Изгоняющий демонов

Гладкий Виталий

Нужно было искать удобное место для ночлега. Первым делом Эрибу осмотрел скальный выступ – место, где таился в засаде леопард. Осмотрел – и остался довольным. Забраться наверх могли только большая кошка и человек. А если учесть, что он разожжет там костер, то и вовсе нечего было опасаться.

Эрибу снедала лишь одна неприятная, как заноза в пятке, мысль – он не сообщил родителям, что идет на охоту. Отец догадается, куда делся его своенравный сын, и конечно же, будет волноваться, но виду не подаст (Эрибу уже приходилось ночевать в ночном лесу), а вот мать… Она может молиться всю ночь перед изображением Иштар, хранительницы домашнего очага, чтобы богиня спасла ее сына от несчастья.

Мальчик

думал о матери все время, пока таскал на вершину скального выступа сухой хворост. Эрибу был бессилен что-либо изменить, лишь мысленно посылал ей свои извинения и просьбы, чтобы она сильно не волновалась.

Он уже приготовился зажечь костер с помощью «огненного камня» и кресала (для этого мальчик собрал немного сухого мха и тонких веточек), как неожиданно увидел со своей возвышенности дымок, который поднимался из соседней рощицы. «Охотники!» – первым делом подумал обрадованный Эрибу. А поскольку ближайшим населенным пунктом была деревня Шаду, то это могли быть только свои.

Юный охотник спустился к подножью возвышенности и направился к чужому костру. Но он не стал ломиться через заросли, а начал пробираться через высокий кустарник так, словно подкрадывался к дичи – чтобы не шелестели ветки и не хрустел под ногами сухостой. Мало того, Эрибу даже приготовил лук к стрельбе. В холмах иногда скрывались лихие людишки – в основном беглые рабы и те ашшуры, которым грозила смертная казнь за их злокозненные деяния, – поэтому такая предосторожность не была излишней.

Наконец он добрался до источника дыма. Поляна, на которой горел костер, была небольшой. Очаг располагался напротив шалаша, сплетенного из веток и укрытого крышей из травы. Несколько поодаль острый взор юного охотника заметил вход в пещеру, который хорошо маскировали плети дикорастущего винограда. А еще дальше из-под скалы пробивался ключ, и вода неспешными струйками вливалась в рукотворный водоем, обложенный диким камнем. Ее излишки перехлестывали через ограждение и тонкой серебристой змейкой исчезали в высокой траве.

У очага сидел старик, явно отшельник, закутанный в звериные шкуры. Над костром висел котелок, в котором что-то варилось, – видимо, похлебка, но, судя по запаху, совсем без мяса. Похоже, отшельник положил в кипяток разные коренья, грибы и травы.

Эрибу некоторое время наблюдал за стариком, не отваживаясь выйти из зарослей на поляну, как неожиданно тот громко сказал, не оборачиваясь:

– Подходи к костру, добрый человек. Я не сделаю тебе зла, клянусь могуществом Хены.

Мальчик немного поколебался, но все же принял приглашение. Старик был темнолиц, весь иссушенный, словно вяленый финик, тем не менее его глаза блестели молодо, и смотрел он на юного охотника пытливо, с интересом. И совсем без боязни. Впрочем, его храбрости нашлось объяснение. Рядом с ним лежал бронзовый топор, а к стенке шалаша был прислонен лук и колчан со стрелами.

– Мальчик… – не без удивления сказал старик, осмотрев Эрибу с головы до ног, и приятно улыбнулся. – Никак заблудился в холмах?

– Нет. Я охотился… А домой по светлому вернуться не успеваю.

– Вон оно как… Что ж, тогда присаживайся к моему очагу. Скоро похлебка будет готова, приглашаю откушать, что нам послали боги.

– Благодарю за приглашение, – вежливо ответил Эрибу, но усесться не спешил. – С вашего позволения, я отлучусь ненадолго…

– Зачем?

– Забрать свою охотничью добычу. Чтобы ее звери не растащили. Здесь недалеко…

– И то верно. Но возвращайся, я жду.

– Обязательно, – с легким сердцем ответил Эрибу и быстрым шагом направился обратно, к возвышенности, где он намеревался провести ночь…

Спустя немного времени старик и мальчик с удовольствием хлебали вкусное варево, куда были добавлены и кусочки оленины, а над костром запекался добрый шмат мяса, источая аппетитные запахи. По крайней мере, для изрядно проголодавшегося Эрибу. Отшельник был гораздо умеренней в еде.

Старика звали Ушпия. Он оказался субарейцем [20] . Это были загадочные люди. Они считались вечными скитальцами без роду-племени (хотя, конечно, это было не так) – бродили по Земле Ашшур, надолго не задерживаясь на одном месте. Богами субарейцев были природные явления – гроза, дождь, ураганы, суховеи, землетрясения, и ашшуры верили, что они имеют на них влияние.

20

Субарейцы – население Субарту, исторической области в III–I тыс. до н. э., соответствовавшей Северной Месопотамии и районам в среднем течении Тигра, а также отчасти в верховьях Тигра и Евфрата. Во II тыс. до н. э. – синоним хурритов, в III тыс. до н. э. – особый народ.

Появление в деревне горшечников бродячего субарейца всегда было большим событием. Странники-субарейцы успешно лечили разные болезни (чем вызывали недовольство деревенских жрецов-врачевателей), предсказывали судьбу гаданием, используя при этом кости животных, ветки деревьев и камыш. А два года назад один из них вызвал проливные дожди и тем самым спас поля и огороды местных крестьян от засухи, которая длилась больше двух месяцев.

Это было тем более удивительно, что самые сильные заклинания местных жрецов, которые просили милости у богов ашшуров, не принесли желанного результата. А странник, забравшись на холм, – все ту же самую высокую гору близ деревни горшечников, от которой она и получила свое название, – обратился к своему богу грома Тешшубу, и тот не замедлил откликнуться после долгого моления субарейца.

Правда, при этом молнии убили несколько ослов и овец, но этот убыток полностью покрывался щедрым урожаем зерновых и пышной зеленью грядок с овощами.

Тем не менее Эрибу был удивлен. Как мог странник-субареец стать оседлым? Он не выглядел ни больным, ни слишком старым, не способным к длительным переходам. Скорее, наоборот – все его движения были не замедленными, как у стариков из деревни Шаду, а достаточно быстрыми, уверенными и плавными. Он даже не кряхтел, когда приходилось прилагать большое усилие.

Насытившись, старик наконец обратил свой взор на отливающую в свете костра чистым золотом шкуру леопарда, связанную в узел. Эрибу положил ее чуток поодаль. Когда сняли с вертела запеченный кусок оленины, в костер подбросили дров, и высоко взметнувшееся пламя осветило гораздо большее пространство, тут-то отшельник и увидел, что принес мальчик. При этом он не только сильно удивился, но и озаботился. Это было видно по тому, как субареец сдвинул густые косматые брови и остро взглянул на юного охотника.

– Тебя любят боги, – сказал он очень серьезно. – Это неспроста. Дай-ка мне свою руку.

Просьба была похожа на приказание, но Эрибу не стал противиться. Однако едва старик прикоснулся к мальчику, как раздался треск, и между руками отшельника и юного охотника проскочила искра.

– Уф-ф! – воскликнул ошарашенный старик и подул на обожженные кончики пальцев. – Эко диво!

Эрибу тоже был сильно удивлен. Искру, похожую на миниатюрную молнию, он и сам увидел впервые. Мало того, мальчик заметил, что она исходила от него! Но почему? Ведь до этого он спокойно прикасался и к братьям, и к родителям, и к друзьям, но никогда прежде ничего подобного не случалось.