Измена. Другие правила
Шрифт:
— Ты уже получил номер журнала с МОЕЙ статьей? — я старалась говорить спокойно, но у меня это плохо получалось.
Он ответил не сразу.
— Да, Кать, я сам собирался тебе позвонить. Я увидел журнал только вчера и тоже был в шоке. Поверь — если бы я знал… Это — недоразумение, Катя!
— Недоразумение — это наши с тобой отношения, Паша! — я чеканила каждое слово. — Только не говори, что ошибка была со стороны редакции. Я знаю о случаях, когда по ошибке редактора из статьи исчезал один из авторов. Но вот чтобы вместо одного автора редактор указал другого — нет, не слышала.
Я кипела от возмущения и уже жалела даже, что позвонила Шестакову, а не самой Арине.
— Она не знала, что эту статью целиком писала ты. Подумала, что это была моя работа, а тебя я просто включил в соавторы. И когда из журнала прислали верстку статьи для окончательного согласования, она попросила их…
Я не дослушала.
— Тебе не кажется, что это очень удобно — ничего не знать? Только незнание не освобождает от ответственности, Паша! Часть этой работы ранее была опубликована под моим именем в материалах конференции. Только под моим! И если журнал не опубликует опровержения, я обращусь в суд и обвиню вас в плагиате!
Я нажала на отбой и выключила телефон. Я понимала, что объясниться с журналом им будет непросто — но это были их проблемы. Теперь мне было уже жаль, что я оставила все свои рабочие записи в лаборатории. Думала, осчастливлю этим науку. Нечего сказать — осчастливила.
Телефон я включила только на следующий день, и уже через пять минут на экране высветился номер Ланской. Конечно, можно было внести ее в черный список, но я знала, что ее это не остановит — она позвонит с другого, например, рабочего телефона.
— Катя, я знаю, что ты не хочешь со мной разговаривать, и вполне это понимаю, — боясь, что я положу трубку, она затараторила так быстро, что проглатывала половину окончаний слов. — Ну, прости, прости! Что я еще могу сказать? Откуда я могла знать, что именно ты писала эту статью? Я думала, она Пашина.
— А спросить у него ты не могла? И если уж тебе так хотелось пролезть в соавторы, то почему бы было просто не добавить себя третьей?
— Катюша, — она произнесла мое имя с такой тошнотворной сладостью, что меня передернуло, — ну, ты же ушла из науки. Вот я и подумала, что еще одна публикация теперь для тебя ничего уже не значит. Послушай, ну раз уж так получилось, давай решим этот вопрос мирно. Павел сейчас пишет статью для очень серьезного китайского журнала. Первый квартиль, всё такое. Он включит тебя в соавторы, хорошо? Это гораздо круче, ты же сама понимаешь. Ну и, разумеется, в той монографии, которая будет опубликована по результатам исследования, ты тоже будешь в числе авторов.
— Арина, я не намерена с вами торговаться, — сухо сказала я. — Наверно, ты удивишься, но есть люди, которым не нужно чужого. Ни чужой статьи, ни чужого мужа. Ни-че-го! Свое условие я озвучила. Не будет опровержения, будет обвинение в плагиате.
— Катя, но ты же понимаешь, что это не так просто! — теперь ее голос уже звенел от возмущения. — Журнал на такое не пойдет! Это в любом случае будет удар по репутации Шестакова.
— Какая жалость! — вздохнула я. — Именно его репутация и волнует меня больше всего.
— Значит, ты готова опуститься до мелочной мести? — кажется, она была удивлена. — А Паша считал, что ты выше этого. Что ты вся такая благородная, в белом пальто. А тебе просто нужен скандал! Ну, хочешь, я на колени перед тобой встану? Приеду в вашу Тьмутаракань и встану. Ну, ошиблась я, ошиблась, так что теперь?
Рыдания, истерика — всё это я видела и слышала в ее исполнении не раз. И поначалу даже верила этому.
— Ты о своей ошибке лучше редактору журнала расскажи — он-то, может быть, и поверит. И даже наверняка пойдет тебе навстречу — особенно если узнает, что ты дочь заместителя министра науки и высшего образования. А сейчас выпей чего-нибудь успокоительного. Тебе нельзя волноваться. И давай договоримся — когда вы решите этот вопрос, и опровержение будет опубликовано, просто пришли мне ссылку на журнал. А звонить не нужно, хорошо?
Я положила трубку, почти гордясь своим спокойствием, но всё равно долго еще после этого не могла заставить себя заняться чем-то другим.
Глава 9
Из своих друзей в социальных сетях я удалила и Павла, и Арину еще в Москве, но поскольку у нас было много общих друзей, новости Ланской время от времени мелькали у меня в ленте. Я ожидала, что как только наш развод с Шестаковым будет официально оформлен, Арина об их бракосочетании. Но нет — она не торопилась устраивать торжество.
— Небось, не хочет выходить замуж беременной, — предположила Тася. — Хочет быть на свадебных фотографиях с точеной фигуркой.
Это было похоже на правду. Ланская любила фотосессии и любила блистать.
Впрочем, чтобы окружающие не сомневались в серьезности их с Шестаковым отношений, она активно начала пиарить предстоящий праздник. Устроила на своей страничке несколько голосований. Какая модель платья вам больше нравится? Какой ресторан забронировать для торжества? Куда поехать в свадебное путешествие?
И она не мелочилась, выбирала только то, что было дорого и шикарно. Доминикана, Бали, Мальдивы. Бедняжка Павел! Интересно, она знает, что он не любит жару?
Опровержение по поводу авторства моей статьи опубликовали в следующем же номере журнала. Принесли мне извинения и продублировали статью еще раз — теперь уже только с моей фамилией. Сослались, конечно, на техническую ошибку, но это было не важно. И хотя это была маленькая победа, мне всё равно было приятно.
И это не осталось незамеченным моими бывшими коллегами. Первым позвонил Константин Андреевич:
— Молодец, Катерина! За свои права надо бороться, — кажется, он намекал не только на науку. — Я и не думал, что такие вещи отслеживать нужно. Но теперь понял и прослежу, чтобы твое имя из коллективной монографии вдруг не пропало.
Позвонил даже наш лаборант Данила:
— Здорово вы, Екатерина Сергеевна, ее на место поставили! Вы извините, если вам неприятно, что я звоню — плохие воспоминания, всё такое. Но я подумал — вы должны знать, что мы на вашей стороне. И нам очень вас не хватает. Павел Дмитриевич, конечно, пытается всё держать под контролем, но ему тоже без вас тяжело. А еще нам не нравится, что нам теперь не показывают некоторые результаты исследований. Дескать, это выходит за рамки того, на что нам дали грант. И ходят слухи, что Павел Андреевич хочет оформить патент на то средство, которое мы пытались получить из живицы сосновой, на себя лично. Я понимаю, конечно, что он — руководитель проекта и всё такое. Но мне за вас обидно. Это же изначально ваша идея была.