ИзменаЛюбовь
Шрифт:
Английский у него, конечно, безупречный. Ничего не скажешь. Я со своим высшим лингвистическим, двухгодичным проживанием в Лондоне и посещением специальных курсов по произношению до него явно не дотягивала. Ну и ладно, чем владеем, тем и гордимся.
– Кажется, я рассказывала вам, что моя бабушка была балериной?
Платон Александрович согласно кивнул, глядя мне в лицо. Под прицелом его внимательных глаз мне сделалось не очень уютно. А в голову полезли совсем уж параноидные мысли.
Как получилось, что из всех компаний, куда
Хотя… Тогда мы были просто попутчиками и могли иметь какие угодно отношения. А если я буду на него работать, то я буду на него работать. Все. Дальше официоза наши взаимодействия не пойдут.
И вообще, с чего я думаю про взаимоотношения с мужчиной, который еще и не стал моим начальником? Сначала бы должность получить, а потом переживать о ее проблемах.
– Павла Сергеевна, ау! Я все еще здесь и жду от вас откровенного рассказа о себе, – долетел до меня недовольный голос.
– Да, простите, – я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и продолжила.
– Когда я родилась, бабушка почему-то решила, что я непременно стану знаменитой балериной. И постановила назвать меня в честь великой Анны Павловой – Павла.
– Почему же вы не стали балериной? Знаменитой, – на полном серьезе поинтересовался мужчина, быстро окинув взглядом мою фигуру. – У вас не оказалось необходимого таланта?
– У меня не оказалось желания быть балериной, – от его взгляда мне почему-то стало жарко. – Хотя хореографическое училище я закончила.
Он кивнул, словно признавая мое право не хотеть чего-то. Предложил:
– Продолжим тогда, Павла Сергеевна. Сколько часов подряд вы сможете работать в режиме цейтнота?
И понеслось. Вопросы посыпались на меня без остановки. Много. На самые разные темы. Очень неудобные.
Платон Александрович задавал их быстро, не оставляя времени подумать над ответом. И все время, пока я отвечала, смотрел мне в лицо. Пристально, не отрывая взгляда, очень серьезно. Словно не просто пытался разглядеть умения будущего сотрудника, а хотел понять, что происходит у меня в душе.
– Если у вас есть ко мне вопросы, можете задавать.
Это прозвучало так неожиданно, что я даже не поняла, что он от меня хочет. Бестолково переспросила:
– Вопросы? Какие?
В карих глазах мелькнула насмешка.
– Какие хотите, Павла Сергеевна. В рамках вашей будущей должности, разумеется, – перешел он на русский.
– Так вы берете меня на работу? – я неверяще смотрела на него. Неужели я не облажалась?
Мужчина пожал плечами и, удобно откинувшись на спинку дивана, прикрыл глаза. Похоже, он сильно устал. Под глазами залегли тени, между бровей углубилась морщинка, лицо осунулось.
– Ваш английский меня устраивает, навыки и опыт работы тоже. Насколько я могу судить, на мои вопросы вы отвечали искренне. Это важно в свете того, что у вас будет допуск
– Главное, ваше присутствие меня не слишком раздражает, что случается редко. Хотя над английским произношением вам придется поработать, – добавил он, чуть усмехнувшись.
Пока я тихо ликовала и раздумывала, как отнестись к его заявлению про раздражение, в дверь постучали, и в кабинет просунулась строгая дама из приемной.
– Платон Александрович, – пропела она радостным голосом. – Пришла Светлана Геннадьевна…
– Платон, – за ее спиной появилась улыбающаяся женщина, с которой я встретилась на крыльце. Мягко отодвинув загораживающую проход секретаря, Светлана Геннадьевна кивнула:
– Дальше я сама, Алевтина Игоревна.
Увидев ее, мужчина неожиданно широко улыбнулся, сразу помолодев лет на пять, и поднялся с кресла. Небрежно кивнул мне:
– Вы свободны, Павла Сергеевна. Завтра в девять жду вас в своем кабинете – расскажу, чем вы будете заниматься.
Я подскочила с диванчика. Под внимательным взглядом Светланы Геннадьевны скомкано попрощалась и пошла к выходу. И уже закрывая дверь, заметила, как женщина падает в объятия улыбающегося Платона Александровича.
Глава 8
– У вас проблема со вкусом? – раздался над ухом голос Платона Александровича.
От неожиданности я чуть не выпустила из рук чашку с кофе, которую как раз поднесла к губам. Напиток выплеснулся, густо забрызгав мою единственную приличную белую блузку.
Глядя на безобразные коричневые пятна, расползающиеся по ткани, я возмущенно прошипела:
– Платон Александрович, вы всегда так подкрадываетесь? Напугали меня. И блузка теперь испорчена!
– Эта блузка была испорчена задолго до этого. Когда криворукие китайцы пошили ее в своих подвалах, а затем продали вам. Плохо, Павла Сергеевна, что ваша работа начинается с того, что мне придется отправлять вас переодеваться.
– Что вы имеете в виду? – я непонимающе смотрела на стоявшего передо мною начальника. Он тоже смотрел на меня. Вернее, на мою блузку, украшенную на груди кофейными блямбами. Глаза у него потемнели, и в них ясно читалось недовольство.
Повернулся, отрывисто скомандовал:
– Идите за мной, – и первым направился в кабинет.
Отставив злополучный кофе, я посеменила следом, радуясь, что приемная пуста, и не было свидетелей моего позора.
В первый рабочий день в офис я приехала на полчаса пораньше, в надежде спокойно осмотреться. Если повезет, пообщаться с кем-нибудь из коллег, чтобы понять, чем дышит компания.
Прошлась по пустынным коридорам. Поздоровалась с парочкой таких же, как и я, ранних пташек. Затем разжилась чашкой капучино и отправилась в приемную. Планировала предаться кофейному релаксу, пока дожидаюсь появления босса. И вот, не успела даже поднести кофе ко рту, как облилась и, кажется, взбесила начальство.