Измена. Ты меня никогда не любил
Шрифт:
— Ром, ты издеваешься? — спрашивает Аделия спокойно и продолжает ковырять вилкой салат. — Следил за нами?
— Какого ты мнения обо мне, Аделия?!
Бывшая жена ожидаемо закатывает глаза.
— Волков, тебя наверняка заждались где-то в другом месте, — подает голос Никитос. — Тебе пора.
— Боже, Никитка, где твои манеры! — бля, ну ты руки еще заломи, как барышня на выданье. — Я же просто по-человечески решил присоединиться. Но если, конечно, вам настолько неприятна моя компания,
— Угу, — Никита поджимает губы. — Тебя с дихлофосом отсюда не выкуришь. Как таракан прицепился. Самому не надоело?
Разговор заходит в тупик, и Аделия решает выступить миротворцем.
— Ром, давай так: ты сейчас уходишь, мы продолжаем наше с Никитой прекрасное, кстати, свидание. А я позвоню тебе, когда вернусь домой, и мы поговорим.
Перевожу взгляд с довольного Никиты на Аделию. Сливаться — постыдно. Продавливать — глупо. Не малолетки же собрались. Пока я раздумываю над предложением жены, перед носом появляются знакомые буфера.
— Ромулик, хай! — Мне пиздец.
Оля, с которой я уже как-то был в этом ресторане, прижимает мое ухо к своим накачанным дыням и обдает удушливым парфюмом. Эта дрянь похлеще дихлофоса. Тараканам точно пиздец. Мне гарантированно тоже. Эх, Оля-Оля, не могла ты не показываться мне на глаза, мы ж со всем еще в прошлый раз разобрались.
— Ром, ты в тот раз забыл перчатки. — Сука, как джин достает из своей сумки мои кожаные рукавицы.
Ты, блять, с собой носила их все это время?
— Оль, тебя там, кажется, звали, —веду башкой в рандомную сторону и стягиваю с себя ее руки.
— Я Олеся, — надувает накачанные губы, хотя куда уж больше.
— А я как сказал?
— Оля.
— Тебе послышалось.
— Урод, — шипит девушка и сваливает.
Смотрю на Аделию, которая белее мела. В ее глазах слезы и лютая ненависть ко мне. Прости, детка… И как тебе объяснить, что не было тогда с ней ничего? Хотел, каюсь, но не смог. Что-то тогда пошло не так. И объяснять нет смысла — не поверит.
— Деля, — тяну руки к ней, и она отшатывается от меня, как от прокаженного.
— Ненавижу тебя, — шипит.
Слезы стекают по ее лицу, а хватаюсь за гудящую башку. Су-ка-а-а. Проеб на проебе…
Деля подрывается, но я опережаю ее и удерживаю за руки. Сжимаю несильно, но так, чтобы она не могла вырваться.
— Убери от меня руки! Меня тошнит от тебя и твоих баб!
Шатается, едва не падает, но я успеваю подхватить ее. Деля воет, как будто я делаю ей больно. А что, разве это не так?
— Не трогай меня! — шепчет зло. — Никита, уведи меня отсюда, пожалуйста.
Никита плечом отодвигает меня, и я впервые не сопротивляюсь, потому что понимаю — бесполезно. Мы сейчас толком не поговорим, я только перегну палку.
—
А то я, блять, не знаю.
Глава 18. Ужасный кофе
Аделия
Не зря я не хотела идти в это туда. Если бы знала, что Никита приведет меня в ресторан, в котором я видела мужа с другой, — отказалась бы.
В любом случае это уже не важно.
— Аделия, прошу тебя, надень шубу! Ты заболеешь!
Вырываюсь из рук Никиты и прислоняюсь к холодной стене.
Снова пошел снег. Сыплет сверху на укладку, с которой я долго провозилась. Кудряшки, намокая, вытягиваются, не оставляя от красот и лоска почти ничего.
Стараюсь дышать глубоко, потому что мне очень плохо сразу по всем фронтам. Голова кружится, зубы стучат. Я не могу понять, жарко мне или холодно. Живот скручивает таким болезненным узлом, что слезы из глаз. Или плачу я по другому поводу? Конечно, по другому, иначе и быть не может.
Едва я увидела эту блондинку, сразу вспомнила тот день, когда стояла так близко от своего мужа и его любовницы. Смотрела на них расфокусировано. Тогда мне было безумно больно. Но сейчас еще больнее.
Почему?
Потому что, дура, слушала его. Наивная идиотка, которая поверила ему. Что нужна, что он дорожит мной. Чушь все это. Волков любит только себя и свои потребности.
Никита насильно надевает на меня шубу, как безвольной кукле вставляя руки в рукава. Не сопротивляюсь. Мне сейчас действительно нужна помощь. Иначе просто упаду в сугроб и потеряю сознание.
Босс заботливо застегивает на мне пуговицы и надевает капюшон. Все это время на его лице хмурая и задумчивая гримаса. Он окидывает меня внимательным взглядом, молча притягивает к себе и помогает идти.
Ноги непослушные, проблем добавляют высокие каблуки и скользкий тротуар, но Никита держит меня крепко, поэтому я не боюсь упасть.
Он отводит меня к скверу недалеко от ресторана и помогает сесть на лавочку, сам присаживается рядом. Параллельно вызывает такси, а я устало прикрываю глаза и опускаю голову на его плечо.
— Спасибо тебе, Никит,—- произношу тихо.
Голос слабый, единственное мое желание — это залезть под одеяло и проснуться через год, когда уже все переболит, когда не будет тревог и слез.
— Как ты себя чувствуешь?
— Бывало и лучше, — даже выдаю вялую улыбку.
— Рома изменил тебе? — Разрешения задать личный вопрос не просит.
Да и с чего бы? Он видел достаточно неприглядного в моей жизни, так что смысла джентельменствовать нет.
— Угу. Только во множественном числе.