Измена. Вернуть жену
Шрифт:
– Ты не учла один важный фактор, дорогая моя. Документы. У тебя – а именно у некой Моргуновой Юлии Константиновны – доступа к финансовым операциям трастового фонда нет.
Каждое его слово – выстрел в упор. Сглатываю ком и чувствую, как у меня ноги подкашиваются.
– Хочешь сказать… – голос дрожит, а Игнат перебивает меня.
– Хочу сказать, что у вас, госпожа Моргунова, нет никаких прав на трастовый фонд.
Наклоняет голову и заглядывает в мои шокированные глаза, кажется, что хочет вскрыть мою черепную коробку и пробраться внутрь, усмехается,
– Подумай, дорогая моя бывшая жена… Ты ведь с момента получения новой личности к деньгам не прикасалась, так?
Прищуриваюсь. Силюсь вспомнить…
Я сняла деньги перед побегом, а потом… потом появилась новая я, и я забыла об этом фонде и обо всем, что связано с Юсуповым, как о страшном сне.
Мне казалось, что эти деньги грязные, казалось, что они стоили мне сердца и души, поэтому я забыла про них, а выходит… выходит, что, даже если бы захотела что-то оттуда снять, не смогла бы…
Игнат по моему лицу явно читает, что прав во всем.
– Ты мне сейчас заявила, что фирму откроешь, отожмешь сотрудников и вообще уведешь всю клиентскую базу. Ты отважна, как самоубийца, но знаешь, что? Ценю прямолинейность. Ты первая, кто все выложил с ходу…
– Ты меня сейчас хвалишь?! – язвлю, у меня кулаки чешутся, но я сдерживаю свои порывы, понимаю, что есть грань, которую лучше не переходить.
– Просто говорю, что прямо сейчас ты обезопасила себя и лишилась серьезной головной боли. Скажу так, не напрягайся. Малейшее движение в эту сторону – сработает моя служба безопасности. Это компашка не первая и не вторая, которую я приобрел, и примерно в восьмидесяти процентах случаев я сталкиваюсь именно с такими схемами слива базы данных и гашу подобные шаги на корню.
От холодных слов Юсупова, от его обжигающе ледяного взгляда мне дурно становится. Я чувствую. Вижу. Он не врет. Он любого уничтожит, кто на его пути встанет, а я… я не в той весовой категории.
– Каждый, кто встает против меня, лишается всего. Закон бизнеса. Уничтожение конкурентов, чтобы другим неповадно было. Так что без вариантов. Фирма уходит под мой контроль, а тот, кто осмелится играть в иные игры, заплатит абсолютно всем, начиная с репутации и заканчивая моральным ущербом, который отожмут мои акулы.
Мне почему-то кажется, что со мной сейчас гроссмейстер в партию играет, и в этой просчитанной игре меня загоняют, и как бы я ни пыталась обойти ловушки – не судьба.
– Я найду на тебя управу, Юсупов, – выговариваю с жаром, – я пойду в суд!
Меня колотить начинает, чувства захлестывают. И опять мои слова вызывают улыбку на красивом породистом лице мерзавца, а я… я внутренне содрогаюсь из-за несоответствия. Если бы обертка отражала суть – передо мной был бы самый настоящий монстр, урод, а он… выглядит как с обложки. При этом не холеная модель, а мужик, от которого прет агрессивностью и брутальностью. Подонок, одним словом! Ненавижу!
– В суд говоришь, пойдешь… – опять кривит губы, а я хочу замахнуться и ударить его, влепить пощечину, чтобы стереть это выражение надменности.
– Забавно будет на это посмотреть. Учитывая твое интересное положение…
На мгновение не понимаю, о чем он, но уже звоночки начинают звенеть, а Игнат добивает:
– Не забывай, моя дорогая, ты живешь по поддельным документам. Как думаешь, что можно сделать с твоей профессиональной репутацией, если я дам команду “фас” своим юристам?
Меня прошивает холодным потом. Сердце в груди останавливается.
– Ты этого не сделаешь… – выдыхаю едва слышно.
– И что меня остановит? – отвечает вопросом на вопрос. – Если ты захочешь со мной повоевать – имей представление, что тебе грозит.
Выговаривает четко. Будто мастер-класс по бизнесу проводит.
– Я уйду, Игнат. Ты не имеешь права лишать меня возможности выбирать, где и с кем работать! Я просто заберу свои наработки, и клиенты потянутся за мной, возможно, а может, и нет, но на тебя я работать не буду! Давно хочу уйти в свободное плаванье. Время пришло.
Опять ухмыляется. Смотрит на меня так, что у меня душа в пятки уходит.
– А я тебя не отпускаю, – выдает резко.
– А я тебя и не спрашиваю. Это правовое государство, я могу подать заявление на увольнение, а дальше… кто захочет со мной работать – будет…
Качает головой, глядит на меня, как на глупышку, и бесит этим.
– Скажи мне, госпожа Моргунова, что останется от твоей клиентской базы, если я начну раскулачивать все, на чем стоит твоя подставная личность?!
Игнат смотрит на меня в упор. Не мигает даже. А у меня ноги слабеют, пошатываюсь и чуть не падаю, но он ухватывает меня за локоть, дергаюсь, делаю шаг назад, чтобы от него отойти, отпускает.
– Что ты такое говоришь?!
– То, что слышишь. За подобное срок дают. Не знала?
– Что?! – повторяю, как ошалелая.
– Ты жила под чужим именем. Раз. Ты присвоила себе чужую личность. Два. Скорее всего, даже кредиты брала, а это уже государство вводить в заблуждение… Если посчитать, тебе светит десятка. А теперь подумай, что даже если не сядешь, но произойдет огласка – кто с тобой работать будет? В какой фирме найдешь себе место?
У меня голова кружиться начинает. Кажется, что вся комната в движение приходит, и становится нечем дышать, рука сама тянется к горлу, как если бы меня душили, сама не понимаю, как начинаю дергать атласный ворот сорочки в желании наконец-то сделать глоток кислорода, но у меня не получается.
Перед глазами все темнеет, и мне кажется, что я начинаю оседать на пол, но жесткая хватка на плече не дает упасть, меня слегка встряхивают, и удается сделать вдох.
Лицо ненавистного бывшего мужа разбивается на тысячи частиц, подобно осколкам зеркала, и они собираются воедино, а я шепчу сухими губами:
– Зачем? Зачем тебе я?!
Мне кажется, что мой бывший муж не ответит. Слишком у него сейчас отрешенный взгляд, но все же до угасающего сознания доходит одно-единственное короткое и хлесткое слово: