Измена. Ты меня никогда не любил
Шрифт:
— Неправильно ты говоришь, Ром, — передразнивает меня. — Не обломится теперь тебе тут.
И все, пиздец. Срываемся и налетаем друг на друга, как бешеные псы. Метелим друг друга, но без жести. Обычная пацанская разборка.
— Милиция! — верещит старческий голос с первого этажа. — Ироды, что же вы творите!
— Рома, Никита! — о, а это уже Деля. — Остановитесь!
Выскочила на улицу в чем была, дуреха! Растрепанная, полуголая!
— В дом зайди! — командую. — Простудишься!
— Зайду, если успокоитесь.
Отшатываюсь
— Аделия, не забудь, у нас завтра свидание! — кричит смертник нам в спину.
Какое еще нахер свидание? Через мой труп.
— Свидание у тебя завтра только с твоей рукой! — кидаю ответочку и заношу Делю в подъезд.
Глава 16. Что-то очень похожее
Аделия
Рома заносит меня в квартиру и ставит на ноги в коридоре.
— Дель, ты совсем, что ли? Босиком на мороз! О чем думала вообще?
Толкаю его в грудь изо всех сил, он отшатывается.
— А ты о чем думал, когда морду бил моему начальнику?! — на глаза наворачиваются слезы.
Так обидно становится за все. Жила себе спокойно, никого не трогала. Так нет же, пришел варвар и разрушил то, что я с таким трепетом создала.
— Брось, — Рома отмахивается беспечно, как ни в чем не бывало.
Раздевается и идет на кухню. Плетусь за ним следом, шмыгая носом.
— И как мне теперь работать с ним? Что прикажешь делать?! У меня же проблемы могут быть на работе! — вытираю мокрый нос.
Волков абсолютно спокойно садится за стол и доедает торт.
— Ну ты ведь собиралась с ним как-то на свидание идти, — хмыкает, не поднимая на меня взгляда. — Или думала, сгоняешь по-быстренькому и все будет по-старому?
Закусываю губу. Рома вскидывает брови и замирает с полным ртом, набитым тортом.
— Ты серьезно, Дель? — смотрит удивленно.
— Мы договорились, что это свидание никак не отразится на работе, — произношу вслух.
Запал исчезает, потому что я понимаю — бред, не может так быть.
— Все изменится в любом случае. Это неизбежно. Пойдешь ты с ним на свидание сейчас, через месяц или вообще не пойдешь. Никитос раскатал на тебя губу, закатать назад будет очень сложно.
— Перестань лезть в мою жизнь! — слезы уходят, и приходит раздражение.
Скидываю кофту, которую накинула на плечи, и ставлю руки в бок. Со злостью смотрю на методично поедающего торт Рому. А тому хоть бы хны. Губа разбита, как и костяшки пальцев. Он шипит, но продолжает уничтожать десерт.
— Перестань вести себя так, будто ничего не происходит! — подхожу к Роме и отбираю тарелку. — И вообще, отдай торт.
— Жадина.
Отставляю торт в сторону и лезу за аптечкой. Наливаю на ватку перекись, подхожу к Волкову. Тот расставляет шире ноги, запускает меня ближе и подставляет лицо.
Прикладываю
— Детский сад, — недовольно качаю головой. — Устроили тут не пойми что. Когда я начну жить нормальной свободной жизнью?
Отправляю вопрос в никуда, но ответ прилетает:
— Ты уже живешь нормальной жизнью. Согласись, сейчас она гораздо интереснее, чем была каких-то пару месяцев назад, — усмехается невесело, и я повторяю за ним.
— Да уж, — промакиваю губу чистой ваткой и принимаюсь за пальцы. — Не мог держать себя в руках?
Недовольно качаю головой.
— Ты знаешь, что все войны в мире из-за женщин?
— Чушь!
— Поверь, из-за тебя я бы ввязался в войну, даже не задумавшись ни на секунду, — поднимает на меня свой темный взгляд.
Фыркаю и заливаюсь краской.
Чувствую, как покрываюсь мурашками под внимательным взглядом Ромы. Во рту моментально пересыхает.
Ощущаю, как горячая ладонь медленно движется вверх от икры и выше, выше. Обжигает даже через ткань брюк. По-хорошему, мне надо оттолкнуть Волкова, выпроводить его домой. Но как сделать это, если я плавлюсь рядом с ним, как воск в свечах.
Рома забирает у меня ватку и перекись, убирает на подоконник рядом со столом. Закидывает мои руки себе на плечи и упирается лбом мне в живот. Замирает. И мое сердце вместе с ним. Мы дышим в унисон, дыхание обжигает, голова кружится. Так много ощущений, запахов и чувств. Перемешивается все. И атмосфера эта интимная, такая пленительная, возбуждающая. Родной запах Ромки проникает куда-то глубже легких, в самую душу. Обволакивает и обнимает.
Мы сейчас близко-близко к друг другу. Я никогда так остро не чувствовала его. Даже когда мы жили вместе и видели друг друга каждый день — все по-другому было.
И бабочки мои дурацкие крылья распускают, летят. Вверх, к теплу, к нему. И голова такая глупая-глупая. Доверчивая. Опускаю лицо и целую Рому в волосы. Он отвечает мне поцелуем в живот. И это касание как тысячи вольт в нейроны. Распускают цветок импульсов по всем клеточкам и нервным окончаниям.
Бывший муж поднимает голову и целует меня. Держит рукой за затылок. Аккуратно, но так, чтобы я не отстранилась. А у меня даже мысли такой не возникает.
Целуемся так нежно-нежно, как никогда раньше. Как будто мы самое дорогое, что есть друг у друга. Будто я для него целый мир, а он для меня безграничность этого мира.
Нет ни грамма пошлости в этом поцелуе, не то, что было до этого, совсем не то. Это нечто новое, неизведанное ни мной, ни им. И мы знакомимся с этим чувством, впускаем его в себя.
Рома поднимается, подхватывает меня на руки и относит в комнату.
Это тоже мне очень странно. Потому что все прежде — было слишком остро. Настолько остро, что заставало у стены в коридоре или туалете. На секунду я замираю, остываю, вспоминая, что раньше у нас всегда было вот так — по «классике».