Измена

Джонс Джулия

Алиша, успокаивая ее, приговаривала что-то — тихо, будто издалека. Что-то гладкое и прохладное осторожно надавило на лоно Мелли. Губы Алиши шевелились, словно в молитве, и непростыми были слова, которые она произносила. Нечто, вышедшее вместе со словами из ее рта, устремилось к Мелли, словно невидимая рука. Мелли испугалась. Она много чего наслышалась о ворожбе и даже сама однажды наблюдала ее — но эти чары, хоть и куда менее мощные, чем у Джека, вторгались в ее тело, и она не могла этого терпеть. Она напряглась, позабыв о ноже. Чуждое тепло шарило у нее внутри, и Мелли противилась этому всеми силами.

Алиша промолвила еще несколько слов; и посторонняя

сила ушла, вернувшись к чародейке.

— Плева не тронута, — сказала она. — Девственность не нарушена. — Алиша встала, но ее ноги подкосились, и ей пришлось опереться о стену.

— Ты уверена? — спросил Фискель.

— Еще как. Плева у нее прочная, как старая кожа. Кому-то придется на совесть потрудиться над ней.

— Значит, крови будет много?

— Больше, чем обычно.

— Это хорошо. Я оценю ее дорого, — радостно заулыбался Фискель. — Моя южная красавица никогда не обманывает моих ожиданий. У тебя столько талантов, милая. Не знаю, что бы я делал без тебя. — Налив бокал наиса, он подал его женщине. — У тебя руки дрожат, Алиша. Что с тобой?

Алиша, глянув на Мелли, шепнула:

— Эта девушка не так проста, Фискель.

Мелли боролась со сном, но чувствовала, что ослабевает. Глаза, а следом и мысли заволакивало туманом. Веки, несмотря на ее усилия, опускались все ниже.

— Почему, прелесть моя?

— У нее сильная судьба. Эта сила восстала против моих чар и едва не вогнала их обратно в меня раньше срока. И чрево ее ждет своего часа. Ей суждено зачать дитя, вместе с которым придут и война, и мир.

* * *

Трафф выплюнул жвачку. Табак был плох — чересчур горек. Пришлось сплюнуть еще несколько раз, чтобы очистить рот.

Трафф следил за домом. Огни в нем погасили некоторое время назад — старуха, должно быть, спит крепким сном. Однако для пущей верности надо выждать еще немного. Неожиданность в любом деле помогает не хуже, чем самый острый нож.

Коротая время, Трафф втирал свою жвачку сапогом в снег. Пора, пожалуй, и вовсе отказаться от этой привычки. Он слыхал, что от табака зубы гниют. Раньше-то ему наплевать было на это — только бабы и попы носятся со своими зубами и заботятся о свежести дыхания. Но теперь, когда у него будет молодая красавица жена...

Госпожа Меллиандра, дочь лорда Мейбора, которую прочили в невесты принцу Кайлоку, теперь принадлежит ему. Родной отец отдал ее Траффу вместе с двумя сотнями золотых. Плохую сделку заключил лорд — он, Трафф, только рассказал ему кое-что взамен, вот и все. Старый дурак из ума, видно, выжил — взял да и отдал единственную дочку. Уж так не терпелось ему узнать, что замышляет Баралис, — вот разум ему и изменил, а прелестная Мелли досталась Траффу.

Теперь дело за малым — найти ее.

Это стремление и привело Траффа нынче ночью к скромному домику близ Харвеллской восточной дороги. Здесь жила старая свинарка.

Эту старую ворону надо бы взгреть уже и за то, что она не отдала свою усадьбу властям, как ей полагалось. Не дело вдовы вести хозяйство — этим она лишает законного куска хлеба кого-то из мужчин. Ее повесили бы, если бы слух о ней дошел куда следует, — и слух дойдет, уж будьте покойны, да только тогда ее поздновато будет вешать.

Трафф вылез из кустов, за которыми прятался, и направился к дому. Нож, заткнутый за пояс, льнул к бедру, как второй мужской член. Трафф вынул клинок, и тело рассталось с ним неохотно. Нож был отменный, длинный и тонкий — нож бойца или убийцы.

Трафф подобрался к дому сзади, пройдя между амбаром

и хлевом. Запахло свинарником, и Трафф пожалел, что выплюнул жвачку, какой бы скверной она ни была. Свиньи, почуяв его, беспокойно захрюкали.

Он осторожно попробовал дверь: крепкие петли и прочный засов. Трафф двинулся вокруг дома, пробуя каждую ставню, пока не нашел одну с проржавевшими петлями. Если ее сломать, будет шум — ну и пускай: старуха, поди, глухая. Трафф что есть силы налег на ставню плечом, и петли треснули, как трухлявое дерево. Ставня провалилась внутрь, оборвав холщовую занавеску, и грохнулась на пол. Трафф, морщась от шума, пролез в окно.

Ну и темень, Борк милосердный! Трафф постоял, приучая глаза к мраку. Он оказался в кухне, а дверь в дальней стене вела, как видно, в спальню. Трафф, покрепче стиснув нож, направился туда. Дверь была незаперта и уступила его нажиму. В темноте он различил на кровати белую фигуру, а миг спустя разглядел, что старуха сидит на постели с ножом в руке.

— Не подходи, — сказала она. — Я купила этот нож на прошлой неделе, и мне страсть как хочется его попробовать.

Трафф рассмеялся. Забавно, право слово. Совсем, что ли, умом тронулась старая? Женщина взмахнула рукой, и что-то вонзилось ему в плечо. Эта сука метнула нож! Трафф, взъярившись, одним прыжком перелетел через комнату. Он сгреб старуху за тощую шею, вдавив большой палец ей в горло. Его охватило омерзение от прикосновения к старческому телу. Кровь брызнула на простыни и на пол — его кровь.

— Что, поубавилось храбрости-то, старая ведьма! — Трафф вдавил палец ей в гортань, другой рукой вертя нож и заставляя лезвие зловеще блистать в слабом свете из окна. Глаза женщины поблескивали заодно с ножом. Одержав верх над старухой, Трафф снова обрел спокойствие. Рана в плече, похоже, была не слишком глубока — кожаные латы не дали ножу нанести большого вреда. — Ну ладно — мне всего-то и надо, чтобы ты ответила на пару моих вопросов. Тебе ничего не будет, если скажешь правду. — Трафф говорил тоном родителя, увещевавшего непослушное дитя. — Один твой приятель сказал мне, что около пяти недель назад у тебя гостила какая-то пара. Верно это? — Трафф ослабил пальцы на горле женщины, чтобы она могла ответить, но она молчала. Трафф вдавил ей в грудь рукоятку ножа. Старуха закашлялась, брызгая слюной. — Будем считать, что это означает «да». Их звали Мелли и Джек? — Последовало новое нажатие — но на этот раз старуха сдержала кашель. Трафф быстро терял тот небольшой запас терпения, которым обладал. — Эй ты, сука, отвечай, не то я обе руки тебе отрежу, а потом подожгу твой драгоценный свинарник. — Показывая свою готовность выполнить первую из угроз, Трафф полоснул ножом по ее запястью. На коже тонкой чертой проступила темная кровь. В старухе еще порядочно юшки для ее лет. — Ну, полно артачиться. — Трафф снова обратился в снисходительного папашу. — Я хочу только знать, куда они пошли. — Трафф приставил нож к порезу, немного углубив рану.

— На восток, — со вздохом ответила женщина, и в темноте на ее щеке блеснула одинокая слеза.

— Хорошо, но может быть и лучше. — Нож Траффа царапнул по хрупким косточкам запястья. — Куда на восток?

— В Брескет.

— Нет такого места, старуха. — Нож перерезал сухожилие, скрепляющее одну кость с другой.

— Они сказали, что идут в Брескет, — крикнула старуха. Траффу показалось, что она говорит правду, и он сменил тактику.

— Может, они так и сказали, ну а по-твоему, куда они подались? Отвечай, старуха, не то твои свинки поджарятся заживо.