Измена. Новая Вера
Шрифт:
Что это только что было?
Сижу, как дурочка, и смотрю, как он скрывается за дверьми ванной, прихватив домашнюю одежду. Ничего не понимаю. Что вообще им движет, что происходит между нами. И самое главное, почему я жду его возвращения и хочу, чтобы продолжил?
Разве это нормально? Я еще не остыла от предательства мужа и подруги, от того, что творилось в моей жизни долгие годы, но при этом готова с головой уйти туда, где вообще ничего неизвестно. Разве я не должна испытывать отвращение к самой себе, что так легко променяла мужа на другого? А с другой стороны, встает вопрос в другом,
Похоже, что нет, иначе все было бы иначе.
– Только я не травоядный, мяса сваргань, – едва спрыгнула со стойки, раздается голос Глеба, и я невольно смотрю в его сторону, а он голый.
Вот совсем!
– А-ааа, – пищу, отворачиваясь от него.
– Чего верещишь? – лениво спрашивает, чем-то шурша за спиной.
– Ты раздет. Так нельзя! – задыхаясь от возмущения, отвечаю, а самой стыдно, потому что даже мельком успела все увидеть.
– Кому нельзя? – вздрагиваю, когда большие руки обхватывают плечи, а его дыхание щекочет волосы на макушке. – Закомплексованным людям может быть. А я у себя дома, как хочу, так и хожу. Ты тоже можешь присоединяться, я не против. Ладно, расслабься, ради тебя даже трусы надену под штаны, так и быть.
– Да ты, – резко разворачиваюсь к нему лицом, – вообще бесстыдник. Это не комплексы, это нормы приличия!
– Ага, и именно поэтому под моей футболкой на тебе нет ничего. А вообще, уровняем, так и быть. Буду только в штанах, или даже только в футболке. Что скажешь? – совершенно серьезно спрашивает, и вот тут я теряю дар речи.
Если он будет в одной футболке, это же… Мамочки.
– Выдыхай, я пошутил, – щелкает по носу и, сверкнув крепким орехом, уходит в ванну.
Павлин! С самой обычной накачанной куриной попой. Ар. И смутил, и разозлил, и раздразнил.
Игорь никогда таким не был. Всегда ходил одетым, и не любил, когда я заходила в кабинет в одном белье, стараясь делать нашу жизнь ярче. Какие же они разные, эти двое мужчин. Муж – холодный, Глеб – горячий.
Услышав звук воды, вернулась в реальность и полезла в холодильник. Если вы подумали, что там мышка повесилась, сильно ошиблись. Тут и овощи, и фрукты, и яйца, молочка, и куриная грудка, сырая и в открытой миске. Ух, как я такое не люблю. Это же мясо!
Делать нечего, достаю помидоры, лук, перец, зелень и сметану. Нарезав грудку, мариную, и, разогрев духовку, ставлю все запекаться. Пока мясо готовится, все же делаю еду для травоядных, нарезав овощной салат. Вот так просто и быстро. Не хочу заморачиваться. Впервые нет настроения и желания.
Да и Игорь редко оставался доволен моими кулинарными способностями. Ему ведь нужны были деликатесы, а я не умею их готовить. Даже на курсы по кулинарии ходила, не помогло.
Как же я сейчас завидую Глебу. Такой свободный в поступках и желаниях. Говорит все открыто и честно. Нравится это другим или нет, его совершенно не волнует. Я так не могу. Муж и свекровь с первого дня твердили мне о манерах, особенно Маргарита Станиславовна.
В ее представлении детдомовцы – потерянные люди и ничего толкового из них не выйдет, максимум «вонючие слесари и официантки в дешевых забегаловках», а, в основном, это преступники и девушки легкого поведения. Она жила со стереотипным мышлением, и когда мы первый раз с ней встретились, был ужасный скандал. Игорь тогда за меня вступился, сказал, что это его жизнь, а я нормальная.
Сейчас мне тот день кажется большой ошибкой. Хотела же уйти, но нет, поддалась уговорам мужчины, и пропала. На долгие годы попала в тюрьму. Ведь если разобраться, то именно на заключение была похожа моя жизнь.
Первое время Игорь снимал меня, как модель, я общалась в обществе, но потом началась ревность, и мне пришлось осесть дома, ведь семья была куда важнее личных амбиций. Но на самом деле он просто сделал меня зависимой от него.
Как это ужасно. И ведь воспринимала все это нормально. Доброта, красивые ухаживания и не зацикленность на моем происхождении подкупали. Впервые кто-то не вешал на меня клеймо, а большего мне не нужно было. Как говорят, ласковое слово и кошке приятно.
В семейной жизни все было ровно и спокойно. Мы никогда не скандалили, Игорь не повышал голоса, когда учил быть удобной для него, он просто смотрел так, что все внутри переворачивалось. Тихая тирания. Но так я могу назвать это сейчас, а тогда я радовалась, что объясняют не кулаками.
Только может ли быть все ровно у тех, кто любит? Даже сейчас, с незнакомцем все искрит, а ведь мы чужие люди и оков должно быть больше, но их просто нет. С его стороны нет. Глеб ведет себя естественно и спокойно, раскованно, так как мне хотелось, чтобы себя вел муж.
Да, хорошие девочки не должны о таком мечтать, но я мечтала, что однажды Игорь перестанет быть ледышкой, хоть раз придет домой и с порога накинется на меня с поцелуями, что мы будем любить друг друга даже, не дойдя до спальни. Мне хотелось, чтобы все было, как в кино, когда у людей сносит крышу друг от друга. Чтобы как с… Глебом.
Но этого не было, чтобы я не делала. Даже отправленные откровенные фото в приложении, которые я выслала ему в нашу третью годовщину, с припиской «Я уже скучаю и хочу тебя поздравить)», были восприняты негативно, и, вместо праздника, дома был скандал. Без криков, нет, без оскорблений.
– Мне стыдно за тебя. Ты взрослая замужняя женщина, а не распутница, чтобы отправлять такие фото, Вера. Я же говорил, что на встрече. Ты понимаешь, что могло бы случиться, открой я сообщение, и увидь заказчик такие фото?
До сих пор помню снисходительно-уничижительный тон, которым он меня отчитывал. Надо ли уточнять, что годовщину мы не праздновали?
Оглядываясь назад, понимаю, что была слепа все эти годы. Мы жили, как соседи. С первого дня, он просто искал способ от меня отделаться. Зачем ему жена, когда есть другие, красивые, благородные? Незачем.
Мою посуду после готовки, и думаю о прошлом. И самое страшное, я даже благодарна, что все, наконец-то, вскрылось, и я им благодарна. Теперь ничего не мешает мне сбросить оковы ненавистного брака. Может, это ненормально, но я такая, буду рядом до конца, и уйду, если предадут.
Ополаскиваю тарелку, тянусь к сушилке, приподнимаясь на носочках. Какой умный человек прикрутил ее так высоко над мойкой? У меня она вообще стояла сбоку на столе, так удобнее.
– Ой, – застываю с протянутой рукой, потому что к спине прижался большой мужчина.