Измена
Шрифт:
Впрочем, и сам он ангелом не был. Вот только сейчас у них был новый шанс начать всё сначала, и оставалось решить, стоит ли входить в одну реку дважды. Влад удобнее устроил Стасю, долгое время всматриваясь в её лицо и пытаясь понять, видит ли он в ней ту самую девчонку, которую знал давно, или теперь она изменилась и от прошлой Стаси не осталось и следа? Но как бы то ни было, уже сейчас понимал, что он не отпустит её от себя, когда они вернутся обратно.
Он долго любовался ею, вспоминая, вспоминая и вспоминая. Вот они ещё совсем малыши, бегут под дождём по саду, взявшись за руки и пытаясь успеть добраться до дома, пока не началась гроза. Вот их первый неумелый поцелуй после танцев в клубе, когда он вдруг понял, что нежнее и слаще Стаси нет ничего на свете. Она пахла карамелью, и на вкус была такая же сладкая. А вот их первые занятия любовью, его осторожные движения и её огромные глаза, светящиеся в полумраке комнаты.
Все эти воспоминания пролетали перед Владом цветным калейдоскопом, воскрешаемые его памятью. Он дорожил ими, всегда втайне мечтая пережить снова. И теперь эта возможность у него была. Оставалось только решить, в каком именно виде он представляет свои будущие отношения со Стасей. Ведь у него есть Злата, которая не заслужила того, чтобы он от неё отказался.
Влад поднялся, потёр рукой подбородок, снова закуривая и направляясь из каюты, чтобы побыть в одиночестве на палубе, правда, его обычное место было занято. Там стоял Стёпа, которому тоже не спалось. Но Влад был сейчас рад такой компании.
— Переходим на ночной образ жизни? — улыбнулся Степан одними губами, наливая другу коньяк в бокал.
— Что-то вроде того, — Влад кивнул, принимая напиток и делая большой глоток. — А ты что тут делаешь?
Стёпа пожал плечами, отпивая янтарной жидкости и опираясь локтем о перила яхты.
— Да так, на философию потянуло. Историю одну вспомнил, поучительную.
Влад хмыкнул.
— Интересно, какого лешего тебя тянет на философию в такие моменты?
— Ну, должно же хоть кого-то из нас тянуть к прекрасному, — с ленцой ответил Степан.
— Расскажешь?
— Почему бы и нет?
– Стёпа пожал плечами: — Жил-был один очень богатый человек и было у него всё. Алмазы, рубины, изумруды. Всё, чего душа пожелает, — начал без лишних предисловий, вглядываясь в темноту перед собой.
— Какой-нибудь шейх, что ли? — усмехнулся Влад.
— Можно и так сказать, — серьёзно ответил Стёпа. — Так вот этот самый шейх, — он бросил быстрый взгляд на Влада, — решил, что он непременно хочет, чтобы у него было ещё и золото. Оно манило его своим внешним видом. Блестящее, кажущееся привлекательным. И продавец золота оказался настолько хитрым, что решил предложить шейху сделку. Все его драгоценности в обмен на этот кусок золота. И шейх решился — отдал продавцу все камни в обмен на слиток.
Он сделал паузу и всмотрелся в темноту, попивая коньяк.
— И что шейх? — приглушённо спросил Влад, делая вид, что ему безразлично.
Стёпа повернулся к другу, окинул его долгим взглядом, а потом направился в сторону своей каюты, по пути развернувшись и проговорив:
— А шейх расстался со своим истинным богатством, а когда получил слиток, понял, что это подделка. Потому что позолота имеет обыкновение стираться… Правда, она остаётся на пальцах. Пылью.
***
Я целиком была твоей, а ты не понял,
И мимо проходил сто тысяч раз.
Дарил мне вместо роз букеты боли,
Которую я помню по сей час.
Ты уходил легко, без сожалений,
Оставив позади мои осколки.
Я твой аксессуар под настроенье,
Который ты порою клал на полку.
Захлопывал ты за собою двери,
И оставалась я в безумстве ночи,
И говорила я себе: «Не верю!»
Хотя читать умею между строчек.
Ты уходил не раз, не три, не десять,
Не видя, как тобою я болею,
Теперь я стала боли лёгкой песнью,
А раньше целиком была твоею…
Несколько лет назад
— Девушка, у вас сейчас пепельница сгорит, — раздался возле уха приятный мужской голос, и Злата вынырнула из блаженного состояния и заозиралась кругом.
— Господи! — вскрикнула она, глядя, как клочок бумаги в пепельнице начинает дымиться, распространяя вокруг себя прогорклый запах.
А вот незнакомец, который обратил внимание на этот микро-пожар, не растерялся, схватив её стакан с соком и выплеснув приличную порцию в пепельницу.
— Говорят, курить вредно, — усмехнулся он, делая знак официанту, чтобы тот подошёл. — Два… — он взял стакан Златы, самым наглым образом отхлебнув из него, и снова повернулся к официанту, — апельсиновых сока. И пепельницу замените, пожалуйста.
Злата фыркнула, глядя на то, как незнакомец садится рядом с ней, совершенно не спросив разрешения. Но, что странно, ей это даже нравилось.
— Вообще-то, я не курю, — пояснила она, поспешно пряча в сумочку блокнот и ручку, которые неизменно носила с собой. — Просто мне захотелось попробовать писать именно так, с сигаретой и бокалом виски. Но пить виски в полдень, сидя в летнем кафе, мне показалось дурным тоном, поэтому я ограничилась сигаретой. Глупо, правда?
Она рассмеялась, вешая сумочку на спинку стула, и вгляделась в лицо мужчины, положив подбородок на согнутую в локте руку. Он был чертовски привлекательным: тёмные волосы, тёмные глаза с чертовщинкой, плещущейся на самом дне. Полные красиво очерченные губы… Злата вздрогнула, отводя взгляд, потому что всё это время незнакомец безотрывно наблюдал за ней.
— Да нет, почему глупо? — улыбнулся он, обнажая два ряда белоснежных зубов. Интересно, есть ли в нём что-то неидеальное? — А что, кстати, пишете?
Злата покраснела, потому что ей вдруг стало неудобно. А вдруг он сейчас попросит её прочесть что-нибудь?
— Ничего особенного, — как можно равнодушнее произнесла она. — Обычные стихи.
Незнакомец поднял бровь, как будто скептически отнёсся к её словам, а потом вдруг улыбнулся открытой улыбкой.
— Прочитайте мне, пожалуйста, свои стихи, — попросил он, подтверждая самые худшие её опасения.