Издержки хорошего воспитания

Фицджеральд Фрэнсис Скотт

— Ага, — выкрикнула Бетти, — ты приволок это чучело, чтобы меня напугать! А говорил, что он глухой, это страшилище!

Задняя половина верблюда уселась в кресло и удовлетворенно вздохнула:

— Нечего так про меня выражаться, леди. Я вам не страшилище. Я вам муж.

— Муж?

Бетти и Перри одновременно вскрикнули.

— А как же. Такой же точно, как этот чудик. Черномазый вас поженил не с передней половиной верблюда. Он поженил вас со всем верблюдом. А чье кольцо у вас на пальце? Мое!

Вскрикнув, Бетти сорвала с пальца кольцо и злобно швырнула на пол.

— К чему это все? — едва ворочая языком, спросил Перри.

— К тому, что лучше бы вам меня задобрить,

и задобрить как следует. А иначе я вместе с вами объявлю себя ее мужем!

— Это уже двоемужие. — Перри обратил к Бетти серьезный взгляд.

И тут для Перри настал кульминационный миг вечера, когда нужно было рискнуть всем ради последнего шанса. Он встал и посмотрел сначала на Бетти — она, ошеломленная новым осложнением, бессильно осела в кресле. Потом на субъекта, качавшегося в кресле из стороны в сторону, — неуверенно, но с угрозой.

— Ну ладно, — неспешно произнес Перри, обращаясь к субъекту, — я вам ее уступаю. Бетти, я намерен доказать, что, по крайней мере с моей стороны, наше бракосочетание было чистой случайностью. Я отказываюсь от всех прав на тебя как на супругу и вручаю тебя… вручаю тебя человеку, чье кольцо ты носишь на пальце, — твоему законному мужу.

Наступило молчание, на Перри уставились две пары глаз, выражавших безграничный ужас.

— Прощай, Бетти, — прерывистым голосом продолжил Перри. — Вспоминай иногда обо мне, наслаждаясь новообретенным счастьем. А я утренним поездом отбываю на Дальний Запад. Не держи на меня зла, Бетти.

Он окинул пару прощальным взглядом, отвернулся и, печально свесив голову, взялся за дверную ручку.

— Прощай, — повторил он. И повернул ручку.

И тут к нему на шею отчаянно метнулись змеи, шелка, копна рыжеватых волос.

— О Перри, не бросай меня! Перри, Перри, возьми меня с собой!

Шею Перри омочили ее слезы. Он хладнокровно обнял ее за плечи.

— Я не против, — всхлипывала она. — Я люблю тебя, и, если ты сейчас поднимешь с постели какого-нибудь священника, чтобы заново совершить обряд, я поеду с тобой на запад.

Передняя половина верблюда поверх плеча Бетти обратила взгляд на его заднюю половину, и обе едва заметно друг другу подмигнули — с тайным значением, смысл которого одним только истинным верблюдам и понятен.

1920

Фаянсовое и розовое

Перевод С. Сухарева

Комната на нижнем этаже дачного дома. Верхняя часть стен украшена бордюром, изображающим рыбака с сетью у ног и корабль в малиновом океане, рыбака с сетью у ног и корабль в малиновом океане, рыбака с сетью у ног и так далее. В одном месте, где бордюр наложен внахлест, перед нами половина рыбака с половиной сети у ног, обескураженно стиснутые половиной корабля на половине малинового океана. Бордюр для сюжета значения не имеет, но, но правде сказать, он меня завораживает. Я мог бы продолжать описание до бесконечности, однако меня отвлекает один из двух объектов, находящихся в комнате: голубая фаянсовая ванна. Ванна эта особенная. Не чета новинкам, похожим на гоночные лодки: невелика, с высокими бортами; кажется, будто изготовилась к прыжку, однако короткие ножки ее расхолодили: она смирилась с окружением и своим небесно-голубым покрытием. Впрочем, из сварливости не позволяет никому из клиентов свободно вытянуть ноги, и тут мы плавно переходим ко второму объекту, также находящемуся в комнате.

Это девушка — очевидный придаток ванны: над бортиком видны только ее голова

и шейка (у красавиц шеи не бывает — только шейка) и краешек плеча. Первые десять минут спектакля внимание публики всецело поглощено вопросом: играет актриса по-честному — голышом — или же зрителей надувают и она одета?

Девушку зовут Джули Марвис. Ее горделивая поза в ванне позволяет нам сделать вывод, что роста она невысокого и что у нее хорошая осанка. В улыбке ее верхняя губа слегка обнажает зубы, что придает ей сходство с Пасхальным Кроликом. Ей вот-вот должно исполниться двадцать.

И еще вот что: над ванной, справа, имеется окно. Окно узкое, с широким подоконником, пропускает внутрь помещения много солнечного света, однако надежно загораживает для стороннего глаза вид на ванну. Уже догадываетесь, в чем суть сюжета?

По традиции начнем с песни. Но так как изумленные восклицания зрителей совершенно заглушили начало, придется дать лишь концовку.

Джули (изящно-воодушевленное сопрано):

Когда Цезарь вторгся в Чикаго, Обаяшкой-ребенком он был: Недотроги-святоши тотчас В дикарский пустились пляс — И в весталках зажегся пыл. Когда подводили нервиев нервы, Он им взбучку давал всякий раз. Все белели как мел, Коли консульский блюз гремел — Римской империи джаз.

В продолжение шумной овации Джули скромно разводит руками, образуя на поверхности воды волны, — по крайней мере, мы можем об этом догадываться. Затем открывается дверь слева, и в комнату входит Лоуис Марвис: она одета, но несет с собой одежду и полотенца. Лоуис старше Джули на год: внешне они очень похожи, почти неразличимы и их голоса, однако стиль одежды и манера речи указывают на ее консерватизм. Да-да, вы угадали. Путаница, кто есть кто, — давний расхожий двигатель сюжета.

Лоуис (вздрогнув): Ой, извини. Не знала, что ты здесь.

Джули: О, привет! А я тут устроила небольшой концерт…

Лоуис (перебивая): Почему ты не заперла дверь?

Джули: Разве?

Лоуис: Конечно нет. Думаешь, я прошла сквозь нее?

Джули: Нет, дорогуша, я решила, что ты ее взломала.

Лоуис: Какая же ты беспечная!

Джули: Вовсе нет. Я просто счастлива, как пес, урвавший косточку, и даю маленький концерт.

Лоуис (строго): Пора бы и повзрослеть!

Джули (обводя комнату розовой ручкой): Тут, знаешь ли, отменная акустика. Вот почему такое удовольствие петь в ванной. Эффект просто потрясающий. Может, закажете что-то исполнить?

Лоуис: Хорошо бы поскорее освободить ванну.

Джули (задумчиво покачивая головой): Спешить незачем. Сейчас это мое королевство, Преславная.