Изгой

Кеннеди Эль

– Эй. – Мое лицо мгновенно холодеет. – Еще раз такое ляпнешь, и я сотру все твое онлайн-присутствие. И счет твой опустошу.

– Извиняюсь. – Ему хватает совести изобразить раскаяние.

– Уж надеюсь. – Никто не смеет оскорблять маму. Она, может, и эгоцентрична немного, но она все еще моя мать.

Старый телефон Фенна на столике начинает вибрировать. Он наклоняется посмотреть на экран и тут же корчит рожу.

– Дерьмо. Ну, понеслась. – Он включает громкую связь и закатывает глаза. – Да?

– Рад, что поймал тебя, –

говорит Дэвид. – Эр Джей там с тобой?

Фенн протягивает телефон в мою сторону.

– Да, Дэвид. Здрасте, – неловко говорю я.

– Отлично. Твоя мама тоже здесь. Вы уже открыли посылку, которую я вам курьером отправил? – Видимо, ему пришло оповещение о доставке. Вот же торопыга.

Я плюхаюсь рядом с Фенном.

– Привет, мам.

– Привет, солнце. Привет, Фенн.

– Круто, правда? – Дэвид, похоже, гораздо более впечатлен новым девайсом, чем кто-либо из нас. – Эта штука должна стать первым смартфоном на Луне. Без понятия, как это работает, но вы наверняка разбираетесь в технике получше меня.

– Класс, пап. – Фенн показывает телефону средний палец. – Теперь смогу заказывать пиццу через NASA. А в лифте он ловит?

– Эр Джей, мне сказали, у него самый быстрый процессор, когда-либо разработанный для смартфона. В два раза превосходит любой из тех, что сейчас в продаже.

– Ага, круто. Эм, спасибо, Дэвид.

Все это ощущается как-то неправильно. Мама всегда дарила мне деньги или подарочные карты, и меня это устраивало.

– Уверен, вы разберетесь, как их настроить, – говорит Дэвид. – Потом поделитесь впечатлениями.

– Ага, да. – Фенн тянется сбросить звонок. – Пока.

– Солнце, пока не забыла, – встревает моя мама прежде, чем Фенн успевает положить трубку. – Мы подумали, будет здорово провести каникулы всей семьей. Вы так быстро уехали в школу, что у нас толком не было времени пообщаться всем вчетвером. Что скажешь?

Фенн приставляет два пальца к виску, предпочитая быструю и безболезненную смерть медленной, мучительной пытке семейных посиделок. Я с ним полностью солидарен.

– Ага, мам. Супер.

Я вру, ведь что тут скажешь? Пусть развлекается. До зимних каникул еще несколько месяцев. За это время успею придумать, как отмазаться.

Когда Фенн обрывает звонок, мы решаем великодушно открыть коробки и посмотреть новые телефоны. Столько разговоров, а на вид – обычные мобилки.

– Я никогда еще не ездил никуда на каникулы, – признаю я, проматывая процесс настройки космического смартфона. – Мама вечно путешествовала по работе, так что снова садиться в самолет или трястись несколько часов в машине ей хотелось в последнюю очередь.

– Мы раньше ездили, – говорит Фенн. – Когда мама была с нами. Проводили каникулы на Винъярде.

– Разумеется. – Богатенький засранец.

– Хорошее было время. – Фенн отбрасывает в сторону телефон и закусывает щеку. Он смотрит на телевизор, но, мне кажется, не видит его.

Внутренне я морщусь, потому что почти

слышу, как приближается большое эмоциональное признание. После прошлой ночи со Слоан я не уверен, что у меня есть силы на еще один разговор по душам. Но я не настолько козел, чтобы встать и уйти в туалет, пока Фенн тонет в воспоминаниях, так что нужно это перетерпеть.

– Папа тогда был другим, – признает он. – Всегда хотел проводить с нами время. Мы ходили на рыбалку или просто катались на лодке. Он часами показывал мне узлы, которые я никак не мог запомнить.

Очень сложно представить между ними такие отношения, как он описывает. Я встречал семьи с напряженными отношениями. Детей, которые ненавидели родителей, и родителей, которые вели себя отвратно и ни на что не обращали внимания. У Фенна с Дэвидом ситуация словно бы еще хуже. Они ни в чем не нуждаются, но тем не менее какая-то глубокая ненависть заставляет Фенна хотеть проткнуть себе уши палочками для еды каждый раз, как он слышит голос отца.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Ощущение такое, будто сколько бы ты его ни посылал, он все пытается тебя переубедить.

Вся сентиментальность, временно разбавившая плохое настроение Фенна, тут же растворяется в кислоте его ненависти.

– Когда мама умерла, он решил на все забить. Мамы не было, а папа исчез. Он только работал, а когда был дома – тупо избегал меня. Годами он притворялся, словно я не существую. А потом вдруг заявился с новой женой и ребенком… – Фенн сверлит меня взглядом. – Это не любовь, не доброта и не исключительная щедрость, братан. Он пытается отвлечь всех от того факта, что он мудак, которому на всех плевать. Как только этот образ спадет, поверь мне, он снова превратится в эгоистичного козла.

На этой ноте Фенн вырубает приставку и включает футбол, делая звук погромче. Я, может, и не хотел влипать в психотерапевтическую сессию, посвященную травмам детства, но парню я сочувствую. Отсутствие отца сильно влияет на ребенка.

– Ну, твоего отца хотя бы ни разу не вытаскивали голышом из номера в мотеле агенты ФБР.

Он резко разворачивается ко мне.

– Чего, блин?

– Ага. Когда папу впервые арестовали, это был сущий цирк. По обвинению в мошенничестве это было. Застали его, когда он обливался спреем для автозагара, чтобы убедить какого-то беднягу в том, что он последние шесть месяцев провел в Панаме, заключая сногсшибательную сделку.

Фенн тихо присвистывает.

– Вот это внимание к деталям.

– Когда его повязали второй раз, он встречался с директрисой почтового отдела в фирме по начислению заработной платы, где-то восемь месяцев уже. Она ему нужна была, чтобы узнать их расписание или какие-то там схемы, в общем, неважно. Жил с ней. В магазин ходил, возил детей на карате. Разумеется, все это было лишь аферой, но, черт, чувак. По крайней мере у твоего отца нет поддельной семьи, с которой он обращается лучше, чем с настоящей.