Избранный. Интервью с легендарными современниками
Шрифт:
Карина Сарсенова
– Айжан, почему Вы всегда хотите быть нестандартной?
Айжан Нурмагамбетова
– С детства я всегда видела перед собой свою маму. Несмотря на то, что с двух лет она жила у чужих людей, она привыкла всё делать своими руками, она у меня чудная мастерица. Я не умею делать то, что умеет моя мама. Не умею вязать кружева и вязать вообще, она же из ниток могла перчатки сплести, связать что угодно. Я видела, как за ночь мама могла сшить платье и на следующий день пойти в нём куда-нибудь с папой. Потом я видела эти фотографии, замечала, как она отличается от остальных. Мало того, что мама была красавица, она могла – как Золушка – превратиться за ночь в принцессу.
Я как-то рассказывала, что
Антон Митнёв
– Сейчас над Вашим образом работает…
Карина Сарсенова
– …Сергей Шабунин.
Айжан Нурмагамбетова
– Он говорит про меня, что я деспот!
Антон Митнёв (с улыбкой)
– То есть он на Вас работает под страхом смерти?
Айжан Нурмагамбетова
– Он повторяет, что я тиран. А я смотрю за происходящим в мире моды, смотрю на себя… но я определённо не выхожу за рамки. Помню, в 2010 году говорила, что тренд сезона – это фуражка. И я её надела. Потом что? Штанишки а-ля Рафаэлла Карра! Я обожала эту певицу. Ко мне когда-то даже один итальянец подошёл и сказал: «Вы напоминаете певицу Рафаэллу». А я: «Моя любимая». Вот такие штанишки…
А асимметрия? Большие плечи? Я просто это вынесла на сцену, разделив свои песни по блокам. Первый – более национальный костюм, больше даже стилизованный, имеющий тюркские корни. В 2005 году у нас был костюм интереснее. Я подошла тогда к Серёге и сказала: «Ты понимаешь, мой обожаемый Тьерри Мюглер нестандартно подходит ко всему творчеству, начиная от манекенщиц и заканчивая своими моделями». И я предложила придумать такой костюм в стиле Мюглера, который никто до нас не делал, соединив сакский, тюркский, типа Томирис и женщину-воина. Мы поехали на барахолку, накупили волос, сплели из них корсеты и юбку из косичек. Кстати, в том же году я познакомилась с великолепным дизайнером обуви Николаем Гребенщиковым, он отшил мне серебристые ботфорты. А с дизайнером головных уборов я была знакома с 1996 года. Наталья Леонидовна Богданова. Все мои головные уборы – это её творчество, а обувь – от Николая Гребенщикова. Но остальным занимается Сергей Шабунин.
Карина Сарсенова
– Так всё-таки почему деспот, Айжан, почему?
Айжан Нурмагамбетова
– Потому что я прихожу, сравниваю и говорю: надо поменять. Чтобы не было похоже. Один костюм, как я подсмотрела, был в красном цвете. Она была в ботфортах на плоской подошве, в фуражке, и плащ красного цвета. А мы изменили образ, сделали асимметрию, придумали огромный воротник. Я тоже надела фуражку, и только обувь была похожая… Я что-то иногда подсматриваю и рассказываю Сергею свои идеи, а он их воплощает. Но и вовремя меня останавливает. Чтобы не переступить через тонкую грань…
Антон Митнёв
– Можно ли говорить о плагиате в образах?
Айжан Нурмагамбетова
– Плагиат – это если под копирку. А мы просто отталкиваемся от образа, создавая что-то своё. Интерпретируем идею.
Антон Митнёв
– Скажите, как, по-Вашему, в чём Ваша изюминка?
Айжан Нурмагамбетова
– Я не знаю. Если бы Вы сказали: назовите главную черту характера, то и здесь я бы не ответила. Иногда люди говорят, что они боялись ко мне подходить, а потом, познакомившись и разговорившись, подчёркивают, насколько я простая. Но мне не нравится это слово – «простая». Мне нравятся слова «непосредственная»,
Карина Сарсенова
– Айжан, а что значит быть мужем женщины – творческого человека? Понятно, что женщина-домохозяйка посвящает себя семье, бизнес-вумен выковывает в себе множество мужских качеств, потому что конкурирует с мужчинами, но – женщина-звезда, творческая звезда?..
Айжан Нурмагамбетова
– Когда мне говорят «Ой, звезда», я начинаю поёживаться. Это настолько стало каким-то таким словом, слишком…
Карина Сарсенова
– Банальным.
Айжан Нурмагамбетова
– Да, и каким-то дешёвым. Или если, к примеру, нечего сказать. Ну и говорят, чтобы сделать приятно. Я одинаковая везде, не ношу масок ни в жизни, ни на сцене, ни дома, ни в общении. Меня иногда ругают за то, что я говорю, что думаю.
Антон Митнёв
– Скажите, Вы преподаёте?
Айжан Нурмагамбетова
– Кстати, к вопросу о преподавании. Я после университета окончила эстрадную студию, класс народного артиста Лаки Константиновича Кесоглу. Тогда он сказал: «Ну что, давай!» Сначала со мной три-четыре месяца занималась Надия Абдрахманова, она почему-то хотела из меня сделать меццо-сопрано. Потом по неизвестным причинам она ушла из эстрадной студии, долго решая, кому меня передать. И я пошла к Лаки. А меня уже тогда по телевизору показывали. Начиная со школы, выступала в ансамбле «Как много девушек хороших». Правда, своих песен не было – впервые такую на первом курсе мне написал Сейдолла Байтереков, называлась она «Биле, жастык». Фонограммы не было, я пела живьём с ансамблем университета. Однажды мой педагог Лаки Константинович сказал: «Вечно собралась прыгать и плясать?» Я: «А что надо делать?» В ответ: «Учиться дальше, а потом преподавать. Нужна магистратура, поступай, заканчивай, не вечно же прыгать и бегать». Я подумала, собрала документы и в 2010 году поступила, а в 2012-м окончила магистратуру в Академии искусств им. Т.К. Жургенова, искусство эстрады, имею право преподавать, но пока этого не делаю. Если уходить в эту область, то нужно погружаться с головой. Значит, не сможешь гастролировать, можешь сорвать планы, а зарплаты, как вы понимаете, не очень большие.
Карина Сарсенова
– Айжан, я не могу не задать Вам следующий вопрос. Вы очень сильный духом человек. Сейчас множество молодых девушек и юношей, да и не очень молодых, самых разных, хотят прорваться в шоу-бизнес, сделать головокружительную карьеру, стать банальной звездой или небанальным творческим человеком. Вы можете рассказать, какие их поджидают сложности? Почему в этой профессии ценен сильный характер?
Айжан Нурмагамбетова
– Я думаю, сильный характер нужен больше для того, чтобы не скатиться к банальности и пошлости. Потому что можно быстро найти какую-то лёгкую песенку, исполнить её… Некоторые говорят, что благодаря одному хиту можно квартиру купить… Я всё это ни в коей мере не осуждаю. Но всё же есть музыканты, перед которыми я благоговею. Можно сделать простецкую песню, по-быстрому заработать денег. Но как же я в глаза, скажем, вот этому музыканту или тому посмотрю?! Он скажет: «Всё с тобой ясно, ради денег…» Ну, кушать-то всем хочется, это да. И есть другая сторона – сидеть и считать: я не такая. Ну и сиди, как говорится.
На самом деле даже не знаю, что им посоветовать, потому что я и сама не знаю, что делать. Никогда не предскажешь, как выстрелит песня… В 99-м году появился композитор, которого никто не знал, и он всех певцов и певиц сам обзвонил, сказал: послушайте мои песни, послушайте. Наверное, в последнюю очередь мне позвонил, а у меня интуиция сработала: «Вот оно!» Я всегда боюсь: а вдруг это мне Боженька посылает, а я скажу нет. Он мне дал три китайских кассеты с записями. Я нашла хрипящий магнитофон, прослушала и нашла себе семь песен, и первой песней, которую я исполнила, стала песня на великие стихи Мукагали Макатаева «Бахыт деген».