Измена. Верну тебя, жена
Шрифт:
Все еще в аффекте, взмываю на второй этаж. Иду, как в тумане, и лишь один неловкий шаг, из-за которого я шаркнула ногой о ногу, напомнил мне, что нужно сначала помыться. Если мать увидит, то сразу поймет.
Наспех подмываюсь в ванной на втором этаже. Только потом вхожу в спальню и осторожно ложусь на свободный край кровати.
Римма еще не спит.
— Все нормально? — шепотом спрашивает, оберегая Аленкин сон.
— Да.
Подтягиваю к себе колени, стараясь не смотреть в глаза матери.
Вскоре
— Можешь идти в свою комнату, — тихо, но строго приказывает он матери.
Она недовольно поджимает губы, но с кровати встает.
— Конечно, — цедит в ответ. — Кто платит, тот и заказывает музыку.
Горделиво выправив стать перед зятем, она уходит.
Я лежу и молчу.
Захар тоже ничего не говорит, осторожно ложась к нам.
Прямо как в прежние времена. Мы по краям, а дочка между нами. Аленка любила приходить к нам ночью. Суворову не всегда это нравилось, потому что нельзя было ко мне приставать в такие моменты, но и Аленке он отказать не мог, особенно когда малышка жаловалась на почудившихся ей монстриков.
Я закрываю глаза, но иногда поглядываю на мужа. Он не спит, а просто прилег.
— Кофе был остывшим, но вкусным. Спасибо, — благодарит он.
— Да не за что.
Постепенно мои веки все же тяжелеют. Обняв Аленку, проваливаюсь в дремоту. Однако вздрагиваю, услышав посторонний шум, и снова просыпаюсь. Оказывается, это мать скреблась в дверь. А сейчас, приоткрыв ее, заглядывает к нам.
— Мой дорогой зять, — говорит она с нотами, призванными вызвать жалость, — мне страшно спать одной в комнате.
Суворов тяжело вздыхает.
— Ладно, заходи, кобра ты ядовитая, — поднимается с кровати.
Мать, прижимая к груди свою специальную шелковую подушку, которая препятствует образованию морщин на лице, семенит в комнату и быстренько укладывается на место Захара.
— Ты на полу ляжешь? — интересуется у него.
— За меня не волнуйся.
***
Без будильника я открываю глаза в половине седьмого. Сон был какой-то прерывистый, мне едва ли удалось отдохнуть. Осторожно, чтобы не разбудить мать и Аленку, я поднимаюсь с кровати. Запахнув потуже халат, выхожу из комнаты.
С первого этажа доносится голос Суворова. Подхожу к лестнице, но не спускаюсь, остановившись на верхней ступени. Отсюда мне открывается обзор на гостиную.
Захар сидит на диване, разговаривает с кем-то по телефону. Рядом с ним на журнальном столике скопилось уже пять кофейных кружек. Похоже, Суворов и правда не спал всю ночь.
— Да, Георгий, — кивает он. — Да, я самый безответственный пациент в вашей практике и на обход тоже не приду. Я должен был уехать из больницы. — Захар чувствует мой взгляд и поднимает свой на меня. — Да, блядь… — шипит. — Это я не вам. — Поджав губы, сбрасывает звонок.
— Ты лежал в больнице? —
— С чего взяла? Я с мастерами по замене окон договаривался…
— Не прикидывайся. Я все слышала!
— От вас, госпожа Суворова, ничего не утаить.
— И не нужно. А то привык жить втихушку, лишь бы я не знала!
Подойдя к дивану, на котором сидит Захар, недовольно скрещиваю руки на груди.
Муж смотрит на меня красными от усталости глазами.
— Я не мог поступить иначе.
— Ладно, — нехотя соглашаюсь. — Но сегодня возвращайся.
— Нет.
— Не упрямься, как баран, пожалуйста! А вдруг тебе станет хуже?
— Волнуешься за меня, что ли?
— Еще чего! Аленка расстроится…
— М… так пусть не расстраивается. Острого состояния у меня уже нет, а ехать в больницу, чтобы на койке бока пролеживать, когда в моем доме творится черт-те что, я не собираюсь.
— Но лечение не закончено!
— От таблеток, которые я и здесь жрать могу, и от капельниц, после которых ни в голове, ни в жопе, я могу отказаться.
— Ты неисправим! — фырчу я. — Но хотя бы сейчас поспи! Уже утро. Тебе нужно набраться сил.
— В обед меня разбуди, если сам не встану. Мастера действительно приедут.
Почти из-под палки Суворов все-таки уходит спать в гостевую комнату.
Я надеваю тапки и прохожу по первому этажу, разглядывая последствия нападения прошлой ночью. Столько уборки предстоит… еще и мошки с комариками с улицы налетели. Фумигаторы купить нужно. Сначала стекла сметать буду, а потом еще два дня трупики насекомых… Или проще заказать клининг?
Глава 26
Анализируя свое душевное и физическое состояние и предстоящие хлопоты, решаю позвонить Кирияновой и все ей рассказать. Эльвира Леопольдовна входит в положение и дает отгул на пару дней.
— Мама! — громко зовет Аленка, семеня ножками по ступеням. — Доброго тебе утра!
— И тебе, солнышко.
Еще заспанная взлохмаченная доченька в белой пижаме в розовую ромашку выглядит милым домовёнком.
— А где папа?
— Он спать ушел. Не тревожь его, пожалуйста, пусть отдохнет.
Вместе с доченькой идем умываться.
— А кто был тот ночной монстр? — промокнув полотенце личиком, спрашивает Аленка.
— Это был не монстр, — стираю с губ остатки зубной пасты, — а человек. Какой-то сумасшедший. Знаешь, солнышко, не все люди адекватные. Встречаются и такие экземпляры, к сожалению.
— А если он опять придет?— округляет глазки.
— Не придет.
— А если придет?
— Тогда наш папа так ему двинет, что улетит на Луну.
— Папа может… — морщит носик и соглашается Алена. И вдруг вздыхает: — В садик собираться надо.