Излечи моё сердце
Шрифт:
Вот теперь она совершила глупость! Зачем она говорит ему об этом? Пройдет минута, и она признается, что любит его? Но она его не любила! Это не любовь!
– Я думаю…
О, что она могла думать? В его объятиях она не могла думать, она могла лишь радостно кричать! Глупо, что свадьбы вызывали у нее грусть по отцу. Да, от них уехал отец, но она же в этом не виновата. Неужели ей предназначено повторить судьбу матери?
– Я не знаю, что я думаю… Вейл, я очень смущена тем, что произошло. Почему-то свадьбы смущают меня! И ты меня смущаешь! Иногда я хочу тебя, но
Он приподнял ее подбородок, посмотрел ей в глаза и сделал то, о чем она мечтала почти всю жизнь. Он поцеловал ее со всей страстью человека, хотевшего женщину, со всей нежностью кого-то, кто заботился о ней и не хотел, чтобы она страдала. Поцеловал со всей свирепостью человека, завоевавшего мир и не желающего отдавать его.
Фейт ответила ему таким же страстным и свирепым поцелуем, зная, что только он может унять боль в ее груди и сделать ее чувство цельным.
Так это и была любовь? Любовь, которую она искала?
Она не могла думать об этом сейчас, когда он прикасался к ней.
Он покрывал поцелуями ее шею, обнаженные плечи. Подхватив под ягодицы, он поднял ее к своему паху и прижал к затвердевшей плоти.
Потому что он хотел ее.
А она его.
Нет, сейчас она не откажет себе в порочном удовольствии, не откажет себе в том, о чем, возможно, будет сожалеть до конца своих дней.
Она будет сожалеть о том, что не занималась любовью с Вейлом прежде.
И потом.
Фейт поцеловала его в шею и ослабила галстук-бабочку, чтобы ей было легче добраться до его тела. Она поцеловала открывшийся треугольник его загорелой груди, а он сорвал галстук, бросил его на пол и начал снимать рубашку, отрывая при этом пуговицы.
Продолжая целовать его, она усердно работала пальцами, расстегивая оставшиеся пуговицы и постепенно обнажая его грудь и плоский живот.
– У тебя красивое тело, – похвалила она. – Оно скорее похоже на тело кинозвезды, чем врача!
– Разве это мне мешает?
Когда Фейт нагнулась и поцеловала его в живот, он, то ли хохотнул, то ли застонал.
– Фейт! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Ты соображаешь, что делаешь? Моя сила воли на исходе! С того момента, как я нашел тебя в зале рядом с моей матерью, я хотел бросить все к черту, сорвать церемонию, схватить тебя, принести сюда и бесконечно заниматься с тобой любовью!
Думал ли он это, когда нашел ее глазами и движениями губ сказал ей, что она красива?
Фейт потерлась щекой о его живот, наслаждаясь тем, что слышит его дыхание, а он уже тянулся к ее губам для поцелуя.
– Еще немного, и я уложу тебя в постель и сделаю наконец моею! – выдохнул он. Его пальцы ухватили ее бедра, пристраивая к себе, а пристальный взгляд голубых глаз буквально обжигал горячим желанием. – Полностью моею. Убедись, что ты этого хочешь, или останови меня сейчас, потому что я хочу тебя!
Намеревался ли он отпугнуть ее этими словами? Ведь если его силы на исходе, то она и вовсе готова. Она сходит с
Пренебрегая элементарной осторожностью, она скользнула руками под открытые края его рубашки, сорвала ее с его плеч и провела пальцами по тугим мускулам.
– Мне не нужен твой разум, Вейл. Я хочу заняться с тобой любовью.
– Фейт! – Он смотрел на нее ярко-голубыми, как море, глазами, сбросил с плеч рубашку и снова потянулся к ее губам. Он смаковал ее рот, стараясь доставлять удовольствие, чтобы заставить ее трепетать с головы до пят от одного факта своего существования.
Она обвила руками его шею, провела пальцами по коротким волосам на затылке и крепко прижала к себе.
Нельзя сказать, чтобы она испытывала потребность повиснуть на нем.
Вейл оставался неподвижным. Ему хотелось, чтобы она сама сделала все необходимое. Он только поднял юбку, связав подол вокруг ее талии, обнажив при этом подвязки и обнаженную кожу над ними. Хорошо, что она купила новое белье!
– Фейт! – прошипел он прямо ей в рот. – Ты меня убиваешь!
Она чувствовала себя немного смущенной, но не от явного желания, горевшего в его глазах. Никто бы не устоял перед огнем этого пристального взгляда. Он смотрел на нее так, словно в рождественское утро нашел пол елкой самый желанный подарок! Ее!
Слава богу, она прислушалась к советам продавщицы в магазине и купила новое шелковое белье, хотя и потратила на него немало денег!
– Фейт! – Он тянул ее за спину к своему паху, толкая в низ живота затвердевшей плотью, шаря руками по ее телу. – Я так хочу тебя!
Она хотела поторопить его, чтобы он скорее взял ее, но рот был заперт его непрерывными поцелуями, поэтому ответила по-своему. Она расстегнула молнию на его брюках и спустила их с бедер, любуясь обнажившимся телом и наслаждаясь реакцией Вейла на смелость, с которой она это проделала.
Она освободила его, обвив руками и гладя шелковистую кожу. Он был большим, крепким, гордо подавался вперед, навстречу ей, удивительно мужественный, но она меньшего и не ожидала. По крайней мере, от Вейла.
Когда его пальцы скинули с нее кружевные трусики и он потерся о то место, где ее нервные окончания сплелись в один крошечный комочек, она выкрикнула его имя,
– Тебе нравится? – спросил он, хотя ответ, безусловно, был ему известен.
Ее тело двигалось в ритме с его прикосновениями, двигалось так, словно она была куклой, которую он контролировал.
– Пожалуйста, – жалобно простонала она. – Пожалуйста, не останавливайся!
Скользнув внутрь ее сначала одним пальцем, затем другим, он гладил ее до тех пор, пока ее силы не иссякли, пока ее ноги не стали совершенно безвольными. Она была благодарна ему за то, что он держал ее, иначе она сползла бы на пол, обессиленная от наслаждения.
– Ты очень напряжена.
– Вейл! Возьми меня скорее! Пожалуйста! Пожалуйста! – шептала она ему в шею, обдавая его мощными теплыми волнами совершенно незнакомых для него открытий.