Изгой
Шрифт:
— Неплохо, спасибо.
— У тебя осталось совсем мало времени.
— Да, я знаю. Я… работаю над этим.
— Твой отец хотел, чтобы ты унаследовал корпорацию. Эта игра… Он придумал её не для того, чтобы помешать тебе. Ты же понимаешь?
Виллафрид на миг прикрыл глаза. Это был не первый их разговор на данную тему. Тётя всегда старалась убедить племянника, что Лаэрт Герстер любит его. Виллафрид не говорил ей, что она напрасно старается: он не сомневался в чувствах отца. Дело было в другом. Герстер-старший постоянно старался «исправить» сына, воспринимая его как нечто сломанное. Он хотел улучшить Виллафрида, поднять до того уровня,
— Ты меня слышишь? — спросила тётя. — Алло!
— Да, разумеется. Всё оказалось совсем непросто.
— Ты снова нанял кого-то, — это был не вопрос, а утверждение.
Ну, естественно: проходи Виллафрид «Полночного рыцаря» сам, он не разговаривал бы сейчас по телефону.
— Пришлось. Надеюсь, этот справится.
— Геймер?
— Не совсем. Вор.
— Как ты сказал?
— Хакер, ворующий промышленные секреты. Один из лучших. Может быть, даже самый лучший. Известная личность в определённых кругах.
— Ты уже пользовался его услугами?
— Нет, мне его порекомендовал… Неважно. В любом случае, у него прекрасная репутация. В определённом смысле.
— Хм… милый, но красть и играть — это ведь не одно и то же. Я уверена, что любой геймер, даже не слишком опытный, заткнёт за пояс хакера, впервые начавшего играть. Ты действительно думаешь, что правильно поступил, сделав последнюю ставку на него?
Скептицизм в голосе женщины не укрылся от чуткого слуха Виллафрида. Ему тут же захотелось убедить её, что он принял верное решение: мнение тёти Аделхайд всегда было важно для него.
— Знаю, но геймеры уже пробовали и потерпели фиаско. Даже чемпионы.
Женщина помолчала.
— А как он сможет взломать игру, милый? В «Идавёле» ведь стоит защита от вредоносных программ — никто не способен пронести их в сервер. Иначе игры превратились бы в соревнования читеров.
— Для моего человека сделали исключение.
— Понятно. Что ж, надеюсь, ты не прогадал. Кстати… ты рассказал ему? Этот хакер в курсе, что сделал с игрой твой отец?
Виллафрид сглотнул.
— Э-э-э… вообще-то, нет. Не счёл нужным.
— Вот как?
— Зачем ему эта информация? Как она может ему помочь?
— Ну-ну, я просто спросила. Дело твоё, верно?
— Да, конечно, — поспешно согласился Виллафрид.
Он испытал облегчение оттого, что тётя оставила щекотливую для него тему. Впрочем, он и сам не мог понять, почему так болезненно реагирует на неё.
— Я позвонила пожелать тебе удачи, милый, — пропела женщина. — Может, поужинаем завтра вместе? Вне зависимости от результата твоей… м-м-м… борьбы за наследство.
— Да, конечно, — предложение обрадовало Виллафрида. — Всё-таки, надеюсь, мне не придётся брать девиз Айвенго.
— Напомни, радость моя.
— «Лишённый наследства», тётя Аделхайд.
— Ну, не шути так! Ещё есть время. Я в тебя верю.
— Спасибо. Твоя поддержка всегда… помогала мне.
— Увы, это всё, что я могу. К счастью, у тебя полно специалистов, разбирающихся во всех этих… технических вещах.
— Да, так и есть.
— Ну, тогда до завтра, милый.
— Пока.
Опустив руку с телефоном, Герстер-младший вздохнул. Тётя осталась единственным близким ему человеком. Раньше она была частью триумвирата, составляя его с родителями Виллафрида. Затем, после смерти сестры, выступала в дуэте с Лаэртом Герстером. Теперь вот осталась только тётя Аделхайд.
Спрятав мобильник в карман,
Конечно, у него имелось множество специалистов. А толку с них? Если Орфей подкачает, всё накроется медным тазом.
Виллафрид резко поднёс стакан ко рту, так что стекло стукнуло по зубам. Виски обжёг дёсны и язык.
Хоть бы получилось! И хорошо бы вычислить проклятого лазутчика, забравшегося в игру. Кто он? Что задумал? Уж, конечно, помешать Виллафриду получить законное наследство. Но кто нанял его? Это был ещё один вопрос, мучивший Герстера-младшего.
Глава 59
Изольда отправила меня в район под названием «Грот». Инфосправка сообщила, что это часть города, расположенная за рекой Ахерон и соединённая с остальным мегаполисом рядом тоннелей, часть из которых заброшена или заселена мутантами. Странное место, чтобы поселиться, на мой взгляд, но, наверное, у вампиров свои вкусы. Впрочем, я даже не был уверен, что там, куда я направлялся, меня встретят носферату. Может, мать указала мне адрес какой-нибудь норы, где я мог, по её мнению, спрятаться. Хотя нет, она же сказала «познакомься». К тому же, такой расклад не устроил бы ни её, ни меня: она хотела, чтобы я пил кровь, и эксперимент по созданию дампира продолжался, а мне надо было найти «грааль» Виллафрида.
Впереди показался чёрный зев тоннеля. Гигантская труба на подпорках выглядела перекинутой через реку. Кое-где она была проломлена, и в дырах виднелись искорёженные обрывки арматуры, похожие на застывших червей. Внутри царила липкая темнота. Что ж, было бы странно, окажись труба ярко освещена, верно? Район явно не пользовался популярностью у горожан. Вообще, город походил на разлагающийся труп, частично закопанный в землю и из-за этого гниющий неравномерно. Я, судя по всему, собирался заехать туда, где вовсю орудовали насекомые-некрофаги. А может, даже вовсе не осталось никакой плоти, и только белели обнажённые кости. Помню, когда мне было лет восемь, родители увезли меня на дачу. В тот год недалеко от посёлка мужики после недели проливных дождей нашли труп: вода вымыла его из склона оврага, куда кто-то закопал тело. Новость разнеслась быстро, и мы с пацанами побежали поглядеть на диво. Помню торчащие из чёрной мокрой земли рёбра и череп с пустыми, забитыми почвой глазницами, в которых копошились голубые и оранжевые жуки. Вот что-то такое мне и напоминал Илион.
Когда я приблизился к тоннелю, над ним появилась надпись:
«Тоннель Тангейзера»
Виллафрид встрепенулся и начал подкидывать мне информацию в виде обрывков воспоминаний.
Вот они всей семьёй идут на оперу, сидят в роскошном зале, украшенном бархатом и позолотой, вот отец вслух зачитывает программку, напечатанную на плотной, глянцевой бумаге, вот толстые певцы в смешных нарядах исполняют арии, в которых невозможно разобрать ни единого слова. Виллафрид вертится и ерзает, ему скучно и ужасно хочется, чтобы вся эта мука поскорее закончилась. Потом тётя Аделхайд объясняет ему, о чём же пели в театре. Она сидит в кресле, положив ногу на ногу, покачивает болтающейся на пальцах туфлёй, и речь её льётся, словно звонкий ручеёк. Виллафрид сидит и слушает, заворожённый женской красотой и историей легендарного средневекового поэта.