Изгнание норманнов из русской истории
Шрифт:
Примерно такие мысли были у меня в голове, во время обстрела и в тысячный раз я поклялся себе, что остепенюсь. Однако про клятву забыл сразу, как только противник прекратил швыряться минами, снарядами и ракетами. Я был жив и здоров. Снова не пострадал, а значит, все в порядке, можно воевать дальше.
На город опустилась тишина. В воздухе пыль и дым. Видимость не больше десяти метров. Все вокруг засыпано пеплом и цементом. Картина жутковатая и сначала я подумал, что остался один. Но это, конечно, было не так. Из укрытий стали подниматься полицейские, десантники и освобожденные бойцы "Дельты". Недавним пленникам пришлось хуже
– Надо торопиться, - ко мне приблизился Адамс.
– Сейчас под землю уйдем, и будет легче. Там нас не достанут.
– Это понятно, - я кивнул.
– Давай, веди.
Отряд продолжил движение и уперся в завал. Груды бетонных блоков и битого кирпича завалили проход в подземелье. Что делать? До следующего спуска пара километров и двигаться по поверхности опасно. И тогда Адамс принял решение расчистить проход.
Воины принялись за дело и работа спорилась. Но противник тоже не зевал, и отряд настигла погоня. Сколько было врагов, неизвестно. В любом случае, не меньше усиленного взвода, и они обнаружили нас раньше.
– Берегись!
– услышал я голос Ломова и сразу присел.
Над головой прошла длинная очередь. Пули скользнули по бетонной стене. Противник находился рядом, и я развернулся в сторону опасности.
Опять вражеские пули, выбивая из бетона мелкое крошево, пролетели надо мной. Несколько осколков царапнули шлем и я засек стрелка. Пулеметчик засел метрах в пятидесяти, в развалинах высотки. И он находился там не один. Противник занял господствующую высоту и, не сближаясь, накрывал нас огнем. Нужно было что-то предпринять, и я действовал по наитию.
– Десант! За мной! Контратакуем! Адамс! Продолжай расчищать проход!
Нас было немного, всего пятнадцать человек, так как меня услышали не все, у кого-то радиостанция барахлила, а кто-то уже получил ранение и выбыл из строя. Однако действовали мы четко, а главное быстро.
Группа бросилась к зданию, где закрепился противник, который ничего подобного не ожидал. И через минуту мы оказались в мертвой зоне, а дальше, через проломы, проникли в высотку и завязался ближний бой. Большая часть абордажиров, во главе с Ломовым, двинулась наверх, выбивать пулеметчиков и снайперов. Ну, а я остался внизу, вместе с несколькими воинами сдерживать стрелков.
Просвет между помещениями, выбитая дверь. Увидел тень. Наших там быть не должно. И без долгих размышлений, от бедра, я выстрелил из подствольного гранатомета. Сорокамиллиметровая граната влетела в комнату, где закрепились централы, ударилась об стену и взорвалась. Осколки разлетелись по помещению, и я уловил вскрики людей. Есть! Попал! Продолжаем!
Кто-то из десантников, встав сбоку от пролома, отправил к "соседям" парочку ручных гранат. И снова взрывы, и опять кричали люди. А затем мы ворвались внутрь, и передо мной возник вражеский боец. Он подволакивал ногу, видимо, его попятнали осколки, но сдаваться централ не собирался. Противник вскинул автомат, однако это все, что он успел. Я его опередил и разрядил ему в грудь половину рожка.
Пули отбросили централа, и ему на смену появился новый боец. Почему второй противник не выстрелил, неизвестно. Возможно, у него заклинило оружие. Поэтому он попытался ударить меня прикладом.
Блок. Я принял его автомат своим, а потом оттолкнул противника в сторону и стволом ударил централа в голову. Бил, разумеется, не сдерживаясь, и бронепластик его лицевой защиты не выдержал. Он раскололся и мой "марлин" уперся ему в лицо.
Палец потянул спусковой крючок. Выстрел! И этот централ погиб. Его голова разлетелась, словно перезревший арбуз. Правда, я с трудом удержал свой автомат. Ствол зацепился за шлем и у меня его едва не вырвало.
Стоп! Секундная пауза. Взгляды влево и вправо. Дальше еще одно помещение и там тоже противник.
Десантники действовали без приказа, за плечами каждого бойца огромный опыт, и моей команды никто не ждал. Снова полетели гранаты. Опять взрывы и мы продолжили наступление. Впрочем, вскоре убивать стало некого. Централы, кто уцелел, покинули здание. Позиция осталась за нами, и поступил вызов от капитана Адамса:
– Строгов! Проход расчистили! Отход!
Десантники, которые потеряли двоих убитыми и троих ранеными, не бросая тела товарищей, собрались внизу и мы снова пустились наутек. Торопились. Бежали со всех ног и успели. Только нырнули в темноту подземелья, как снова начался артиллерийский обстрел. На этот раз вражеские артиллеристы знали, куда бить. Ведь не все солдаты централов были уничтожены и они работали за наводчиков. Вот только нас на поверхности уже не было. Мы ушли...
Централы не могли успокоиться долго. До самого вечера, обстреливая развалины и прочесывая город, они вели поиск. Но ничего, кроме мин и растяжек, не обнаружили. Наше убежище, по-прежнему, было тайным местом, и вечером, поужинав и помывшись, я приказал привести пленника, майора гвардии. По армейским меркам он полковник, а по флотским капитан первого ранга, так что птица важная и вражескому офицеру было, что мне рассказать.
Расположились в отдельной комнате, чтобы никто не мешал и не бился в истериках. С нами не только военные, но и гражданские, а они люди впечатлительные и, несмотря на бомбежки и оккупацию родной планеты, у некоторых все еще сидят в голове тараканы. Они могут вспомнить о недопустимости пыток, а нам это ни к чему, так как мы люди простые. Есть враг и его жалеть нельзя. Тем более что никаких конвенций с централами никто не подписывал, ни имперцы, ни корпоранты.
В общем, место было. Я присел за стол, и привели связанного пленника, которого усадили напротив.
Майор, что странно, был моим ровесником. Скуластый брюнет чуть старше двадцати лет, а уже гвардейский офицер в немалом чине. Впрочем, если подумать, ничего странного. Я тоже молодой, а уже адмирал. И пленник мог стать майором по протекции.
Кинув на него взгляд, я начал допрос:
– Как тебя звать?
Он покачал головой, зыркнул на меня исподлобья и пробурчал:
– Я буду молчать.
– Не хочешь по-хорошему?
– Нет.
– Что же, это твой выбор, - я кивнул Ломову: - Начинай, Жора.
Ломов кивнул в ответ и рванул рукав пленника. Темно-зеленый камуфляж не выдержал, ткань треснула и обнажила плечо гвардейца. После чего Жора вонзил в него шприц и вколол централу "сыворотку правды".
Пленник хранил молчание, а мы наблюдали за ним и вскоре хитрая микстура сработала. Веки гвардейца слегка прикрылись, зрачки сузились, а на лбу пленника выступила густая испарина. Можно продолжать допрос и я повторил свой вопрос: