадеро, бокал белого вина – чтобы не забывать, что мы во Франции… – вернули нас в Париж, по которому скучаешь и которого ждёшь, намечая поездку в этот город. И вот в этом знаменитом и любимом кафе меня накрыл шум голосов, и музыка этого шума.
Я встретился с несколькими людьми, которые давно в Париже живут, с теми, кто там часто и подолгу бывает. Многие ворчат, что Париж не просто не тот – он совершенно не тот, что был ещё недавно. Что Париж из некогда приятно-пёстрого стал совсем арабско-чёрным, что Париж, особенно зимой, грязен и неуютен и что его метро омерзительно… Я и сам готов был поддержать такие разговоры, особенно после первого нашего дня в Париже…
Но я сидел в «Ля Каретт» и наблюдал, как заходят, почти забегают, в это кафе парижанки. Они забегают, беспрерывно что-то говоря. Садятся, не прекращая ни на секунду беседы, не глядя в меню, быстро заказывают привычное. Перебивая друг друга, едят то, что им принесли, кажется, вовсе не замечая вкуса. Так же быстро пьют вино, воду и кофе… И, не в силах прервать разговор, одеваются и уходят, растворяясь в великом городе. И таких парижанок много, они в каждом кафе, каждый день…