Измена
Шрифт:
Стёпа ни разу не видел Влада в состоянии такой ярости. Как правило, это была холодная злость, не больше. И то, эта злость, направленная на неугодных, оказывала своё действие на раз-два. Здесь же Влад находился просто в бешенстве. Он рвал и метал, только Стёпа не мог понять причину. Все рабочие проблемы решались методом переговоров или каким-то другим способом, но решались же!
Правда, почти сразу всё стало ясным как божий день.
— Ты в курсе, что Стася продолжает… «работать»? — проорал Влад, не успел Стёпа войти в его кабинет.
Тот пожал плечами, засовывая руки в карманы брюк и подходя к столу, возле которого стоял Влад, поза которого говорила о том, что он еле сдерживает себя в руках. Влад обхватил себя за плечи, при этом устроившись на краю стола. Словно боялся не выдержать и кинуться куда-то, сломя голову.
— Знал, а что тут такого? — пожал плечами Стёпа, наливая себе в бокал коньяка и присаживаясь на подлокотник одного из кресел. — Не понимаю, почему она должна была перестать работать.
Влад сверкнул глазами, говоря всем своим видом, что он решительно не согласен с тем, что Стёпа не видит в работе Стаси ничего предосудительного.
— Потому что я ей запретил, — процедил он, резко оттолкнувшись от стола и, обойдя его, присел в кресло. — А она меня ослушалась.
Степан вздёрнул бровь, но ничего не сказал. Попадать под горячую руку друга, прокомментировав эту ситуацию, совершенно не хотелось.
— Ну, это ваши дела уже, я в них как не лез, так лезть и не собираюсь, — проговорил он спокойно, хотя на душе скребли кошки. Ведь вмешался, так или иначе, и обратного хода уже не было. — Ты меня зачем звал? Что-то срочное?
Влад поморщился, подхватывая со стола карандаш, и вертя его в пальцах.
— Ты прости, я просто жутко разозлился сегодня. Я хочу уехать сейчас и увезти с собой Стасю, присмотришь тут за клубом, сегодня у нас важный гость, помнишь?
Степан кивнул, внимательно глядя на Влада. Ему одновременно хотелось расспросить его о том, что произошло у них со Стасей, и в то же время, он предпочитал держаться ото всего этого подальше.
— Хорошо, я тогда пойду в зал. — Он поднялся с кресла, отставляя пустой бокал на стол.
— Погоди, Стёп, я с тобой всё проверю, потом Стасю заберу и поедем с ней.
— А где она сейчас?
— Она в гримёрной, под замком почти что, — рассмеялся Влад невесёлым смехом.
А Степану вдруг стало мерзко. Вместо того, чтобы быть сейчас рядом со своей женой, которую наизнанку выворачивало от всего происходящего, Влад запирал в гримёрных каких-то малоприятных стриптизёрш, да ещё и злился при этом. Правда, говорить о своих ощущения другу он не стал.
Прокляв свою любовь, живу которой,
Бросался снова в омут с головою.
Я не готов опять к разлуке скорой,
Я жить опять хочу одной тобою.
И где-то в глубине души застывшей,
Твой образ не забытый повстречаю.
Из будущей ты станешь снова бывшей…
Тебя себе любить я запрещаю…
Влад где-то внутри себя ожидал, что рано или поздно Стася поставит ему какие-то условия. Но, он считал, что услышит их многим позже, потому озвученные требования стали для него полной неожиданностью. А неожиданностей Влад не любил — сказывался плачевный опыт молодости. Правда, Стасю это, похоже, нисколько не останавливало и первое, чего она потребовала, узнав о наличии Златы — совместное проживание. Она с какой-то маниакальной настойчивостью повторяла ему, что они должны жить вместе, и другого варианта развития событий она для себя не приемлет.
А вот Влада это очень сильно оттолкнуло. Он пытался уговорить себя, что сам этого хотел, что любит Стасю и хочет с ней жить, но, как ни странно, перед мысленным взором вставала Злата и осознание, что ему с женой хорошо. И он не хочет никуда от неё переезжать. Это, разумеется, было очень эгоистично, он не думал в этот момент ни об одной из своих женщин, но, чёрт побери! Одно дело — уговаривать себя, выбирая, что будет лучше для него, и другое дело — чувствовать и хотеть чего-то иного в глубине души. Так или иначе, эти чувства и желания прорывались из недр подсознания, властвовали над разумом и становились главными.
Стася же, видя, что Влад колеблется, избрала иную тактику. И, надо сказать, тактика эта возымела отличное действие. Стоило только ей спуститься к клиентам и начать работать, как Влад нарисовался возле неё и буквально силой утащил её в гримёрку. Ей такое проявление эмоций было очень по нраву, ведь сразу становилось ясно, что Владу она была небезразлична. Это была своего рода её власть над ним, и это так манило и притягивало, заставляло голову кружиться от этого осознания.
Вот и теперь, когда она не стала дожидаться его в гримёрной и спустилась к клиентам, Влад оказался рядом во мгновение ока и, не обращая внимания на опешивших во второй раз клиентов, утащил её к лестнице. На руке до боли сжимались его пальцы, со стороны это, должно быть, выглядело ужасно, да и выражение отвращения на лице Степана, который повстречался им на пути, говорило о многом, но Стася ликовала.
— Какого чёрта, мать твою, ты снова вытворяешь? — процедил Влад, запирая за собой дверь кабинета и поворачиваясь к Стасе, которая прошла в сторону его рабочего стола и уселась на краешек. Она вынула из пачки, лежащей на столе, сигарету, не торопясь отвечать, так же медленно прикурила, выпуская дым вверх.
— Ты дал мне понять, что у нас нет обязательств по отношению друг к другу, почему я должна теперь отчитываться перед тобой? — пожала она плечами, словно речь шла о чём-то само собой разумеющемся.