Измена. На осколках счастья
Шрифт:
Картинка вновь сменилась. Теперь моей доченьке было уже около трёх лет. Она карабкалась по мне, всё ещё лежащей на полу у основания проклятого стекла, и звала папу. Я поймала ладошками её личико и заблокировала в положении от стекла, чтобы малышка не увидела секс этих предателей, которые не прерывались ни на секунду весь этот кошмар. Поцеловала дочку и поняла, что мои щёки были мокрыми от слёз. Малышка пальчиками нежно стёрла влагу с моего лица и принялась успокаивать, что папа ей не очень-то и нужен. Тут к стеклу подбежал малыш и, показывая мне
— Нет, пожалуйста, я не могу больше видеть всё это, – взмолилась шёпотом, чтобы не напугать малышку криком, и наконец-то проснулась от оклика водителя.
— Девушка, мы подъезжаем, буквально пять-семь минут осталось. У вас всё нормально? Вы будто страдали во сне… Помощь не нужна?
— Нет, спасибо, вы уже очень помогли тем, что разбудили меня. Я видела самый жуткий кошмар в своей жизни.
— Тогда хорошо, что спас вас от него. Не знаете, где тут лучше свернуть, чтобы не застрять на бездорожье?
Нет. Блин. И не хочу знать. Я хочу закончить прерванное в первой половине сна, увидеть счастливое, удивлённое лицо любимого после головокружительного секса, когда он узнает о нашем малыше. Хочу вернуться в мир грёз, в момент до предательства и измены, не переносясь при этом ни в кошмар со Светкой, ни в горькую, одинокую реальность. Хотя нет! Очень повезло, что таксист разбудил меня до того, как мозг выдал картинку моего старения или вообще смерти у этого проклятого стекла с непрекращающимся сексом по ту сторону.
— Так что там с дорогой, ответите? – Вновь прервал размышления водитель, – а то темно сильно, сложно сориентироваться…
— Не знаю, давно тут не была, извините. Вроде раньше по правую сторону лучше был проезд.
Пребывая в шоке после жуткого сновидения, уловила краем уха песню, идеально подходящую под мою нынешнюю ситуацию. Попросила таксиста увеличить звук радио, из динамиков которого Ирина Дубцова с Полиной Гагариной обсуждали своё горе:
«Те, кому мы не нужны,
Каждую ночь без стука в наши сны.
Так скажи мне, правда чья?
Нам – это боль, а им Господь – судья…
Они нам дуло к виску,
Они нам вдребезги сердца,
А мы за ними во тьму,
А мы за ними в небеса!
Они нам реки измен,
Они нам океаны лжи,
А мы им веру взамен,
А мы им посвящаем жизнь…
Кому? Зачем?
А мы им посвящаем жизнь…
Кому? Зачем?»
Спасибо, девочки, подсказали!
Я не стану посвящать жизнь мужу-предателю и ожидать за стеклом, пока он накувыркается со Светкой или с кем-то ещё! И пусть сколь угодно долго приходит «без стука в мои сны»! Сердце скоро примет доводы разума и прекратит эти мучения. Очень на это надеюсь…
Лёшку отправлю на съезд предателей, подам на развод и буду жить ради своего, именно своего, а вовсе не нашего, малыша! Или малышки… А этих мужиков, рассекающих «океаны лжи», отправлю куда подальше...
Глава 4
Юра
Едва такси с Машей скрылось за поворотом, отправился обратно в ресторан.
По пути поймал себя на мысли, что несмотря на трагичность ситуации, находился в состоянии эйфории: ведь впервые любимая девушка подпустила меня к себе настолько близко: позволила носить на руках, успокаивать, гладить по волосам, даже приобнять и чмокнуть. Умом понимал, что предательство больно ранило Машу, но в сердце моём уже зародилась надежда на ответные чувства. Конечно, я был бы счастлив, расстанься она с мужем и прими мои ухаживания, а лучше и вовсе предложение руки и сердца.
Однако стоило оставить Цветочку путь для отступления. Я ж не подонок, чтобы нагло воспользоваться ситуацией и сжечь мосты к их счастью, зарыть его под плитами общественного осуждения и укоров. Нельзя было допустить очернения Машиной чести и появления мерзких сплетен. Девушка могла передумать выносить факт измены на всеобщее обсуждение и решить замять предательство. Пусть разбираются между собой, а я лишь их родителей успокою и гостей распущу по домам.
Быстрыми шагами приближался к вестибюлю, отметил отсутствие музыки и подозрительный гам в холле. Неужто заметили, наконец, отсутствие невесты, жениха и обоих свидетелей? Не прошло и получаса!
— Юр, иди сюда скорее! – позвал Машин отец. – Ну, хоть ты объявился. Машку видел? Нет её нигде. Лёха уже все этажи обегал, снаружи искал. Мы с матерью звонили ей – ничего.
— Машенька нам сперва не отвечала, теперь вообще вне зоны доступа. Ой, не могу-у-у, что ж с доченькой случилось-то? – Елена Владимировна уже почти выла в голос.
— Спокойно. Я с ней общался недавно, – придержал женщину под локоть, а то она уже еле стояла на ногах от переживаний. – Всё нормально, она жива и практически здорова, только продрогла немного. Мы с Машей прогулялись и пообщались в парке, она просила передать, что всё с ней хорошо, потом сама всё объяснит, – чем больше я успокаивал родителей Маши, тем сильнее бледнела ее мама.
— Слава Богу, хоть жива. Так она что, правда, сбежала со свадьбы?! Да ещё и неизвестно куда? И это случилось ровно после вашей прогулки? А ты, Юрочка, не причастен ли к этому? Может, в любви ей признавался и запутал девчонку? – пытала Елена Владимировна. Ну, офигеть поворот!
— Я еще и крайний? Как можно? Разумеется, я ни причастен. Да, помог, в чём просила, но никак не уговаривал её сбегать. Вообще ваше предположение оскорбительно! Лёха мой друг, и я не стал бы так поступать с ним. Если и говорил бы о чувствах, то уж точно не на свадьбе, а ранее или никогда!