Излечи мою любовь
Шрифт:
– Так, – нахмурилась Ева, – Данила Валентинович, меняем направление, нам в ту комнату.
Проследив за тонким пальчиком с прозрачным лаком на ногте, уточнил:
– Зачем?
– А там стулья удобнее, – закатила в ответ глаза.
***
О том, какие женщины непостоянные существа, я знаю не понаслышке. Десять лет отношений с Лизой, сделали меня экспертом в этом вопросе. А также научили с терпением относиться к женским капризам. В ту комнату, так в ту. Какая мне разница, что там. Для меня все комнаты в чужой квартире выглядели просто как еще одна дверь.
Развернувшись, отправился туда, куда попросили. Стулья, значит стулья. Костыли Ромка маме принесет. А мне уже домой надо. Устал. Морально выдохся. Слишком много говорил. Сначала с мальчишкой, а затем и с его мамой. Отвык за четыре месяца от общения вне работы. Да и не нужно оно мне было.
Зайдя в дверь, на которую указывала Ева, я оказался на кухне. Довольно просторной, у меня, например, была поменьше. Хотя, я покупал трешку, а у Евы сам черт ногу сломит. То ли девушка, то ли трешка, но планировка другая. Даже кухня располагалась там, где в моей квартире была спальня.
Не обращая внимания на обстановку, уверенно направился к дивану у стола. Осторожно опустил девушку на упругое сиденье, вот только выпрямиться не успел. Уверенной рукой, Евангелина поймала меня за шею.
– Минуточку, – сказала отчего-то с виноватыми нотками в голосе.
Сместив ладонь, девушка осторожно дотронулась до моего затылка. Боль, простреливающая от макушки до пяток, была несколько неожиданной.
Охнув, вскинул голову и возмущенно посмотрел на помощницу.
– Простите, Бога ради, но у вас кровь!
Ева, видимо чтобы я не начал спорить, показала свои пальцы испачканные красным. Черт. Плохо. Не думал, что так сильно ударился.
– Не важно, – попробовал отмахнуться, – дома обработаю.
– Сам? – Ева поджала губы, – затылок?
– Зеркало мне в помощь.
– Данила Валентинович, я понимаю, что вы устали, – Ева нахмурившись, на мгновение отвела взгляд, – но вы мне сына домой вернули. Давайте я ваш ушиб обработаю. А?
– Да глупости, – попятился от сердобольной женщины, – справлюсь.
– Даня, – раздалось строгое сзади, – не спорь с моей мамой.
Ромка, обогнув меня ловко поставил на стол огромный прозрачный пластиковый контейнер забитый лекарствами. Домашняя аптечка? Чуть было не присвистнул, глядя на ее размеры. Вспомнил, что дома у меня кажется где-то валялся аспирин. Перекись вот еще была, ей Лиза постоянно что-то протирала, ну и наверное, если не вышел срок годности, можно было найти парочку обезболивающих. Да у меня в машине аптечка была более собранной чем в квартире!
– Не стой, садись, – Ромка пододвинул мне стул.
Оказывается, пока я удивленно рассматривал чужую аптечку, мелкий уже развел бурную деятельность и успел не только открыть крышку на контейнере, но и уверенно вытаскивал на стол какие-то пузырьки, ватные диски…Зеленку?
– Да ты я смотрю опытный, – губы дрогнули в улыбке.
– Мальчишка, – вздохнув, ответила Ева. – Постоянно то колени содраны, то еще что приключиться. Да, непоседа?
Последнее явно относилось к мальчишке.
– Угу, – спокойно кивнул тот в ответ, –
Ева смотрела на меня своими серыми озерами. Она не сказала ничего, но одного взгляда на девушку хватило, чтобы понять – Ромка прав. Она будет переживать. За чужого мужика будет. А вот ее сын, который уже успел сурово сдвинуть брови, смотрел более требовательно. Сразу стало понятно, если я сейчас не послушаюсь, меня не простят. Хмыкнув себе под нос, сдался на милость двух таких разных взглядов. Волновать Еву не хотелось. Но и упрямо отказываться от искренне предложенной помощи, тоже было глупо. Десять минут погоды не сделают. Молоко куплено. Домой вернусь, приму душ и буду отдыхать.
Пока Ева колдовала над моей головой, Ромка сел напротив и подперев голову рукой, внимательно наблюдал. Молча.
– Что? – не выдержал его взгляда.
– А тебе разве не больно?
– Нет, – кривая усмешка снова скользнула по губам, – не больно.
– Мужи-ик.
Кажется мальчишка только что попытался восхищенно присвистнуть, но у него не вышло. Смешной. Вроде ничего особенного не делает, а рядом с ним и правда постоянно так и тянет улыбаться. Я мог бы ему рассказать, что боль от рассеченной кожи головы ничто, по сравнению с той, что мне причинила Лиза. Сказать, что предательство близких ранит гораздо больше, а душевную боль вытерпеть намного сложнее физической. Мог бы. Но зачем? Даст Бог и этот ребенок не столкнется с такими ситуациями в жизни еще очень много лет. А лучше, чтобы и вовсе не сталкивался. Сказка конечно. Не бывает так.
Отвлекся и не обращал внимание на манипуляции Евы. До тех пор пока не почувствовал прохладный ветерок на затылке.
– Вот и все, – раздалось за спиной.
А я замерев сидел на месте. Уверен, у меня глаза стали размером с серебряный рубль царских времен. Ева что… Подала на рану? Мне? Как ребенку?
– Данила Валентинович? – узкая ладонь легла на плечо.
– Да, спасибо, – мотнул головой, отмахиваясь от непрошенных мыслей, – я пойду.
Поднялся со стула и обернувшись кивнул своей помощнице.
– Выздоравливайте, Евангелина Дмитриевна, – перевел взгляд на Ромку, – а ты, воробей, больше не теряйся!
Глава 8
Вышел из дома Евы и остановился у подъезда. Морозный воздух. Смех каких-то подростков. Снежинки так красиво кружат в свете фонарей.
Вздохнув поглубже, зажмурился на мгновение.
Странно. Так странно чувствовать себя нормальным. Ни разбитым на тысячу осколков мужчиной, которого предали. Ни слабаком, неспособным окончательно разорвать отношения. Даже ни роботом, не замечающим ничего, кроме работы. Впервые после ухода Лизы я обратил внимание на происходящее вокруг. Впервые заметил, что приближается новый год. Господи, да я сегодня улыбнулся с тех пор в первый раз! Как только лицо не треснуло?