Измена, развод и прочие радости
Шрифт:
– Ок, – он забрал со столика бутылку с алкоголем и долил мне в бокал, а сам отхлебнул из горла. – Тогда я буду звать тебя Девочка с белыми валенками.
– Как скажешь, Мальчик в кожаной куртке, – не осталась в долгу я.
Мужчина смерил меня ещё раз взглядом, остановившись на голых ногах. Я поёжилась. Потом он, словно вспомнил что-то, сам себе ухмыльнулся.
– Надо сразу было догадаться…
– О чём? – я не горела интересом, но для поддержания беседы чего только не сделаешь.
– Ты и есть та самая Алиса, за которой меня просил
Какая «та самая», не стала уточнять. Подозреваю, полно эта просьба звучала: «Смотри, чтобы эта коза не развела никого на деньги». А вот почему собеседник так ехидно сузил глаза на слове «приглядеть», стало любопытно.
– Ты чертовски плохо справился с возложенной на тебя честью, – развела руками я.
– Почему? – повёлся парень.
– Некогда было, мы же только сейчас познакомились, Мальчик в кожаной куртке.
– Ах, ты об этом, – он улыбнулся и заговорщицки продолжил: – По секрету – я и не собирался…
– Серьёзно?
– Угу. Хочет человек молчать весь день, чего его заставлять. Хочет сидеть в углу и оттуда наблюдать, кто кого в спальни водит, пусть сидит…
Вот как. Я улыбнулась. Оказывается, моё внимание за ним с блондинкой было слишком явным.
– За ней тебя тоже просили приглядеть? – я повернулась к парню лицом, чтобы удобнее было наблюдать.
– Нет, там была чистейшая импровизация.
– У тебя неплохо вышло.
Как-то разговор затих. Я уже собиралась отчалить в выделенные мне покои, как парень произнёс:
– Я Ник.
– Это сокращённое от Николая? – предположила я, ещё глотнув алкоголя. А он, зараза, только развязывал мне язык.
– От Никиты, – он приподнял бутылку, призывая чокнуться, – за знакомство!
Выпили, посидели.
– А ты красивая… – он сверкнул улыбкой, такой, от которой те, что на десять лет тупее, падают в обморок.
– Не надо, я не настолько сговорчива, как блондинка, – сразу расставив все знаки препинания, заверила я.
– И умная…
– Сомнительный комплимент, – стянула вязаный плед с подлокотника и накинула на ноги.
– С чего бы?
– Будь я умной, сейчас бы точно знала, что делать, а не терпела бракоразводный процесс, по итогу которого останусь ни с чем.
– Ты об этом жалеешь? – серьёзно спросил Ник. А я растерялась. Заглянула вовнутрь и поняла, что больше всего в этой ситуации жалею не денег, а то, что с мужем мы не вместе.
– Нет, – медленно сказала я. – Не об этом…
– А о чём?
– Обо всём, – я выдохнула и тяпнула ещё коньяка. Этот разговор был похож на болтовню в поезде с незнакомым человеком: ты точно уверена, что больше никогда не увидитесь, поэтому и скрывать нечего. – О том, что не поняла, когда всё разрушилось, о том, что даже сейчас больнее из-за того, что мне предпочли кого-то другого, о шести годах брака и ещё почти двух отношений…
– И за восемь лет ты была настолько добропорядочной, что ни разу не стрельнула глазами налево? – он скептически прищурился, словно пытался уличить во лжи. Я возмутилась:
–
– Представляешь, две из трёх девушек, с которыми у меня были серьёзные отношения, тоже говорили про любовь, но свалили в закат при виде более успешного экземпляра, – передразнил меня Никита и ещё отпил из горла.
– У всех есть недостатки, – философски рассудила я.
За разговором я узнала, что Никита – двоюродный брат Анатолия. Работает с информационными технологиями, тут я скептически осмотрела подтянутого ловеласа и засомневалась. Айтишники в моём представлении более скромные, что ли. Но потом он начал рассказывать подробно о своей работе с какими-то непонятными словами, и я уверилась в его правде.
Господин Полонский был старше меня на пару лет, хотя визуально мы были ровесниками. Здесь вопрос, я старо выгляжу или он молодится? В любом случае коньяк сделал своё дело, и я если не с затуманенными глазами вожделения смотрела на собеседника, то вполне с неприкрытым интересом.
Вдруг стало так наплевать и на Мишу, и на развод. Показалось, что пусть горит адским пламенем моя прошлая жизнь. Дотла. С обугленными черепками надежд, развеянными пеплом мечтами.
Когда рука Никиты нечаянно скользнула по моей коленке, укрытой пледом, я не шелохнулась. Он подвинулся. Просунул ладонь под одеяло и провёл пальцами от щиколотки вверх. В голове лопнула струна, а по местам, где он прикасался ко мне, растягивалось тепло.
– Разреши… – он сдавил мою руку, которая ещё прижимала плед к ногам. Его лицо в момент оказалось невероятно близко, так, что следующие его слова я вдохнула. – Разреши поцеловать…
Я молчала. Смотрела в затянутые пеленой мрака глаза. И молчала. Отдались он от меня, я бы не рискнула, но Ник ждал. И я несмело потянулась сама. Провела языком по его губам. И Ник вздрогнул. Дёрнулся на меня. Сминая пальцами плед, следом свитер и под ним кружевную сорочку. Я придвинулась. Коснулась языком его шеи, спустилась вниз. Он запутался в моих волосах, натягивая их, вынуждая приподнять лицо, чтобы самому поцеловать. Резко, вторгаясь, прикусывая нижнюю губу, а потом лаская.
Я не могла отдышаться. Не поняла, в какой момент оказалась почти лёжа, а Ник до живота задрал мне сорочку и гладил жёсткими руками кожу. Целовал, прикусывал. Стянул с одного плеча свитер и проводил языком по ключице.
Мне подумалось, что в такой момент я должна буду пылать от желания, но вместо этого я возвращалась мыслями к бывшему мужу. Когда Никита коснулся тонкого кружева нижнего белья, я хотела остановить, но вместо этого шепнула:
– Не здесь…
Меня носил на руках Миша, но в качестве части свадебного обряда. Не более. А сейчас я как принцесса парила над землёй в руках сильного мужчины. Ник аккуратно взлетел по ступенькам на второй этаж, но не в мою спальню, а в свою. Опустил на кровать. Стянул футболку, и я залюбовалась: хорошо сложённое тело, где надо с мышцами, рельефные плечи.