Измена. Право на обман
Шрифт:
— Это я, — шепчет Саша.
Я выдыхаю, вместе с Денисом медленно разворачиваюсь к бледному Саше. Вокруг куча курлыкающих голубей, которых мы, похоже, привлекли вкусными семечками со всего района.
— Я, оказывается, боюсь голубей, — сипло говорю я.
— Я их тоже не очень люблю, — хрипло и сбивчиво отвечает Саша с небольшой одышкой.
— А они мне нравятся, — отзывается Денис, — но их сейчас очень много.
— А ну, пошли прочь, — Саша аккуратно разгоняет носком туфли голубей, а те недовольно и лениво отбегают.
Секунда,
— Но у меня шнурки завязаны.
— Дело не в шнурках, — Саша достает бархатную коробочку и раскрывает ее, серьезно вглядываясь в его глаза, — я хочу позвать твою маму замуж. Это и есть важное дело, ради которого я просил ее отвлечь.
Глаз не могу отвести от крупного камушка, что переливается и искрит в лучах заходящего солнца тонкими и призрачными гранями.
— Красиво, — взволнованным шепотом подытоживает Денис, а я сглатываю.
— Ева, — Саша поднимает взгляд. — Я люблю тебя. Я обещаю быть тебе хорошим мужем, достойным мужчиной и верным нашей семье. Для меня ничего больше не имеет смысла. Я оступился, отвернулся и решил, что имею право на обман. Без тебя я буду несчастным, и я боюсь этого. Ты была для меня самым близким человеком, моей защитой и опорой, и я предал все идеалы, к которым стремился. Прости меня, Ева. И умоляю, доверься мне, впусти меня в свою жизнь не врагом и бывшим мужем, а мужчиной, который раскаивается.
— И больше никаких теть? — шепчет Денис.
— Нет, — Саша переводит на него взгляд, полный отчаяния, — только мама. И эту клятву любить, оберегать и не предавать твою маму я даю тебе, как мужчина мужчине.
Денис поднимает лицо на меня, а затем вновь смотрит, нахмурив свои милые бровки, на Сашу. Жует губы и тихо так шепчет:
— Я тебе верю.
— А ты веришь мне? — Саша поднимает взгляд.
Закусываю губы, зажмуриваюсь, чтобы не расплакаться, киваю и под курлыканье голодных голубей протягиваю правую руку, а в левой стискиваю пустую пачку из-под семечек. Рискну и поверю, потому что хочу семьи именно с Сашей. К черту других мужиков. Никто из них не станет отцом моим детям, а мне тем человеком, о котором я знаю хорошее и плохое. И вопреки плохому я люблю Сашу.
Дрожащими пальцами надевает кольцо и прижимается щекой к моей ладони, хрипло выдохнув.
— А поцеловать?! — кричит восторженный девичий голосок, и голуби испуганно взлетают.
Озираюсь по сторонам. У фонаря в метрах пятнадцати стоят хрупкая светловолосая девушка и рыжий юноша, который басом требует:
— Целуй ее, мужик! Целуй! А то не считается!
— Да! Не считается! — капризно соглашается девушка.
— Целуй, — шепотом отзывается Денис. — Не отстанут.
Саша поднимается на ноги, скользит ласковым взглядом и сгребает в объятия. Под крики “ура” он целует меня. Трепетно и нежно. На несколько
— Поздравляю! — восторженно кричит девушка. — Поздравляю! Вы такие классные!
Прижимаюсь к Саше и шепчу ему в шею, приобняв Дениса за плечи:
— Давайте будем счастливы?
— Давайте, — тихо отвечает он.
— Дениска, — касаюсь затылка сына. — И у нас есть еще одна новость.
— Какая? — спрашивает он с затаенной тревогой.
— Нас будет четверо, — присаживаюсь перед ним на корточки. — У тебя будет братик или сестричка.
Он округляет глаза. Смотрит на Сашу, затем на меня, вновь на Сашу и опять на меня. Прижимает ладошку ко рту и обескураженно бубнит:
— Вы братика или сестричку нам сейчас сделали?!
Эпилог
Мама вынудила нас с Сашей после получения свидетельства о заключении брака повенчаться в небольшой церквушке без лишних свидетелей. Я была немного удивлена ее настойчивой просьбой, потому что мы никогда не были особо религиозными. Да, крещеные, но в церковь заглядывали только по крупным праздникам.
— Лишним не будет перед ликом божьим пообещать друг друга любить, — заявила мама, и Саша решительно кивнул.
И да, была в тихом венчании светлая магия и неуловимое торжество любви и клятв в узком семейном кругу. Мама, конечно, расплакалась, а после твердо толкнула Сашу на беседу с батюшкой.
— Пусть поговорит, — сказала мама, заметив мой недоуменный взгляд.
— Покаяться в грехах? — уточнила я.
— Нет, поговорит, — упрямо повторила мама. — Батюшка по своей сути душевный лекарь. Психолог. В новую жизнь надо шагать с чистой и спокойной душой, и ему будет куда прийти и с кем поговорить, если опять начнет соблазнять бес.
— Бес? — хмыкнула тогда я.
— Да, — безапелляционно ответила мама. — Все наши ошибки от соблазнов.
— Не спорь, — папа тяжело вздохнул. — Этот батюшка адекватный и приятный в общении.
— Так тебя тоже к нему отправляли? — удивленно охнула. — А ты что натворил?
— Я с ним беседовал на тему, что твоя мама у меня одна единственная.
— Вот как?
— Да, и он потом маме сказал, что недоверие и подозрения в муже тоже от лукавого, — папа расплылся в довольной улыбке.
Говорил Саша с батюшкой долго. Около часа. Мы с Денисом успели полюбоваться всеми иконами, пообщались с церковной кошкой Мусей, послушали, как поют послушницы во внутреннем дворике церкви. Вышел Саша к нам спокойный и очень умиротворенный.
— У него диплом психолога, — сказал он, когда спустился к нам с крыльца. — У него не только семинария, но и высшее образование.
— Ого, — удивленно шепнула я.
— Приятный мужик, — Саша мягко улыбнулся.
— А я говорила, — мама одобрительно кивнула. — А то посмотрели на меня, как на дуру.