Изгой
Шрифт:
Спасительная мысль о том что невозможно за три месяца межсезонья, находясь на улице не износить находящиеся на мне вещи, приводит к некоторому облегчению – период определил на глаз, «на вскидку». Но очень быстро доходит – это совсем не лучшее заключение – ещё больше вопросов…
Становится не по себе. Резко, в один шаг подхожу к стене и плотно прижимаюсь к ней спиной. Сдерживая внезапно возникшее лихорадочное дрожание челюстей, ещё раз и очень медленно осматриваюсь… Что происходит?!
Вокруг всё реально, всё то же самое: забор; гаражная стена; небо; птицы; запахи;
Они выскочили из дальнего гаражного проезда, от меня – метров сто. Выбегали и с заносом, чуть ли не тараня забор, резко поворачивали в мою сторону. Завидев меня, тут же взвывая и ускоряясь начинали нестись в моём направлении – собаки, девять псов… Рано или поздно, но это должно было случиться. Их призывные и поначалу растерянные голоса послышались недавно – я это отметил, но отстранённо, совершенно не придавая этому значения. Теперь же стало понятно: безусловно они искали меня и вот нашли…
Прислонившись спиной к стене я наблюдаю за приближающейся стаей, отметив краем сознания, что переключился я на них полностью – ни тени тревоги, так, лёгкое волнение и дрожь прошла и даже нет желания поискать что-нибудь под руку. Лишь удивлён – в стае «питбуль» и «кавказский овчар» – не место двум таким породам в гаражных трущобах…
По наитию – подаю правое плечо вперёд в их сторону и встаю фронтально, не отходя от стены…
Стая растянулась. Три пса впереди, слева – направо: питбуль; отставая на корпус – овчар; ещё чуть дальше – дворняга; остатки стаи метрах в тридцати за ними…
Жду. С каждой секундой время как будто бы замедляется, с каждым прыжком оно будто бы… вытягивается. Уже можно увидеть напряжение мышц, колебание шерсти в такт прыжка, вздрагивание приоткрытых пастей, нити срывающихся слюней с нижних челюстей и сам полёт тела в галопе…
Всё – питбуль в прыжке. Рычание. Мышцы волнами. Вытягивается – пасть раскрыта – мне в горло… Чуть отстраняюсь вправо и без размаха, от плеча – левой и чуть сверху вниз – ему в башку, за пастью – бью! Нижняя челюсть пса резко смещается к его левому уху и вниз, с одновременным разворотом башки затылком к лапам и изменением вектора прыжка – вправо от меня и вниз – утробный рык с конечным взвизгом…
Рычание овчара – он уже в прыжке на правую руку… не успевает – попадает под тело питбуля и оба, переплетясь телами, пролетают перед мордой подоспевшей дворняги – та тормозит. Утробное рычание, лай.
Разворачиваюсь вправо.
Дворняга меняет вектор – не хватило скорости. Взлаивает и уже в полёте на мою правую ногу…
Чуть приседаю – правой открытой ладонью резко бью по холке, с моментальным прямым захватом большим пальцем к себе – крепко, цепко, с кожей… Овчар уже вскочил и в движении в мою сторону…
Распрямляясь, меняю вектор полёта дворняги – мордой влево вдоль себя и вверх выше своей головы и резко вправо с разворотом – лапами вверх…
Овчар… прыгнуть не успевает – с ускорением, спиной вниз, обрушиваю
Дворняга отлетает в сторону – она и овчар без движения. Только питбуль, кажется ещё жив – силён пёс, но это вопрос времени…
От волчьей стаи, когда она охотится, отбиться почти невозможно. Смерть одного, двух, даже трёх членов стаи, при условии, что стая большая, не останавливает их стремления завалить добычу – это волки.
Псы, они псы и есть – ни что так не осаживает псовую стаю, как визг и предсмертный хрип одного из своих сородичей…
Отставшие тормозили, если только не ручником и остановились метрах в пятнадцати от меня – уже не гавкают. Вздыбившиеся холки и тихое рычание – до конца не остыли. Тянутся носами к трупам и… поворачиваются вполоборота, всё ясно – опасно. Лишь один из молодняка, ещё непонимающий, выдвинулся чуть ближе ко мне и лает, растерянно поворачивая башкой, соображая куда же делся азарт погони.
Дальше они не решаются. И один из них даже пытается повиливать хвостом.
Отыскиваю среди оставшихся и пристально смотрю в глаза главной суке – как же без неё. Встаю поудобней – я готов. Не ждёт. Резко разворачивается и, изредка оглядываясь, трусит прочь уводя за собой остатки стаи – умна. Всё. Максимум пара десятков секунд на круг.
Внезапная тошнота. Состояние как в нокдауне – еле успеваю опереться рукой и отстраниться – блюю… Рвать нечем, но желудок тупо пытается вывернуться наружу. Несколько секунд пытки:
– Фууух. Твою мать. – вроде всё. Полой рубашки вытираю рот. Морщусь и сплёвываю кисло-горькую гадость, но поганый привкус всё равно остаётся.
Прислушиваюсь к себе… Слабости, пеленающей всё тело, нет. Костяшки пальцев левой руки всего лишь… покрасневшие. Ни вывихов, ни растяжений.
Подчиняясь инстинкту движения начинаю идти. Возникающие вопросы загоняю куда поглубже оставляя только одно – стремление свалить отсюда к чёрту! Выйти:
– Из этих грёбаных, долбанных гаражей, домой!!! – кричу и, почувствовав облегчение двигаюсь быстрым шагом ориентируясь в гаражных хитросплетениях по охранной будке – её я увидел за первым же поворотом и из виду не выпускаю.
Собак не вижу. На всём пути ни одного открытого гаража, хотя подъезды к воротам достаточно заезжены. Иду ходко – уверен, что за следующим поворотом достигну будки с охраной.
Очевидность внезапно пришедшей мысли заставляет меня остановиться. Аккуратно накладываю ладони на колени. Чуть надавливаю… нет не больно, суставы не болят. Хм, ну что тут скажешь – радостно… Нет, не до вопросов, надо идти – до поворота метров двадцать и финишная.
Угол – поворачиваю. Будка с охраной метрах в пятидесяти, а ближе и справа – «Жигули» четвёрка, у гаража. Багажник открыт. Женщина что-то берёт из машины и уносит внутрь гаража. Выходит и что-то кладёт в машину. Первый человек за весь этот день. Ускоряю шаг и иду прямо на неё…