Изгой, Крах Советской империи

Серков Дмитрий

лицами, закрытыми визорами шлемов.

Отход резидента могла спасти только одна маленькая война. Спецназ Комитета

госбезопасности был встречен ураганным огнем. Укрываясь за всевозможными

возвышениями, осажденные начали стягиваться к дому. Огонь заставил штурмующих

упорядочить свои действия и передвигаться через двор короткими перебежками, под

прикрытием редких деревьев и автоматов своих коллег.

Короткие,

но эффективные пулеметные очереди с вертолетов накрыли

оборонявшихся, не позволив укрыться в доме. Несколько бездыханных тел так и остались

лежать на стриженных изумрудных газонах и галечных дорожках.

Воспользовавшись всеобщей сумятицей, Алекс вырвался из рук конвойных, и

несколькими ударами заставил их замолчать навсегда. Теперь его целью было только одно –

документы, оставшиеся у Либермана. Отец, начав операцию вовремя, выполнил свои

обязательства, и Алексу предстояло довести дело до конца.

Воспользовавшись форой в пару минут, Либерман не стал испытывать судьбу,

прорываясь через линию осаждающих, а первым рванул в дом, пересек гостиную,

выскочил в коридор и по лестнице сбежал в подвал. Ворвался в бойлерную и, отбросив в

сторону сваленные в углу коробки, нырнул в едва заметный лаз.

Зажав в руке рифленую рукоятку «глока», отобранного у убитого агента МОССАД,

Алекс несся по горячим следам, ориентируясь в доме по наитию. Его вело

профессиональное чутье или интуиция. Быть может, чувство долга. А может, все вместе.

Отступившая со двора и успевшая «окопаться» в доме охрана заняла круговую

оборону, не подпуская бойцов группы захвата ближе пятидесяти метров. Штурмующие

залегли. Простреливаемая с обеих сторон полоса в полсотни метров оказалась

непреодолимым препятствием.

Не давая нападавшим вплотную подойти к дому, охрана сама оказалась в заложниках

сложившейся ситуации, будучи не в силах подойти даже к окнам, осыпаемым градом пуль.

Шансов отбиться у них уже не было. Вертолеты под прикрытием плотного огня начали

высаживать десант на террасу и крышу дома. Тяжелые подошвы ботинок спецназа

застучали по мраморному и паркетному полу.

Залпы подствольных гранатометов ворвались в ритмичный треск автоматных

очередей и звон стреляных гильз. Первый этаж замка заволокло едким дымом. Встретив

ожесточенный отпор и не желая и дальше рисковать своими бойцами, спецназ пустил в

ход газовые и дымовые гранаты.

Пробравшись узким лазом, Алекс попал в трубу, где можно было выпрямиться и

расправить плечи. Вдоль бетонной

стены протянулась нить мерцающего освещения. Запах

сырости и гнили. Хлюпающая жижа под ногами и безжизненный холод склепа. На вилле

все оказалось продумано до мелочей. Даже потайной ход на случай форс-мажора,

соединявший бойлерную с подземным коллектором. Потому предугадать, где Либерман

выберется на поверхность, было делом практически невозможным. Десятки не

обозначенных ни на одном из планов коридоров и ходов, труб и стоков могли служить

путем для отступления.

Либерман, похоже, точно знал, куда он направляется. Его не смущала ни капающая

сверху вода со зловонными примесями, ни обилие луж и ручьев, ни постоянная сырость

вперемешку с присутствием полчищ насекомых и крыс.

Пока не принюхался, Алекс то и дело воротил нос в сторону и раздавал пинки

разбегающимся в стороны грызунам, не уступавшим в весе хорошо отъевшейся кошке.

Человек, конечно, венец вселенной, но, вторгшись в святая святых подземного царства,

легко мог стать добычей бесчисленных стай, вооруженных острыми зубами и звериной

агрессией. Утешало лишь то, что облаченный в махровый халат Либерман представлялся

более легкой добычей.

Неожиданно тусклые запыленные лампы, скудно освещавшие путь, погасли вовсе.

Алекс чертыхнулся и замер на месте, прислушиваясь. Моментально лавина крыс

сомкнулась вокруг него, полезла по штанинам, пробуя ткань на вкус.

Либерман будто растворился во тьме.

Пища и толкаясь, грызуны лезли друг на друга. Острые зубы, прокусив плотную

джинсу, впились в плоть, раздирая икроножную мышцу. Взвыв от неожиданной боли,

Алекс дважды выстрелил наугад, куда-то вниз, в сторону обидчика. Гулкое эхо разнеслось

по тоннелю, а вспышки на мгновение озарили грязно-серое море грызунов, горящие

кроваво-красные глаза, длинные лысые хвосты и впившегося в ногу огромного крыса с

размозженной двумя пулями головой.

Грохот выстрелов напугал все живое, и море, давя друг друга, пустилось наутек,

волоча за собой по полу лишенные шерсти хвосты.

Либерман нутром чувствовал своего преследователя, трепетно прижимая к груди

атташе-кейс с драгоценными документами. Писк разбегающихся в разные стороны

грызунов за спиной только подтверждал страшные опасения. Он не боялся населявшей

коллектор живности, но страшился новой встречи с агентом КГБ, преданным псом своих