Измена. Проиграть любовь
Шрифт:
– В чём?
– Ещё даже недели не прошло после… – он запинается. – Тебе не станет хуже?
– И от кого я это слышу, Хоффман! Твоя бы воля, ты бы разложил меня на столе ещё в первый визит сюда! – я поднимаюсь и скрещиваю руки на груди. Не лучшая атмосфера для поцелуя.
– Я блефовал, Кир, – поясняет он, словно неразумному ребёнку. – Я не совсем скотина, чтобы разводить тебя на секс в том состоянии.
– Серьё-ёзно?! – у меня нет цензурных слов. – Это теперь так называется? А зажимал меня здесь же, на кухне,
– Мне давно не шестнадцать и я в состоянии себя контролировать, – кривится Хоффман, кажется, только сейчас понимая, что наше общение виделось обоим с совершенно разных углов.
– А в шестнадцать не мог? – вырывается помимо воли.
– В шестнадцать я был… плохим сыном, – даже знать не хочу, что он под этим подразумевает.
– Хоффман, а вот скажи мне, по-твоему, я склонна к насилию? – он явно пытается предсказать поворот диалога, но даже я бросила это дело. – Или к каждому бросаюсь с намерением разбить нос? Ты, аналитик хренов, считаешь, что я сделала это почему?
– Выпустить пар? – хмыкает он и резко отступает, примирительно поднимая руки. – Всё, я понял, повторять не обязательно.
– Да потому, что ты достал меня со своими приставаниями! Ты, вообще, в курсе как выглядят утешающие объятия?!
– Показать?
И эта его насмешка меня добивает. Кажется, я всё же собираюсь повторить свой подвиг, но Хоффман перехватывает мои руки и заключает в объятия. Утешающие, ага.
– Целоваться будем? – радостно улыбается он.
– Давай уже, Хоффман! И вали, пока я хоть как-то держу себя в руках.
– Ты держишь? – мой взгляд гораздо красноречивее слов. – Понял, молчу. Но, по условиям договора, целовать меня должна ты.
Глава 29
Идиотская идея. И я однозначно зря согласилась. Потому что внезапно накрывает осознанием. Я слишком давно не целовала никого, кроме Самсонова.
И перехватывает дыхание, а все силы я отдаю на то, чтобы Хоффман не заметил мою растерянность. Сейчас вместо крепкого захвата – лёгкие объятия. Едва ощутимо он приподнимает моё лицо за подбородок, встречаясь взглядом. И почти не дышит.
Всё-таки в его глазах – какой-то особый магнетизм.
Потому что одной рукой я обнимаю его за шею и касаюсь губ губами. Легко. Ненавязчиво. И он перехватывает инициативу. Но вместо обжигающей зноем пустыни – лёгкий средиземный бриз. И я увлекаюсь.
Когда мы отстраняемся друг от друга я недовольна. Собой.
– Выходи за меня, – взгляд затуманен и, в целом, Хоффман не в адеквате.
Без слов я отталкиваю его, стремясь оказаться как можно дальше, хотя бы в условиях маленькой кухни. Хоффман удерживает за запястье и снова притягивает к своей груди, необоснованно бережно. Словно Кружевницу из дрезденского фарфора.
– Я серьёзно, Кир, – он не позволяет себе ничего
– Для чего? – я прикусываю язык, с которого так и рвётся насмешливое: «Хоффман».
Он молчит.
– Уходи. Я зря пошла у тебя на поводу, – он взлохмачивает волосы, словно пытаясь отогнать лишние мысли.
– Я обещал тебе помочь, – мрачно отзывается Хоффман.
И кладёт на раскрытую тетрадь ключи.
– Хоффман, – сомнений не остаётся, – если это то, что я думаю, советую выметаться и побыстрее.
– Ты же собиралась искать квартиру, так что мешает снять эту?
– Снять?
– Я бы обошёлся и без этого.
Куда делась насмешка? Где всё то, что составляет образ привычного Хоффмана? Сейчас передо мной тот, кто знает чего хочет и собирается бороться за это до конца. Похвальное качество, вот только по всему выходит, что главная его цель – я.
Пауза затягивается.
– Уходи.
Я слышу как закрывается входная дверь, а в мыслях бардак. Мы перешли черту. Я перешла. Любопытно стало? Так вот тебе результат! Хоффман… Я не знаю, что о нём теперь думать, но подозреваю, что о произошедшем он не забудет.
Идиотка! Так глупо сорваться. Хотя, сорваться ли?.. Сейчас можно признаться – Хоффман был мне интересен и раньше. Когда заводил пространные разговоры ни о чём. Когда на большом перерыве приглашал на обед. Когда в самый холодный, уже осенний, но ещё без отопительный сезон, принёс изумительный, обжигающий руки через бумажный стакан, настоящий горячий шоколад. Тогда мне казалось, что я вижу Гришу Хоффмана насквозь.
Тогда? Смешно. Я уверенно судила его собственными категориями вплоть до сегодняшнего вечера! А сейчас мне до зубовного скрежета не хочется идти в университет! Но, увы, там Глебов и чёртова высшая математика, которую я не могу пропустить.
Телефон вспыхивает, пугая не столько звуком, сколько вибрацией. Адрес, около десятка фото и сообщение.
«Заезжать можешь хоть сегодня. Цену установишь сама».
И ни слова о его очередном предложении. Хотя, как раз это стоит обсудить в первую очередь. Потому что я не соглашусь. Потому что он не отступит. Неужели и правда придётся переводиться в Федеральный?
В любом случае в ближайшие три недели мне предстоит сдать ещё три зачёта и один экзамен, чтобы закрыть первый курс. А потом посмотрим. Я решительно открываю ноутбук, но даже не смотрю на пример – в строке поисковика введено «аренда квартир».
А утром на экране сотового сообщение с последним решённым интегралом. Переписываю и до вечера отказываюсь об этом думать.
– Здравствуй, Кира!
Михаил Германович звонит в обед и голос у него непривычно официальный.
– Добрый день.