Изгнание/Сброс петель
Шрифт:
— Проклятье, — только и смог выговорить он и уставился в пол.
— Это не срочно, — заверила Джульетта. — Если тебе нужно время…
— Это я убедил его взяться за ту работу в IT, — произнёс Уокер, качая головой. — Помню, когда предложение пришло, я испугался, что он откажется. Откажется из-за меня, понимаешь? Побоится, что я огорчусь, если он уйдёт, и вообще никогда никуда отсюда не двинется. Ну, вот я и уговорил его принять предложение. — Он взглянул на неё блестящими от слёз глазами. — Я только хотел, чтобы он знал — у него
— Никто так и не думает, — заверила Джульетта. — И ты тоже не смей так думать!
— Наверно, он не был счастлив там, наверху. Не ко двору он там пришёлся…
— Пусть так, но для Машинного он был слишком талантлив. Не забывай этого. Нам всем это было ясно.
— Он любил тебя, — сказал Уокер и вытер глаза. — Чёрт, как же этот мальчик тобой восхищался.
Джульетта почувствовала, что сейчас и сама, чего доброго, разревётся. Она сунула руку в карман и выудила оттуда сообщение Скотти, которое она тщательно скопировала на обратную сторону чьей-то записки. Нельзя поддаваться чувствам, она здесь ради дела.
— Совсем на него не похоже решать проблемы самым лёгким путём… — пробормотал Уокер.
— Не похоже, — согласилась она. — Уокер, мне нужно обсудить с тобой кое-что, и это не должно выйти за пределы твоей мастерской.
Он засмеялся — скорее всего, чтобы не заплакать.
— Как будто я сам когда-нибудь выхожу за пределы своей мастерской, — проговорил он.
— Как бы там ни было, ты ни с кем не должен это обсуждать. Договорились?
Он покивал.
— Я не думаю, что Скотти покончил с собой.
Уокер вскинул руки и закрыл ладонями лицо. Он наклонился вперёд, его спина затряслась — старик заплакал. Джульетта встала с табурета, подошла к Уокеру, обняла дрожащие плечи.
— Я так и знал, — всхлипывал он, — я знал, я знал!
Он поднял лицо — по белой многодневной щетине бежали слёзы.
— Кто это сделал? Они за это поплатятся! Скажи, кто это сделал, Джулс!
— Кто бы ни был, думаю, этим людям далеко идти не пришлось, — сказала Джульетта.
— IT? Сволочи проклятые…
— Уокер, мне нужна твоя помощь, чтобы разобраться с этим. Скотти послал мне е-мэйл как раз перед тем как… ну, перед тем как его убили.
— Послал е-мэйл?
— Ага. Слушай, я встречалась с ним в тот же день, только раньше. Он попросил меня срочно спуститься к нему.
— Спуститься в IT?
Она кивнула.
— Я нашла кое-что в компьютере бывшего шерифа…
— Холстона. — Уокер склонил голову. — Последнего, ушедшего на очистку. Ну да, Нокс передал мне кое-что от тебя. Похоже, какую-то программу. Я сказал, что Скотти разберется лучше и быстрее всех, поэтому мы переправили её к нему.
— Правильно сделали.
Уокер вытер слёзы и покивал.
— Голова у него варила лучше, чем у любого из нас.
— Я знаю. Он сказал мне, что эта штука — программа, которая создаёт очень чёткие и правдоподобные изображения. Вроде тех картин, что мы видим на экранах, показывающих наружный мир…
Она сделала краткую паузу — ждала, как он прореагирует. Табу запрещало произносить слова «наружный мир» в любом контексте. Уокер не дрогнул. Как Джульетта и надеялась, он был слишком стар, чтобы поддаваться каким-то детским страхам. И слишком одинок и печален, чтобы вообще обращать внимание на какие-то негласные запреты.
— Так вот, в той записке, что он прислал, говорится про какие-то пкс — что их плотность слишком велика. — Она показала ему сделанную ею копию. Уокер схватил свои бинокуляры и надвинул их на лоб.
— Пиксели, — пояснил он, шмыгая носом. — Он говорит о крохотных точках, из которых складывается изображение. Их называют пикселями. — Уокер взял из пальцев Джульетты записку и почитал про себя. — «Здесь небезопасно». — Он поскрёб небритый подбородок и покачал головой. — Мать их.
— Уокер, что за экран может иметь такие размеры — восемь дюймов на два? — Джульетта оглянулась на все эти платы, дисплеи и мотки проводов, разбросанные по всей мастерской. — Есть у тебя что-нибудь наподобие?
— Восемь на два? Ну, может, какая-гибудь контрольная панель, как на серверах ставят, или что-то в этом роде… Как раз достаточно, чтобы показать несколько строк текста, данные по внутренней температуре, частоту… — Он покачал головой. — Да, но для этих штук такая плотность пикселей не нужна. Даже если бы это было возможно, то к чему? Человеческий глаз не отличит один пиксель от соседнего, даже если бы они были у тебя прямо перед носом.
Он ещё несколько мгновений всматривался в записку, потирая щетину.
— А что это за чушь про ленту и твою шутку? О чём это он?
Джульетта заглянула в записку.
— Я тоже раздумывала над этим. Может, он имел в виду ту высокопрочную изоленту, которую стянул для меня некоторое время назад?
— Да было вроде что-то такое…
— А помнишь, какие у нас с ней были проблемы? Когда мы обернули этой лентой выхлопное сопло, то она чуть не загорелась. Не высокопрочная лента, а полное дерьмо. По-моему, он тогда прислал записку, спрашивал, дошла ли лента, которую он послал, нормально? А я ему написала, да, мол, дошла, спасибо, но даже если бы она была специально сконструирована для саморазрушения, то не смогла бы саморазрушиться лучше.
— Это и была шутка?
Уокер развернулся на табурете и опёрся локтями на верстак. Он продолжал вглядываться в чёрные буквы на бумажке, как будто они были лицом Скотти, как будто его маленькая «тень» вернулась в последний раз, чтобы сообщить старику что-то важное.
— Он говорит, что моя шутка оказалась правдой, — сказала Джульетта. — Я уже три часа на ногах, всё думаю об этом. До смерти хотелось поговорить с кем-нибудь.
Уокер, выгнув брови, бросил на неё взгляд через плечо.