Изгнание Изяслава
Шрифт:
Жарислав узнал от одного из Всеволодовых дружинников, что отряд вольных торков под водительством опытного степного коршуна хана Горчана недавно обложил город Родню и, очевидно, не успел уйти далеко. Подбивал Горчан на разбой и своих оседлых собратьев, посылал гонцов в поселения черных клобуков. Но старейшины оседлых торков ответили: "Мы испытали волю и неволю, кочевья и поселения. Раньше мы ели, что найдем, теперь - что вырастим. Мы испытали одно и другое. Ты - только одно. Как можешь выбирать за нас?"
Гонцы Горчана и просили, и грозились. Но желающих примкнуть
Боярин Жарислав через посредство Коснячко и Святополка испросил у князя разрешения перенять вражеский отряд. Ярославич колебался не долго: нужна была военная добыча, а пуще всего - пленные. Еще Владимир Святой поселил пленных врагов на границах. Обращал в христианство. Создавал из степняков же щит от степи. Бывшие неприятели зажили оседло, в домах, укрывавших их от ветра и стужи, за деревянными стенами, преграждающими путь диким зверям. Раньше, в голодные годы, особенно весной и зимой, когда не было корма для людей и коней, они вымирали тысячами. Теперь же с лета запасали пищу и голодный год не так страшил. Поэтому они были вынуждены защищать свои поселения от воинственных прожорливых соплеменников кочевников и поневоле охранять Русскую землю.
...Жариславу даны были в подмогу еще две сотни воинов.
Четыре дня и четыре ночи вел он свой отряд по степи. Склир, пристально из-под ладони вглядывающийся вдаль, первым заметил торков. Он указал отцу на синеющую далеко впереди Сулу и на черные движущиеся точки по ее берегам. Жарислав оглядел сотских и десятских, остановился взглядом на Склире:
– Возьми кожемяк да еще два десятка воев. Переправься, перейми торков. Пусть думают, что с тобою много воинов. Пусть остановятся. А мы ударим с другой стороны. Ни один поганец не уйдет.
Склир взмахнул плетью, помчался впереди отряда. Когда подобрались совсем близко к Суле, Склир Жариславич приказал стреножить коней, оставил при них сторожевых. На несколько перестрелов вправо переправлялись торки.
Жариславич подозвал к себе Турволода, велел срезать несколько охапок камыша. Воины неслышно опустились в неглубокую здесь реку и пошли по дну, согнувшись, не поднимая голов над водой, дыша через соломинки. Так незримыми умели переправляться через реки прадеды русичей. Склир усвоил военные хитрости предков. Они ему не раз помогали.
Изяслав-отрок одним из первых вылез на противоположный берег Сулы, прополз несколько локтей* и нырнул в густую высокую траву. За ним ползли кожемяки. Изяслав добрался до холма - места сбора отряда. Отсюда торки были хорошо видны. Они переправляли через реку свои колымаги. Колымаги стояли на огромных мешках, сшитых из лошадиных шкур и набитых сеном. Такие же мешки, но только поменьше, были привязаны к хвостам плывущих лошадей.
_______________
* Л о к о т ь - приблизительная мера длины от 50 до 80
сантиметров.
Склир разделил свой отряд - три десятка - на три группы. Изяславу-отроку с кожемяками он приказал тотчас ударить на торков справа, другому десятку - гончарам велел зайти слева. Сам он пошел вместе с третьим десятком - княжьих дружинников.
С гиком и свирепыми криками кожемяки ударили по врагу. Торки не ожидали неприятеля с этой стороны. В панике они бросились к реке. Тогда-то с другой стороны на них ударили гончары, а в спину - дружинники. Торки пытались ускользнуть, некоторые бросались с конями в реку. Но вот среди бегущих появился всадник на приземистой лошади. Его островерхий клобук блистал золотыми нитями. Это был прославленный воин Горчан. Он собрал вокруг себя два десятка наиболее стойких воинов и ринулся на русских с криком:
– Тягри!*
_______________
* Т я г р и - Бог (тюрк.).
За считанные минуты от десятка гончаров осталось три человека. Кожемяки и отроки отступили, осыпая врагов стрелами. Воины Горчана составили свои колымаги так, что образовался круг. Они укрылись внутри его, собирая разбежавшихся соплеменников. Вскоре торки ответили на стрельбу русичей тучей стрел. Затем раздвинулись колымаги, из узкого прохода вылетело три-четыре десятка всадников, размахивая кривыми саблями. Княжьи дружинники стреляли метко, и торки, потеряв несколько конников, возвратились под прикрытие. Оттуда они ответили стрелами. Склир понимал: еще немного, и придется отступить или лечь костьми. Он послал Турволода к Жариславу - поторопить главные силы.
Вскоре сотни Жарислава появились на берегу Сулы.
Боярин Жарислав подозвал своего младшего сына Ярволода и тихо сказал ему:
– Переправишься с двумя воинами и поедешь посредником к Горчану. Скажешь ему: если отдаст без боя добычу и людей, сам с двумя телохранителями может уходить в степь. Не тронем. Но скажешь так, чтобы слышал лишь он. Иначе воины...
– Я понял, отче, - ответил Ярволод, подмигнув многозначительно.
– Не то мы потеряем воинов, а хан вдобавок голову.
"Моя кость и моя смекалка!" - с гордостью подумал Жарислав, глядя на широкоплечего и узкобедрого, сухощавого и жилистого сына, отдававшего приказы воинам.
Ярволод в сопровождении двух отроков, один из которых поднимал на копье белый флаг, переправился на плоскодонке через Сулу. Навстречу уже скакало несколько торских всадников. Вскоре более половины из них вернулись в свой стан, а вместо них появились хан и его телохранитель.
Ярволод на виду у степняков отдал меч отроку, принял стремя у хана, оказывая ему честь, да при этом шепнул:
– Слово тебе молвить должен с глазу на глаз. Не опасайся.
Горчан двинул плечами, презрительно глянул на Ярволода и дал знак своим воинам не приближаться.
– Говори!
– сказал он, и в его желтоватых глазах мелькнула усмешка. Пусть речь твоя будет короткой. Предки заждались меня в Долине Вечного Молчания... и многих из вас тоже... Я не нарушал закон предков при жизни, и мне нечего бояться их гнева после смерти.
– А еще пожить хочешь?
– спросил Ярволод.
– А ты не хочешь?
– ответил хан, раздвинув в улыбке твердые коричневые губы.