Избранный
Шрифт:
Вскоре, кроме Ирочки, у Игоря остался лишь один работник. Программист Геннадий. Молодой, тучный парень в круглых очках с толстыми стеклами, с угристым лицом, заросшим клочьями рыжей бороды. Такой типаж программиста из интернет-мемов. Угрюмый, самозагонный интроверт с ярко выраженной проблемой в общении с настоящими, живыми людьми. Приходя на работу, Геннадий до вечера закрывался у себя в кабинете. Обедал ссобойкой, чем-то невообразимо вонючим. Из кабинета выбирался только в туалет. Ирочка жаловалась, что он крадет у них туалетную бумагу. Каждую неделю она покупала на офис две упаковки по шесть рулонов каждая. И не хватало! «Точно тебе говорю! Гена тырит ее себе домой, – возмущалась она. – Не может один человек потребить столько бумаги. Что он, ею обертывается?»
И
Даже будучи не самым хорошим программистом, Геннадий наверняка мог бы рассчитывать на что-то большее, на гораздо лучшую или хотя бы просто регулярно оплачиваемую работу. Но на работе надо работать. Или хотя бы приходить на нее вовремя. Чего он не умел паталогически. Может, у него был сбой в биологических часах. Или каждое утро он совершал какой-нибудь подвиг: кормил бездомных котов, вытаскивал старушек из пожара, перерезал пуповины младенцам. Но раньше одиннадцати на работу он никогда не приходил. И это при том, что жил Геннадий в самих Боровлянах, через дорогу от офиса. Первое время Игорь выговаривал ему за опоздания, кричал, урезал зарплату – ничего не помогало. Оставалось только смириться с этим, что, собственно, Игорь и сделал.
Программист как штатная единица Игорю сейчас совершенно был не нужен. Если и появлялась какая-то работа, ее проще и дешевле было отдавать на сторону, благо безработных программистов, желающих подработать за мизерные деньги, сейчас пруд пруди. Но в мозгу Игоря, где-то в подкорке, прочно угнездился страх остаться на фирме одному, без каких-либо технических специалистов. А так хотя бы можно с чистой совестью заявить заказчику, что «коммерческое предложение мы вам выставим после детальной проработки технического задания специалистами нашего техотдела».
VI
Положив трубку после разговора со Шкапчиком, Игорь тяжело вздохнул. Подобные встречи всегда заканчиваются пьянкой. С одной стороны, это хорошо – разговаривать не в служебном кабинете, где толком ни о чем и не поговоришь, а тет-а-тет в ресторане. С другой стороны, именно из-за таких «деловых» встреч Игорь не просыхал уже вторую неделю.
Только позавчера он заезжал к своему знакомому Стульскому Петру Николаевичу – директору одного из крупных заводов железобетонных конструкций – обсудить зависший договор. Документы были подписаны еще три месяца назад, но оплаты до сих пор не поступало. Стульский – пожилой мужчина наполеоновского роста. Короткие густые волосы, зачесанные назад, открывали массивный лоб с залысинами, тонкие губы никогда не улыбались, обвисшие пухлые щеки придавали впечатление управленческо-аппаратной суровости. Найденную в директорских запасах бутылку Hennessy XO они распили в кабинете, закусывая хлебом и нарезанной крупными ломтями домашней кровянкой. Когда закончилась колбаса, директор достал из глубин встроенного в шкаф холодильника полуторалитровую банку консервированных патиссонов. После каждой рюмки они по очереди вылавливали их из банки пальцами. Закончив с коньяком, они сели в директорский Land Cruiser и водитель отвез их в «Трактир на Парковой» – ресторан, стилизованный под национальный колорит.
Семь часов вечера, среда – в зале не было ни одного посетителя. Народ стал подтягиваться к девяти часам, к началу дискотеки под живую музыку. Средний возраст посетителей далеко за средний. Музыка соответствующая – застарелые хиты российской эстрады. Измученная одним и тем же репертуаром высокая блондинка с навечно приклеенной улыбкой и статный молодой человек с безвольным подбородком и широкими женскими бедрами пели в микрофон по очереди. Компаньон Игоря к тому времени как-то совсем скапустился, последние полчаса сидел неподвижно, угрюмо уставившись в одну точку. Отзывался только на очередное приглашение осушить рюмку.
Однообразные песнопения решили разбавить выступлением народного ансамбля. Вдоль барной стройки в ряд выстроились двое мужчин с музыкальными инструментами и три женщины. Женщины затянули:
По улице мостовой,
По широкой столбовой,
По широкой столбовой
Шла девица за водой…
В центр зала выскочила целая толпа танцоров в национальных костюмах. Закружились в развеселых танцах.
Петр Николаевич понемногу начал приходить в себя. После очередной рюмки, занюхав выпитое долькой маринованного чеснока, он откинулся на спинку деревянной скамьи, сложил руки у себя на животе и с блаженной улыбкой наблюдал за происходящим. Игорь затосковал. Поговорить о делах со Стульским не получилось ни в кабинете, ни здесь.
«Если решил, что ты опустился хуже некуда, – рассуждал Игорь, глядя на танцующих, – иди в дешевый кабак. Ладно две девушки-танцовщицы в широких платьях кружатся в танце, светя белыми панталонами и голыми ногами. И ноги стройные, и сами ничего – может, хоть замуж так выйдут. Парень с застывшей улыбкой гопак танцует. Может, спортсмен какой. Так подрабатывает. Или стриптизер. А как быть мужику с баяном? Ведь ему уже лет под пятьдесят. В кирзовых сапогах и косоворотке, меховая шапка набекрень. Весь вспотевший от натуги. Интересно, ему нравится его работа? А его детям? Хвастались они перед сверстниками в детстве, что у них папа баянист? А мои дети, если они, конечно, у меня появятся, чем будут хвастаться? Что у них папа спившийся плиточник? Вообще, какой же я, на фиг, плиточник? Я – плиткодел. Если точнее – прессодел плиткодела».
Ни с того ни с сего Петр Николаевич вдруг подскочил со своего места, фалдами пиджака сметая со стола пустые бокалы. Не обратив внимания на звон разбившейся посуды, с осоловевшими глазами он, по сложной траектории огибая танцоров, ринулся к выходу на улицу. Вернувшись через некоторое время, шлепнулся на скамью, подтянул вверх спустившиеся штаны, налил себе водки, в одиночку хлопнул рюмку.
– Посчитай нас, человече! – обратился он к официанту, подметающему с пола осколки стекла.
Разлив из графина остатки водки себе и Игорю, громко заявил:
– Поехали отсюда, скучно тут!
– Поехали, – согласился Игорь, – а вы куда побежали?
Выставив вперед нижнюю челюсть, Стульский злобно набычился:
– Запомни, боец! Генералы не бегают никогда! В мирное время это вызывает смех, в военное – панику!
Концовку Игорь запомнил плохо. У Петра Николаевича открылось второе дыхание. Они переезжали из клуба в клуб. Выпив за стойкой бара в очередном клубе или ресторане «по пятьдесят», они ехали дальше. Стульскому везде что-либо не нравилось: интерьер, отсутствие женского пола, бабочка бармена. В два часа ночи решили перебраться в загородный клуб «Дрозды». Стульский захотел познакомить Игоря с его владельцем. Вызвали такси. Подъехали к «Дроздам». Стульский полез в бумажник, денег там не оказалось. Игорь предложил ему деньги, но Стульский категорически отказался. Они поехали искать банкомат. Ближайший банкомат в Ждановичах не работал. Поехали дальше. По дороге Стульский вырубился. Игорь сам был уже совершенно обессилен, страшно хотелось спать. Направил водителя к своему дому, по дороге растолкал Петра Николаевича, заставил сообщить свой домашний адрес. Выйдя из машины возле своего подъезда, Игорь заплатил таксисту сумму, равную двум счетчикам, и трусливо оставил Стульского на его попечение.
Утром около десяти Игорь набрал Петра Николаевича.
– Как ваше самочувствие? – нарочито жизнерадостным голосом спросил он.
– Как штык! С восьми на рабочем месте!
– Ну вы даете, ну вы молодец, вот что значит старая школа! – льстиво захихикал Игорь в трубку.
– А ты думал! Мой девиз – пить пей, но меру всегда знай!
– Так а что все-таки на счет договора? – осторожно осведомился Игорь.
– Ты ж понимаешь… Сложная на заводе ситуация. Позвони-ка мне… месяцев так через пару, может, что-то изменится!