Изменчивый ветер
Шрифт:
– Меня зовут Джорджо, – сделал шаг вперед мужчина лет пятидесяти и, приветливо улыбнувшись, протянул Стелле руку.
Она вынырнула из своих сумбурных мыслей и посмотрела на него. Добрый открытый взгляд светлых глаз, доброжелательность и спокойствие, написанные на лице, сразу вызвали в груди Стеллы симпатию, и она в ответ протянула руку и улыбнулась. «Если он мой партнер, то, возможно, я и справлюсь, – промчалась в голове очередная мысль. – Выглядит серьезным и терпеливым… Может, он не будет слишком раздражаться из-за моей неопытности, а напротив, поможет мне… Он даже чем-то напоминает нашего хореографа,
– Стелла, это наш балетмейстер. Он очень опытный и терпеливый, – будто хотела Грациелла подбодрить свою знакомую. – Уверена, что он поможет тебе сыграть роль наилучшим образом. Впрочем, как и твой основной партнер. Венто, пора, наконец, приблизиться к нам и включиться в обсуждение, – несколько надменно произнесла Грациелла и посмотрела на кого-то, кто стоял позади Стеллы.
Девушка замерла, а сердце прекратило биться, предчувствуя худшее. Она резко обернулась в надежде поскорее прогнать страх, моментально сковавший ее душу. Но сзади стоял только один человек: тот, который открыл ей дверь в репетиционный зал.
Он пронзительно смотрел на нее, словно обнимая своим взглядом. Уголки губ дрогнули в ухмылке, дерзкой и немного коварной, а в глазах читалось выражение странного триумфа. Стелле он напомнил льва, перед которым по непонятной прихоти звезд приземлился беззащитный птенец, и в роли этого птенца, разумеется, выступала она, Стелла. Казалось, льву достаточно совершить один точный прыжок, чтобы растерзать хрупкое сердечко птенчика, и он просто ждет подходящего момента.
«Что на меня нашло?! – сердито подумала она. – Кажется, я слишком нервничаю…»
Возможно, у девушки и правда разыгралась фантазия. Ибо когда Стелла почувствовала, как у нее подкосились коленки от хищного взгляда, мужчина вдруг улыбнулся смущенной, если не сказать робкой улыбкой и дружески протянул ей руку:
– Венто, – представился он. – Твой коллега на ближайшие три месяца.
Стелла с трудом подняла руку. Ей стоило колоссальных усилий заставить ее не дрожать. Она старалась изо всех сил, поскольку прекрасно понимала, что не имеет права выдать свою внутреннюю бурю. Если только этот мужчина догадается о душевном шторме, то Стелла окажется побежденной. А она очень не любила чувствовать себя побежденной. «Мне нужно пережить эту бурю, это первичное впечатление, оно скоро уляжется… – читала она мантру, медленно поднимая руку. – У меня есть замечательный любимый Джан, а на этого сердцееда не стоит даже тратить свое внимание».
– Стелла, – произнесла она без тени улыбки и с вызовом посмотрела ему в глаза. Ее рука даже не дрогнула от прикосновения к его горячей ладони, хотя сердце трепетало в груди, словно осенний лист на ветру.
– Прошу всех занять места! – послышался требовательный голос Грациеллы. – Нам необходимо обсудить общую концепцию и идею и как можно скорее приступить к репетициям. Времени у нас не так много, учитывая, что все вы заняты основными спектаклями.
Все расселись на кожаные стулья, образовав полукруг посреди репетиционного зала, и принялись внимательно слушать своего авторитарного главного режиссера. Впрочем, предложения она вносила толковые, и все, кто изначально отнесся к женщине предвзято, постепенно проникались ее идеями. Команда ожидала, что Грациелла будет выступать тираном в этом творческом коллективе, но она оказалась восприимчивой к предложениям своих коллег, хотя по некоторым вопросам оставалась непреклонной. Все воспрянули духом, заулыбались и приняли расслабленные позы.
Стелла пыталась сосредоточиться и не пропустить ни одной детали. Она была хорошо знакома с процессом первичного обсуждения постановки и отлично знала, как важно уловить общую концепцию спектакля, прочувствовать свой образ, чтобы потом правильно работать над отдельными сценами. Несмотря на то, что она обычно только танцевала, ее роли нельзя было назвать просто танцами. Они являлись сложными образами, эмоциональными и многогранными. Перед ней всегда стояла задача не просто станцевать, а увлечь зрителя, вызвать у него эмоции, заставить его чувствовать и сопереживать, только не с помощью слов, а с помощью движений. И Стелла хорошо понимала, что вхождение в образ начинается с самого первого, вот такого общего и поверхностного обсуждения идеи.
Но, увы, до конца сосредоточиться у нее не получалось. Во-первых, она все еще не была уверена, что справится с этой задачей, а видя, что все ее коллеги чувствуют себя здесь, как птицы в небе, она только еще больше теряла веру в свои силы. Стелла ощущала себя неопытной дилетанткой в гуще профессионалов. И если бы она попала в эту команду именно в роли дилетантки со студенческой скамьи, то чувствовала бы себя куда спокойней. Но проблема заключалась в том, что ей уже сейчас предстояло строить из себя профессионала, которым она не являлась, играть роль, которая не была ей по душе.
А во-вторых, Венто, ее партнер на ближайшие три месяца, сидел рядом и мешал сконцентрироваться. От него исходили какие-то непонятные флюиды, а она даже не могла понять, положительные они или отрицательные. Он возмутил ее душевное спокойствие, нарушил внутреннее равновесие, и это девушке решительно не нравилось. Безусловно, внешне он был очень притягательным и покорял с первого взгляда, но характеристика, данная Грациеллой, звучала в ушах Стеллы, и весь облик этого мужчины, манера поведения, взгляд и ухмылка на губах только подтверждали это мнение. Но хуже всего было то, что Стелла никак не могла вразумительно объяснить самой себе, какое ей вообще дело до этого мужчины?! Она не хотела иметь с ним ничего общего! Если бы только у нее был выбор, она бы не стала выступать с ним в паре!
А ведь выбор у нее, по сути, был: сейчас, на первой репетиции отказаться от участия в спектакле. И в какой-то момент она твердо решила сделать именно этот выбор: когда ее попросили прочитать диалог по ролям с Венто, и она убедила себя и, видимо, всех остальных, что актриса из нее получится весьма посредственная.
Когда текст пьесы был роздан актерам, а общие идеи обсуждены, творческий коллектив начал расходиться. Стелла решила поговорить наедине с главным режиссером, еще раз сказать ей, что перспективы участия неопытной в классических ролях актрисы в таком серьезном проекте весьма туманные. Словно прочитав мысли девушки, Грациелла обратилась к ней, взглянув на часы:
– Задержись ненадолго.
Стелла с готовностью кивнула, но уже следующая реплика Грациеллы лишила ее всякой надежды на разговор.
– Венто и Джорджо, посмотрите, на что способна Стелла, и наметьте дальнейшую работу. Всем хорошего воскресного вечера, увидимся в среду в этом зале! – заявила она и решительно направилась к выходу.
С трясущимися поджилками Стелла смотрела вслед потекшей к двери толпы членов творческого коллектива. Потом перевела взгляд на балетмейстера. Он был ее единственной спасительной соломинкой.