Изгнанник. Арка 3. Том 2
Шрифт:
У него это явно получилось лучше. Он сумел зачерпнуть немного огня и пронести его несколько шагов, но через несколько секунд зашипел и резко сбросил руки.
— Нет… я… я тоже не могу. Слишком больно… прости, Дэмиен, но проще умереть, чем терпеть ТАКУЮ боль.
— Значит, вариант остаётся один из одного.
Я подошёл к факелам, делая глубокий вдох. Права на ошибку больше не было. Ни Йегерос, ни Фартхарос не смогут пронести радужное пламя. Значит, это должен сделать я. Я подумал о том, как долго страдал этот мир, и как он нуждается в том, чтобы это проклятие, наконец, прекратилось. О том, что раса вимрано тоже страдает от этого проклятия, и если его не снять, они вымрут окончательно. Ну и о том,
Протянув руки к пламени, я ожидаемо почувствовал боль. Но боль была терпимой, и я, держа ладони ковшиком, бережно поднёс пламя к себе. Боль была сильной, но сносной. И мне уж явно было куда менее больно, чем совсем недавно было тому же Агеру… В этот момент я впервые смог полноценно задуматься о том, что Агера больше нет. Жалел ли я об этом? Наверное, нет. Жизнь научила меня, что если человек плачет на похоронах — то зачастую он жалеет не умершего, в самого себя. Но смерть — это неизбежный итог любой жизни, и к нему надо быть готовым. И Агер прожил долгую, трудную и, что уж говорить, местами не самую достойную жизнь. Так что если я о чём-то и жалел, так это о том, что он не успел хотя бы последний раз увидеться с Аолин, которая совершенно внезапно раскрылась для меня с другой стороны. И о том, что он никогда не узнает своего будущего ребёнка. Но если рассуждать с позиции того, заслужил ли Агер покоя после всего, что он сделал для расы вимрано и для Руарха — то, конечно же, заслужил.
И после этих мыслей, после того, как я на удивление легко принял тот факт, что больше никогда не увижу Агера, и что думая о нём, я лишь беспокоился о том, займёт ли он в посмертии достойное место — и не более; после всего этого я обнаружил, что радужное пламя совершенно перестало меня обжигать.
— Как ты себя чувствуешь? — тут же спросил Фартхарос.
— Совершенно нормально, — улыбнулся я, — давайте начинать.
Вместе с бережно удерживаемым огнём мы подошли к ближайшей стене. И перед нами высветились рисунки. Нетрудно было догадаться, что это какие-то сценки из жизни вимрано. Вот они танцуют у источника воды, вот сидят в кругу и рассказывают какие-то истории. Йегерос и Фартхарос смотрели на всё это, явно смущаясь и нередко отводя взгляд. Но к этому стоило быть готовым. Если уж этот Храм в принципе возник потому, что расу вимрано подвергли геноциду, то тот факт, что он будет пропитан историей вимрано — вполне закономерное следствие. Причём, судя по всему, не только историей, которая была до этого, но и такой историей, которая могла бы быть, не реши тогдашние правители позволить остальным сорвать злость десятилетней войны на ни в чём не повинных вимрано.
— А ну-ка стой! — внезапно скомандовал Йегерос, бережно хватая меня за руки и подтягивая назад. В этой сценке вимрано, судя по всему, находились в каком-то храме и молились, стоя на коленях. Рисунки были переданы с удивительной точностью, которая доходила до какого-то ментального садизма. Даже просто изображённые на камне, весьма схематично и условно, хрупкие и слабые вимрано, стоящие на коленях, выглядели удивительно гармонично. Словно они были созданы для того, чтобы стоять на коленях перед более сильными расами и подчиняться им во всем. Я поспешно отвёл взгляд, чувствуя, как за такие мысли радужное пламя снова начинает предупреждающе покалывать мою кожу.
— Взгляните вот сюда!
Подняв голову, я с трудом разглядел то, что Йегерос и Фартхарос, бывшие минимум на полметра выше меня, разглядеть могли без труда. На самой вершине этого храма стоял ещё один вимрано, вероятно, священник, и держал в руках кинжал. Можно было не сомневаться, что это Кинжал Порядка. В принципе, в том, что вимрано поклонялись своей главной святыне и реликвии, не было ничего удивительного.
— Смотрите! — снова сказал Йегерос. Повернувшись на его голос, мы увидели, что на постаменте, который окружали факелы, внезапно появился небольшой сияющий круг.
— И как это всё понимать? — недоверчиво спросил Фартхарос, попеременно смотря то на стену, то на постамент.
— По-моему, ответ очевиден, — сдержанно ответил я, — мы должны принести в жертву Кинжал Порядка, чтобы пройти дальше.
— Нет! — тут же сказал Фартхарос, — это неприемлемо! Мы столько времени ждали, пока эта рекликвия вернётся в наш мир! Это признак того, что всё, наконец, начало налаживаться! Мы не можем снова её потерять!
— Слушайте, — уже плохо скрывая раздражение, сказал я, — Храм нельзя разжалобить, и торговаться он тоже не будет. Мы либо делаем то, что он требует, либо садимся и ждём, пока не сдохнем по естественным причинам. Да и что, в конце концов, за такая трагедия?! Да, это артефакт, да, сильный артефакт, но, в конце концов, это всего лишь артефакт! Лучше порадуйтесь, что Храм не потребовал чью-то из ваших жизней! Потому что он может!
— Да лучше бы он так и поступил! — взорвался Йегерос, — именно потому, что ты не один из нас, потому, что ты чужак — ты не понимаешь, что говоришь! Наличие всех пяти Кинжалов — это главный залог равновесия в нашем мире! Вимрано пожертвовали этим кинжалом, Агер пожертвовал свою жизнь, мудрецы отдали свою свободу ради этого Кинжала!
— Ну по такой логике да, — сварливо ответил я, — если мне действительно предлагается верить, что какая-то вещь может быть ценнее чьей-то жизни — то да, я для вас действительно чужак.
Мы все замолчали. Каждый из нас понимал, что выбор на самом деле уже сделан, потому что возможность идти вперёд была единственной. Но для Йегероса и Фартхароса необходимость расстаться с Кинжалом Порядка, как оказалась, была невыносимой. Я, конечно, не мог до конца их понять, и никогда не смогу, но сейчас они смотрели на клинок в моих руках с такой скорбью, словно этим поступком предавали расу вимрано повторно.
— Мне кажется, вам не стоит из-за этого так сильно переживать, — успокаивающе сказал я, — если уж эти клинки действительно завязаны на благополучии этого мира — то их нельзя потерять навсегда, и уж тем более нельзя уничтожить. Как видите, Кинжал Порядка нашёл дорогу назад даже в выжженый и умирающий без воды Руарх. И так ли уж случайно твои люди, Йегерос, вытащили и бросили нам вслед именно Кинжал Порядка? Это ведь мог быть любой из пяти клинков, верно? Так что… мне кажется, сейчас вам нужно просто отпустить Кинжал Порядка. И если у нас всё получится… если мы пройдём Храм, и в Руархе снова появится вода… то и этот артефакт обязательно снова вернётся к вам…
— Хотелось бы, чтобы это действительно было так, — глухо пробормотал Йегерос, — а то Анаму же с нас потом шкуры спустит… Ладно, клади его, и покончим уже с этим.
— Нет, — внезапно сказал я, — это должны сделать вы.
— Мы? Зачем?! — удивился Фартхарос, — Дэмиен, ты издеваешься над нами? Мы сейчас повторно вынуждены мириться с таким предательством — а ты ещё и вынуждаешь нас сотворить его собственными руками?
— Потому что так будет правильно, — бесстрастно ответил я, — заметьте: вы все, пинками подгоняя меня к этому Храму, требовали, чтобы я был готов к жертвам! А что насчёт вас? Или вы не готовы пожертвовать собственным душевным спокойствием? Не потому ли, что понимаете, что оно иллюзорно?!