Изгои мира
Шрифт:
Мальчишка, похоже, это тоже понял. Он невольно отступил на шаг, разом побелев, кивнул, и умчался в сторону выхода.
Клард поднял глаза и оглядел собравшихся в зале людей. Смешно и грустно. Но надо исполнить свой долг, до конца. Сказать, что он просит их остаться и умереть? Несколько мгновений он разглядывал толпу, потом резко произнёс:
– Я не стану вам лгать. У нас нет ни единого шанса. Вы не солдаты, сражаться и умереть за короля не входит в ваши обязанности, большинства из вас. Но даже будь вы моими подчинёнными - я не буду никому приказывать. Всё, что мы можем - тянуть время, дать королю уйти как можно дальше. Хотите отправиться за мальчишкой - пожалуйста, никто вас не осудит.
Двое ещё совсем молодых парней в ливрее переглянулись и кивнули, после чего отправились к выходу. Один из стражников тоскливо поглядел им вслед, но, встретившись взглядом с генералом, только улыбнулся и перехватил поудобнее оружие.
– Прошу меня простить, но я не могу оставить внучку одну.
– Старик отделился от толпы и направился следом за парнями.
Клард ждал, пока не убедился, что больше никто уходить не собирается.
Девятнадцать. Ты командовал многотысячными армиями, а умереть собираешься рядом с обычными слугами, пытаясь сдержать невиданного врага..
Он посмотрел на повара, сжимающего здоровенный мясницкий нож. Вот таких стоит набирать в солдаты, а не тех, кто надевает доспех, чтобы покрасоваться перед дамами. Правда, почти все оставшиеся старики, как и он сам, но они ведь остались!
– Я благодарен всем, кто остался, - отрывисто произнёс Клард.
– И напоминаю в последний раз - все желающие могут уйти. В этом бою нам не победить.
Никто не двинулся с места. Так сильно верят в него или действительно не боятся смерти? Кто знает. Клард попытался изобразить ободряющую улыбку, но решил, что она чересчур жалкая, и поспешно отвернулся, заняв место во главе маленькой армии.
Жаль, что он сам не может уйти. Каким же генералом он будет, если позволит погибнуть королю? Может, настало время закончить беспроигрышную череду побед? Придётся нарушить главное правило войны - выжить. Ведь только выжившие могут сразиться снова и победить, мёртвым такая роскошь недоступна.
Он надеялся встретиться с солдатами, организовать сопротивление, и тогда отступить, но... всё-таки ловушка. Если бы не тот неизвестный, все могли до сих пор спать в своих постелях. Замок бы пал, а никто так ничего и не понял бы.
Враг подкрался бесшумно. Мягкие ковры, расстеленные по всем коридорам, приглушали шаги. Дверь резко распахнулась, и в зал ворвалась обнажённая толпа. Мужчины, женщины, все вперемешку, на многих поблескивает кровь.
Но за две сотни лет в армии Клард повидал и не такое. Он отбросил все посторонние мысли и сосредоточился на мече. Два амулета вспыхнули зелёным и красным, а он сам с криком рванулся навстречу врагу. Позади тоже кто-то закричал, пытаясь ободрить себя и товарищей, но генерал их не слышал, полностью отдав себя битве. Его скорость вновь ушла за пределы, доступные человеку.
Первым ударом меча он снёс нападавшему голову, не останавливаясь прочертил дугу дальше и разрубил второго от плеча до пояса. Второй амулет даровал чудовищную силу. Клард нырнул вниз, уклоняясь от когтистой руки, нацеленной на шею, и махнул мечом, отсекая её у локтя. Криков он не слышал, привычный к сражению разум отсеивал всё лишнее.
Поток, хлынувший из двери, натыкался на него и разделялся на две части, а вокруг один за другим валились трупы. Отрубленные конечности падали на пол, меняя белый цвет плитки на красный. Генерал несколько раз едва не свалился на скользком полу, спасали амулеты. Мельком глянув назад, он увидел, что от его отряда осталось лишь двое стражников, забившихся в угол, и бешено вращающих алебардами, не подпуская никого к себе.
Больше он ничего не увидел. Кто-то схватил за правую штанину, и генерал не глядя рубанул мечом. Смерти нападавшие не боялись совершенно, атакуя со всех сторон. Один прыгнул сзади и обхватил шею, но Клард свободной рукой с лёгкостью освободился от захвата и отшвырнул летара в сторону.
Но его окружили и теперь бросились со всех сторон одновременно. По двое повисло на каждой руке, чьи-то когти вонзились в спину и левую ногу. Генерал с размаху приложил двоих на правой руке головой и тут же пожалел об этом. Силы ему прибавилось, а вот кости с возрастом крепче не стали. Голова загудела, но цели своей он добился. Рука освободилась, и он полоснул мечом по двум другим, держащим левую руку. Лезвие с лёгкостью разрубило два черепа, но тут остальные навалились всем скопом.
Его попросту погребли под грудой тел. Клард пытался отбиваться, но куда там. Он заметил, что некоторые не уступают ему в силе, а другие успевают уклониться от ударов.
Наконец его повалили на пол. Руки и ноги держали по двое, не оставляя шансов освободиться. Битва закончилось, едва успев начаться. А если бы не амулеты, то и никакой битвы не состоялось бы. Похоже, сказки не врали. Летары действительно куда сильнее людей.
– Главнокомандующий армиями Востока Клард повержен, - раздался насмешливый голос.
– Кто бы мог подумать.
Клард поднял голову, но ничего не разглядел, кроме толпы голый людей. Точнее, летар. Так похожие на людей, и в то же время другие. У некоторых были странные глаза, у других пальцы заканчивались когтями, у третьих и вовсе была нечеловеческая кожа.
Но вот летары расступились, и над его головой возник человек. Он наклонился, и их взгляды встретились. Нет, тоже не человек. Обычные светлые волосы, коротко стриженные, густая рыжая борода, но внимание Кларда привлекли глаза. Таких жёлтых глаз у людей не бывает.
– Мы не знакомы, но я о вас много слышал. И то, как вы в такое короткое время успели организовать какое-никакое сопротивление, подтверждает, что вы не зря занимали этот пост.
Генерал слушал вполуха, пытаясь найти возможность для побега, но бестолку. Главная заповедь нарушена. Он не выживет, а значит, проиграет.
Летар над ним протянул руку и коснулся амулетов на груди. Клард ощутил, как сила покидает его. Плетения распались. Эта часть рассказов тоже правдива.
– Вот так. Теперь ты снова обычный смертный, - с прежней насмешкой произнёс летар.
– Несколько мгновений ты ощущал себя на нашем месте. Каково это, когда остальные кажутся слабыми, недостойными даже стоять рядом?