Излом зла
Шрифт:
Полковник Ивакин заявился к Соболеву под утро, без предупреждения и звонка. Матвей провел его в кабинет, прикрыл за собой дверь, и проницательный Ивакин кивнул на стену:
– Кто там у тебя? Неужели женщина?
– Еще нет, – сострил Матвей. – Сын плюс жена. Спят.
– Вчера ты был еще не женат. Когда успел?
– Так получилось.
– Непорядок, «волкодав». Главконтра узнает, будет скандал.
– Авось не узнает.
Они оценивающе глянули друг на друга, обозначили почти одинаковые понимающие полуулыбки.
– Что произошло, Борис Иванович? На контору начали давить? Или генерал,
– Мы затеяли проверку… ты уж извини, но без этого не обошлись. И сразу все подозреваемые прекратили свою деятельность, ощетинились ежами, будто их кто предупредил. А потом Валентину позвонили из Минобороны и предложили не цеплять эту структуру.
– Странно, в деле похищения «глушаков» больше замешана ФСБ, чем Минобороны. Панов знает о деятельности Ельшина?
– Знает, но ведет себя странно, будто боится чего или ждет.
Матвей кивнул, вышел из кабинета, обнаружив вдруг, что стоит в одних плавках, и вернулся уже в спортивном костюме.
– Скорее всего в верхах начались перемены, все ждут, кто придет на смену Краснорыжину. От этого будет зависеть и расклад в эшелонах власти уровнем пониже. А Ельшин как реагирует на происходящее?
– У Валентина состоялся с ним конфиденциальный разговор, но о чем они беседовали, я не в курсе. Думаю, Генрих угрожал шефу, но тот молчит, работает до одурения. Так что задачку ты задал нам гнусную, я уже и не рад, что вызвал тебя из Рязани. А разбудил я тебя вот по какому поводу. Из Чечни вернулась группа перехвата…
– Очень рад. Как прошла операция?
– Шестеро террористов, причастных к акциям в Москве, уничтожены, седьмой – Шароев, командир группы, остался жив. Но… – Борис Иванович пригладил свою густую шевелюру. – Не вернулся один «волкодав», может, ты его знаешь.
Сердце Матвея дало сбой.
– Кто?
– Василий Балуев, спец из бригады Первухина. И пришел я по его просьбе – проверить, что там произошло. Он считает, что-то здесь нечисто, парня подставили.
– Он жив?
– По тем сведениям, которыми мы располагаем, Балуев жив, но ранен и находится в плену, причем не у младшего Шароева, а у старшего.
– Президента?!
– Да.
– Каким образом он оказался у президента?
– Не знаю.
– А что говорят те, кто ходил с Васей? Кстати, кто именно? Вы не знаете?
– Майор Хасан Ибрагимов, командир спецподразделения «Стикс», майор Шмель, командир «Щита», между прочим, – криво улыбнулся Ивакин. – И перехватчики из когорты «летучих мышей»: Тамерлан, Кир, Шерхан, Маугли. Клички, естественно, имен не знаю.
– Ибрагимов! – Матвей сел на стол, не спуская посветлевших до ледяного свечения глаз с лица полковника. – Шмель-Белый… Тамерлан… киллхантеры… Боже мой!
– В чем дело? Ты их знаешь?
Матвей не ответил, раскачиваясь, как от зубной боли. Перед глазами всплыли картины схваток с Ибрагимовым, Шмелем, Тамерланом и Киром. История повторялась, но с некоторыми отступлениями от старого сценария. Своим возвращением в прошлое он изменил баланс сил, и под удар попал другой человек… Вася Балуев.
– Как же я не догадался спросить, с кем он идет!
– Что-то изменилось бы?
Матвей очнулся, глубоко вздохнул.
– Конечно, изменилось бы. Я не
– Пусть попробует, – мрачно буркнул Ивакин. – Мы тоже не лаптем щи хлебаем. Ну, будь, капитан. Помощь в экипировке нужна? Нет? Тогда я пошел.
Матвей проводил полковника до выхода из подъезда, отметил вполне профессиональное передвижение его телохранителей и вернулся домой. Там он выпил холодного крепкого чая, посидел немного на кухне, обдумывая план действий, и позвонил Горшину.
– Сделаем, – ответил ему Тарас, выслушав и не задав ни одного вопроса. – Жду.
Матвей собрался, оставил на столе записку Кристине и вышел из квартиры. Шел пятый час утра, светало…
Шмеля они нашли быстро. Командир спецбатальона правительственных учреждений «Щит» жил на даче в Серебряном Бору, недалеко от мэра столицы Братенина. Вычислил его Матвей, выглянув в ментал и отыскав наиболее темное облако пси-поглощения. Правда, таких облаков на территории Москвы было много, однако Соболев помнил характерные особенности Шмеля-Белого, которого он однажды уже убил, и вскоре вышел на его личную «пси-дыру», способную высосать душу любого человека, рискнувшего заглянуть в нее.
Окончательно рассвело, когда они оставили горшинский «Порше» в сотне метров от дачи майора, окруженной глухим и высоким деревянным забором. Никто не встретился им на пути, обитатели дачного поселка, одного из самых красивых в округе, расположенного в сосновом бору на берегу Москвы-реки, в такое время еще спали.
– Прямо-таки прайм-тайм [17] , – вполголоса пошутил Горшин.
– Самое время, – согласился с ним Матвей.
Одеты они были по-летнему, в джинсы и футболки: белую – Тарас, голубую – Соболев. Оружия не брали, кроме нескольких метательных звездочек. Медленно прошлись вдоль зеленого забора, вслушиваясь в тишину поселка, вглядываясь в глубины строений и леса: оба перешли в состояние самадхи или, как больше привык называть это состояние Матвей, в меоз. У ворот с резным верхом, двумя закрытыми амбразурами, открывающимися изнутри исполнительным механизмом по радиокоманде, остановились.
17
Прайм-тайм – наиболее выгодное и самое дорогое время для размещения теле– и радиорекламы.
Дача Шмеля охранялась, но охранников было всего четверо – все молодые женщины! – и трое из них спали сладким сном в летнем домике, приспособленном под сторожку. Бодрствовала лишь одна супергерл, одна из тех, с кем Соболев уже встречался в прошлой жизни. Она распевала и расхаживала по территории дачи (четыре сотки всего, двухэтажный коттедж, несколько сосен и берез, ни одного плодового дерева, ухоженные, посыпанные мелким гравием дорожки, молочно-белые шары фонарей вдоль них, сторожка, веранда с камином).