Излечи моё сердце

Линн Дженис

– Я предпочел бы остаться с тобой.

Вейл увидел, как позеленели огромные глаза Фейт. Он не любил пускать слова на ветер и всегда думал, прежде чем сказать. Но сейчас он говорил правду.

Он действительно предпочел бы остаться с Фейт, а не идти на мальчишник Стива.

Несколько футбольных приятелей жениха, очевидно, устроили ему грандиозный мальчишник в Филадельфии еще неделю назад, так что вчерашняя вечеринка была скорее данью традиции, чем последним развлечением перед свадьбой.

А Вейлу было интересно,

что этим вечером делает Фейт, как она чувствует себя в кругу его семейки.

Он не раз задавал себе этот вопрос нынешним вечером, смотрел на часы и думал, спит ли она уже, и если не спит, то чем занята. И он спрашивал себя, не из-за Фейт ли он так часто засиживался допоздна на работе, не является ли его трудоголизм лишь предлогом, чтобы видеть ее.

Но это было безумием. Если он хотел увидеть ее в нерабочей обстановке, ему достаточно было пригласить ее куда-нибудь.

Но, увидев, как потемнели ее зеленые глаза, а рогалик застыл на полпути ко рту, он понял, что это, может быть, не все, что он должен сделать.

Может быть, именно поэтому он никогда никуда ее не приглашал.

Из-за этого, а еще из-за того, что ее ждет блестящая карьера в клинике, не стоит мутить воду личными отношениями. Да ему этого и не нужно. Другие женщины всегда были доступны для него, но ему нравилось работать с Фейт. Ему нравилось чувство постоянства, которое она ему давала.

– А разве мальчишник у Стива прошел плохо? – спросила она, не встречаясь с ним глазами.

– Холостяцкие вечеринки не в моем вкусе. – Да имеет ли она хоть какое-нибудь понятие, как красива сегодня утром? Ему нравились ее волосы… теперь он мог ими любоваться беспрепятственно. Длинные, спутавшиеся после сна золотистые пряди походили на солнечные лучи, пробивающиеся в окна и образующие сияние вокруг ее ангельского личика.

Огромные глаза, полные губы, классические черты лица. Никогда ему еще так не хотелось провести пальцами по коже женщины, перебирать пальцами ее волосы. Никогда еще ему так не хотелось целовать женщину.

А как он жаждал оказаться внутри женщины.

Вот почему сейчас следует встать с постели, как он это сделал вечером, пролежав рядом с ней в течение пары часов, не в состоянии заснуть от ее соблазнительного ванильного запаха и близости ее теплого тела. Он не сомкнул глаз и знал, что не заснет, лежа рядом с ней.

И все же он лег рядом с ней, зная, что она притворяется спящей, и спрашивая себя, чем она обеспокоена, чем обеспокоен он сам? Неужели она думает, что он станет принуждать ее к чему-то, чего она не хочет? Что он соблазнит ее, заставив снять эту ее ворсистую пижаму?

Когда она коснулась его лица, ему показалось, будто он вообразил легкое прикосновение, и инстинктивно схватил ее за руку. Лежа в своей постели и держа Фейт за руку, он трепетал от желания. Когда она по-настоящему заснула, он поднялся, включил компьютер и принялся

за работу, то и дело отвлекаясь и глядя на Фейт, лежащую в его постели. Как же ему хотелось разбудить ее своими губами, своими руками, своим телом, овладеть ею и слиться с ней, чтобы они стали нераздельны.

– А в свадьбах что-нибудь тебе нравится? – спросила она, очевидно не представляя, куда унеслись его мысли. Или умышленно игнорируя то, что он, похоже, смотрит на нее так, будто был бы не прочь позавтракать ею. – Бесплатный бар? А кроме бесплатной выпивки? – Она засунула в рот кусок рогалика, пробудив в нем чувство голода.

– Пироги! – Почему ему представляется этот ее розовый язык, слизывающий с губ глазурь? И его язык, на тех местах, до которых она не доставала?

Они встретились взглядами.

– Нет, я серьезно!

– Я серьезен. – Он всерьез хотел повалить ее на постель, лечь между ее бедрами и заставить ее ощутить оргазм.

– Нет, не серьезен.

Почему она так думает? Он пожал плечами:

– Полагаю, медовый месяц – это не так уж плохо.

Она выкатила глаза:

– Ты действительно так считаешь?

– Ты спросила – я ответил. – Он взял клубничину и положил ягоду на полные губы Фейт.

Ее зрачки расширились, она посмотрела на него так, словно спрашивала: «Что ты делаешь?» – но надкусила ягоду и вытерла сок с губ.

– Спасибо.

– Пожалуйста!

Слаксы, перекрутившиеся вокруг ног, ограничивали его движения. Интересно, что бы она делала, если бы он подтащил ее к себе, сорвал с нее эту ужасную пижаму и провел языком по ее телу?

– Что ты делаешь, Вейл?

Пристально взглянув на нее, он заметил в ее глазах неуверенность.

– Ты о чем?

– Я вот об этом! – ответила она, указав на поднос. – Запомни, Вейл, я – твоя коллега, а не подружка! Ты не обязан подавать мне в постель завтрак и кормить меня клубникой! Это просто сумасшествие!

– В этот уик-энд для всех, в том числе и для меня, ты – моя девушка!

– Вейл! Я не хочу, чтобы ты использовал меня, потому что это тебе удобно!

– Удобно? Ты считаешь, что я хочу заняться с тобой любовью потому, что мне это удобно?

– Давай смотреть на жизнь реально, Вейл! Мы знакомы с тобой уже много месяцев, и ты никогда не делал попыток сорвать с меня одежду!

Это было правдой, но…

– Ты совершенно особенная женщина, Фейт! Я не знал, как к тебе подступиться!

– Поскольку я одна из немногих женщин до сорока, с которой ты не прыгнул в кровать при первой же встрече! – фыркнула Фейт.

– Фактически я прыгнул с тобой в кровать, но безрезультатно, – сокрушенно пробормотал Вейл, пальцем указав на сбитые простыни.

Она расстроено и брезгливо посмотрела туда же.

– Ну, а теперь скажи, со сколькими женщинами ты побывал в кроватях, не имея с ними секса?