Избранные
Шрифт:
— Что привело тебя сюда наверх?
— То, что внизу не было ничего интересного. Но… кое-что очень интересное может быть здесь.
Эвелин была не из тех девушек, которые говорят неуверенно и расплывчато. Она преодолела расстояние между нами, и как только подошла ко мне, то сразу положила руки мне на плечи. Ее губы прижались к моим. Они были умелыми, но предсказуемо опытными в том, что она первой «напала» на меня.
И я позволил ей. Злой из-за той неприятной ситуации, что произошла со мной, я хотел сделать что-то безрассудное. Так что было похоже на то, что Вселенная послала мне Эвелин, чтобы соблазнить меня.
Она
Мой член был вялой бесполезной частью тела, которая находилась у меня в штанах. Черт возьми, не могу перестать думать о заливающихся румянцем щеках и руках, которые отталкивают мои руки, когда я пытаюсь раздеть ее.
Не говоря ни слова, я отталкиваю ее от себя и начинаю спускаться вниз.
— Какого черта, Ашер? — я услышал ее охрипший голос у себя за спиной.
Я не потрудился ответить, мне было слишком стыдно, или я был слишком разозлен.
В любом случае, кровь закипала в моих венах от мысли, что кажется, я не могу выкинуть из головы Нору — девушку, с которой я должен был просто играться.
Прошло два дня после той ужасной ночи в опере, а моя голова и гордость все еще чувствовали себя, будто их хорошенько отметелили.
Боже, было так много вещей, за которые мне должно быть стыдно. Во-первых, я никогда в жизни так не напивалась. На самом деле, до той ночи я никогда по-настоящему и не напивалась.
Мне даже не удалось как следует рассмотреть Вену. На следующий день после той ночи Беннет и мама взяли меня с собой на небольшую экскурсию, и меня едва не стошнило в Шеннбрунском зоопарке. К тому времени как мы приехали в собор Святого Стефана, у меня началась мигрень размером с Техас, и мама наверно увидела, что я страдаю.
Вместо того, чтобы признаться во всех тех глупых вещах, что я совершила прошлой ночью, я соврала и сказала, что это просто вспышка болезни. Это было впервые, чтобы я так крупно соврала маме. После этого маленький кусочек моей души отломился.
Впервые после того как моя жизнь превратилась в сказку, я серьезно стала сомневаться в том, что смогу вынести все величие и силу этого мира. Полет домой был убогим и дождливым, а ноябрьский холод пробирался до самых костей. Кенсингтонский дворец выглядел мрачно, когда машина вместе со мной, мамой и Беннетом подъехала к его воротам, которые раскрыли для нас.
Какой бы увлекательный мини-отпуск мог получиться. Мы бы рассматривали достопримечательности, я бы смогла провести какое-то время с Ашером, но все так быстро покатилось к чертям из-за моего глупого поведения… Я бы могла опозорить себя, дать дополнительную пищу для таблоидов. Или хуже — могла
Но что я обнаружила во время путешествия, а точнее наоборот, не заметила… это папарацци. Впервые после того как мы перелетели на другой конец мира, меня не очень волновали их выкрикивания и оскорбления. Я заметила, что иду к зданиям, где проводились мероприятия, и не позволяю их колкостям задеть меня. Они соскальзывали с моей кожи, будто она была покрыта маслом. Означало ли это, что я полностью погружаюсь в мир элиты? Что я становлюсь одной из них?
И Ашер. Боже, меня практически стошнило на него. И если бы мне не стало плохо, позволила бы я ему двинуться дальше, чем я обычно разрешала?
Конечно, это выглядело именно так, даже если мои воспоминания и были крайне туманны на счет момента, когда мы остались с ним вдвоем.
Нора: «Привет, может встретимся сегодня?»
Я посмотрела на сообщение, которое отправила ему больше, чем три часа назад, и упала обратно на кровать. После того как я поборола свою тревогу и мигрень, мне стало скучно в субботу, и все, что мне хотелось, это провести время с Ашером. Было странно, насколько изменилась моя жизнь за последние шесть месяцев. Сначала я не общалась ни с кем, а теперь живу во дворце и мне стал интересен парень.
Но он так и не ответил. На самом деле, он не связывался со мной и не отвечал на смс уже два дня подряд с тех пор, как мы вернулись из Вены.
Неужели случилось еще что-то, о чем я забыла? Я помню, как выпила слишком много и клеилась к нему, и как мы поднимались наверх, чтобы остаться наедине. Ашер не выглядел расстроенным. На самом деле, он был, эм… вполне себе в восторге остаться наедине с озабоченною мною.
Нора: «Все нормально?»
Это было отстойно, и я начала понемногу гореть от отчаянья, но у меня никогда раньше не было такой опустошающей дыры внутри. Раньше было проще. Когда у тебя нет никого, кто бы тебе не отвечал. А все потому, что раньше я не позволяла никому приблизиться ко мне так близко, чтобы я начала чувствовать себя подобным образом.
Но я поняла, что мне это совершенно не нравится. Быть в неведении. Хотеть, чтобы он ответил мне. Перебирая один сценарий развития событий за другим. Я думала, что же могла сделать не так, и вообще захочет ли он разговаривать со мной снова.
Боже, какой же жалкой я была.
Может быть…
Я вытащила телефон из-под подушек, в которых я его спрятала, и написала новое сообщение.
Нора: «Привет, не хочешь ничем заняться сегодня?»
Я подождала всего несколько секунд, прежде чем мой телефон завибрировал в ответ.
Элоиза: «Конечно. Кажется, все остальные уехали из города на эти скачки в Афины».
Я не знала об этом мероприятии, и Ашер не сказал мне, что собирается туда ехать. Понятное дело я не могла спросить об этом Элоизу и натолкнуть ее на какие-то мысли. Мы еще не были настолько близки, чтобы я просила ее о подобного рода советах. Но если он был там и даже не спросил поеду ли я, то что все это могло значить?
Нора: «Чем займемся?»
Элоиза: «Ну, мне бы совсем не помешали процедуры для лица и коктейль Мимоза после того как сильно я напилась в Вене, так что поехали к моей девочке».