Изгнание ангелов
Шрифт:
Их новым убежищем стал домик на колесах, окруженный множеством таких же домиков. Выстроившись рядами, они загромождали собой пейзаж, который был особенно красив на закате – по крайней мере, если верить словам местного администратора.
Каждый раз, когда Петер закрывал дверь, автофургон вздрагивал. А когда кто-то один открывал холодную воду над мойкой, тот, кто в это время находился в душе, рисковал свариться под струей кипятка. Если не считать этих двух мелочей, место было прекрасное.
Валерия через окно наблюдала за детьми, которые играли среди деревьев, на полянках с густой, безукоризненно подстриженной травой. Штефан и Петер уехали в Глазго, чтобы попытаться выкрасть из музея компьютер. На улице ребятишки бегали, смеялись и гонялись за кроликами, которые в изобилии населяли близлежащие кусты. Валерии вспомнилось время, когда она была такой же беззаботной, как и они. Но теперь для нее все было по-другому. Эта история вырвала ее из привычной жизни. От той девушки, которой она была несколько дней назад, нынешнюю Валерию отделяла непреодолимая пропасть. Ее простой и внушающий доверие мир разлетелся на куски.
Оставшись одна в этом автофургоне, она с беспокойством думала о своих спутниках и о себе самой. Никогда раньше ей не приходилось так волноваться. И впервые речь шла не о каких-то мелких материальных затруднениях. В ее жизни случилось нечто важное, и удивительно, но Валерии удалось сохранить выдержку. В водовороте этих странных событий она продолжала рассуждать здраво и держать удар.
Девушка устроилась на канапе и вернулась к чтению зеленого блокнота. Каждое слово волнением отзывалось в ее душе. Она раз за разом перечитывала строки, полные сомнений и страхов. Страница за страницей из узора слов вырисовывался единственно возможный исход. Все надежды угасали, все ведущие к свободе двери закрывались. Чем более значительными и многочисленными становились открытия ученых, тем очевиднее оказывался тот факт, что в итоге они обернутся для своих создателей проклятием. Судьба ученых, ставших жертвами собственных знаний, глубоко ее тронула. И даже если какая-то часть ее разума искала опоры в скепсисе, в итоге Валерии пришлось посмотреть в лицо ряду фактов. Неужели определенные качества своей личности она унаследовала от Кати Дестрель? Как такое возможно, что давно умерший человек, которого она не знала, мог каким-то образом оказывать на нее, Валерию, влияние? Каждая новая гипотеза порождала пропасть в ее разуме, и ей приходилось прилагать массу усилий, чтобы в эту пропасть не свалиться…
Устав от всех этих вопросов, она в конце концов задремала.
Парни вернулись ближе к вечеру и разбудили ее стуком в дверь. Валерия вскочила, но тут же узнала их голоса. Пытаясь пригладить спутавшиеся длинные волосы, она пошла открывать. Лица у обоих были довольные, но с собой они ничего не принесли.
– Ну что? – спросила она.
– Миссия выполнена, – сказал Петер с улыбкой.
– Нам не пришлось ничего красть, – пояснил Штефан. – И слава богу, потому что в таких делах у меня опыта маловато… У них нашелся старенький компьютер фирмы «Hewlett-Packard», на котором можно прочитать такие дискеты. Мы сказали гиду, что наш недавно умерший родственник оставил их нам в наследство. Он разрешил нам прочитать дискеты на компьютере, а когда экскурсия закончилась, даже распечатал записанную на них информацию!
– И он ничего не заподозрил?
– Этот парень – настоящий фанат компьютерной техники, – ответил Петер. – Он был доволен, что помог нам выйти из тупикового положения. Мы немного поговорили, это было здорово.
– Что в документах?
– Очень много самой разной информации, я не успел все прочитать, – сказал Штефан. – Много технических моментов. Насколько я смог понять, дискеты содержат полное описание их исследований механизмов памяти и специфической процедуры, которую они назвали «маркировкой».
– Сто восемьдесят страниц научного динамита, – обобщил сказанное Петер. – Не удивительно, что столько народу хочет прибрать эти материалы к рукам.
– Нужно внимательно изучить распечатки, – заметил Штефан. – Не знаю, хватит ли у нас ума во всем разобраться, но, думаю, ответы на некоторые свои вопросы мы точно отыщем…
Закат действительно был великолепен. На фоне красноватых облаков, насколько хватало глаз, вырисовывались верхушки огромных дубов, раскачиваемые вечерним ветром. На лужайке перед кемпингом собрались все его маленькие постояльцы – они увлеченно во что-то играли.
Наступил обычный вечер, такой, какими бывают вечера на каникулах или в отпуске. Смех и голоса детей слились в веселый гомон. Однако пришло время ужина, родители звали своих отпрысков к столу, и стайка детей понемногу редела.
Валерия сидела поодаль, между корней ясеня. Она не ощущала своей причастности к этому беззаботному летнему вечеру и завидовала беспечности отдыхающих. Ей казалось, что она теряет контроль над собственной жизнью.
Парочка подростков прошла по ведущей вниз аллее. Под последними красноватыми лучами солнца они обменялись нежным поцелуем. Валерия была не намного старше их. Одного-единственного сна оказалось достаточно для того, чтобы перестать быть на них похожей.
Пришел Петер и устроился рядом.
– Штефан погрузился в чтение распечаток, – сказал он. – На это может уйти масса времени. Думаю, он дельный парень.
После долгой паузы юноша продолжил:
– Надеюсь, когда он закончит, я наконец узнаю, какую роль играю в этой истории.
Валерия повернулась к нему:
– Тебя это беспокоит?
– Если честно, да.
– Чего ты боишься? Ты – Петер, и что бы ни было в этих записях, это ничего в тебе не изменит. Твои достоинства и недостатки останутся при тебе. Родные и друзья будут любить тебя так же, как и раньше.
– Но мне хотелось бы знать наверняка…
– О чем ты?
Теплый отсвет заходящего солнца упал на лицо девушки. Ее светлые глаза блестели. Она была такой красивой…
– Возможно, ты и унаследовала что-то от Кати Дестрель, – вздохнул Петер, – а Штефан – от ее мужа. Они очень любили друг друга, это очевидно. Записи в блокноте и фотографии это доказывают. Они умерли вместе, чтобы защитить друг друга.
– Что во всем этом тебя беспокоит?
– Я думал… Ну, я надеялся…
Он замолчал, подбирая слова, потом выпалил:
– В общем, если тебе суждено влюбиться в того, кто когда-то был твоим мужем, я не буду в претензии.
Валерия опешила. Солнце зашло. Дети один за одним вставали и убегали в глубину парка.
– В твоих словах я усматриваю два существенных момента, – серьезно сказала девушка. – Начнем с первого. Я – не госпожа Дестрель, а Штефан – не мой муж. Я знакома с ним считанные часы и пока не ощущаю ни единого симптома любви с первого взгляда.