Изменчивый ветер

Спини Кэтти

– Ну что ж, – послышался спокойный и рассудительный голос Джорджо, – посмотрим… – он улыбнулся, от него так и веяло позитивом и доброжелательностью, он был словно навесом, под которым можно укрыться от дождя. – С Венто я уже давно работаю и знаю, на что он способен, хотя иногда он меня приятно удивляет, – хмыкнул балетмейстер. – А тебя я совсем не знаю, Стелла. Прости, может ты известная актриса в каком-то другом городе, но я почти не выезжаю из Вероны, – добавил он поспешно, видимо, боясь обидеть девушку. Но та лишь почувствовала жар на своих щеках: вот и начинается ложь. «Лгать и не открывать

правду – это не одно и то же», – вспомнила она мысль, высказанную Грациеллой, и решила не комментировать реплику мужчины. Он меж тем продолжил, видя, что девушка молчит: – Я хотел бы увидеть, как ты танцуешь… Я хотел бы предложить какую-нибудь музыкальную композицию, под которую тебе нужно будет сымпровизировать, танцем передать слова.

– Я… – испугалась Стелла. – Я обычно танцевала просто…

– Как это «танцевала просто»? – искренне изумился Джорджо. – Танец – это маленькая история, и каждое движение передает ее суть, чувства… Выбери песню, и разберемся по ходу дела, – улыбнулся он ей почти ласково.

Стелла судорожно пыталась вспомнить хоть одну песню, но в голову ей отчаянно ничего не приходило. И вдруг в этой мучительной тишине раздались фортепианные аккорды. Чья-то рука пробежалась по черно-белым клавишам, пробуя их звучание. Стелла сильно вздрогнула и оглянулась. За черным фортепьяно, стоящим в дальнем углу репетиционного зала, которого она даже не заметила, сидел Венто.

– Знаешь ли ты песню «Poetica» в исполнении Cesare Cremonini? – спросил он.

Внутри нее все задрожало, заволновалось, будто он прикоснулся не к клавишам, а к ее душе. Ей так нравилась эта песня! Она так часто звучала в ее голове, откликалась в сердце, заставляя его трепетать под чувственный голос исполнителя.

– Да, знаю, – ответила она.

– Отлично, – усмехнулся Венто. – Я сыграю ее.

– Ты?!

– Да, Венто замечательно играет на фортепьяно и поет, – подтвердил Джорджо. – Но почему именно эта песня, Венто?

– Она мне нравится, – ответил он, не сводя глаз со Стеллы, наслаждаясь ее замешательством, читая в ее взгляде о том, как дрожит ее душа. – И потом, она очень эмоциональна. Поистине артистичный танцор сможет потрясающе передать эмоции.

Он бросал ей вызов. Он словно не верил в ее способности и хотел доказать, что в этом спектакле ей не место.

«Он даже не видел, как я танцую, а уже сомневается в моем артистизме!» – с негодованием подумала Стелла. Ей захотелось топнуть ножкой, как это делала Карлотта, когда злилась. Желание сбежать уступило место желанию доказать этому заносчивому типу, что не просто так ее считают ведущей актрисой пусть и маленького танцевального театра.

– Я согласна! – приняла она вызов, гордо вскинув подбородок.

– Ты хорошо знаешь слова этой песни? – обеспокоенно поинтересовался балетмейстер, явно желая помочь девушке. – Может, тебе стоит вспомнить слова сначала…

– Не стоит, я отлично знаю эту песню, – прервала его Стелла. – Это одна из моих любимых!

– Как это прекрасно, когда вкусы партнеров совпадают, – хмыкнул Джорджо. – Облегчает взаимопонимание, – пояснил он свою мысль.

Стелла медленно глубоко вздохнула и посмотрела на Венто. Его насмешливое выражение глаз поднимало в ней волну возмущения.

Но в то же время этот взгляд приятно щекотал душу, и это было самым пугающим.

Она скинула свои туфли, неудобные для танца, и встала в исходную позицию.

– Я готова.

Пальцы его вновь пробежались по клавишам, будто хотели разбудить задремавший инструмент. Фортепьяно встрепенулось и ответило мелодичной перекличкой нот. Руки застыли над клавишами – и фортепьяно затихло, замерло в ожидании. Стелла закрыла глаза, чтобы не видеть этого мужчину, забыть о его существовании и показать лучшее, на что она способна.

Тишина.

Она открыла глаза, чтобы посмотреть, почему он томит ее ожиданием первых аккордов. Дерзкий взгляд его карих глаз лишил ее дыхания.

«Он решил меня загипнотизировать, смутить, чтобы я провалила эту пробу! – со злостью подумала она. – Но ему это не удастся. Я ненавижу проигрывать!»

– Ты забыл аккорды? – язвительно спросила Стелла, сверкнув на него глазами.

Он усмехнулся – и пальцы плавно заскользили над черно-белыми клавишами. Композиция без аранжировки была немного непривычна лишь в фортепьянном исполнении, но мелодия, вырывающаяся из-под его пальцев, звучала проникновенно, волшебно.

Стелла застыла в волнительном трепете. Ее грудь, спина, бедра напряглись до предела, а сердце практически остановилось. И вот раздался его мощный с чарующей хрипотцой голос. Он заворожил ее, сбил дыхание, породил дрожь во всем теле. Он въедался под кожу, вонзался в сердце. Она не в состоянии была пошевелиться. «Танцуй! Ты должна выиграть в этом противостоянии!» – приказала она себе.

А голос меж тем продолжил ее околдовывать:

Даже когда мы устанем,

То обязательно найдем способ

Плыть в темноте.

Это так просто,

Нужно просто отдаться волнам,

Позволить им разбиваться о нас.

Сделав пластичное движение руками вперед, она гибко изогнулась. Руки медленно раскрылись – и свободные рукава шелковой блузки запоздало взметнулись и мягкими волнами стекли по рукам. Нога, отведенная назад, до предела натянулась, и девушка, легко подпрыгнув, принялась изящно кружиться. Светлые волосы в свете лампы почему-то отливали рыжеватым оттенком и извивались вслед за ней, словно языки пламени.

Где же ты?

Почему не разговариваешь со мной?

Позволь мне быть рядом с собой.

Твоя рука в темноте

Осветит мое одиночество.

Я никогда никого не просил об этом,

Никого, кроме тебя.

Легкая, нежная, воздушная, она словно летала по залу, напоминая неугомонную птичку, то кружилась, то замирала, глубоко прогибая спину. Идеальные линии, невероятная пластика, эмоциональность движений приковывали к себе взгляд и не позволяли оторваться от этого чувственного спектакля ее танца и его голоса.