Изменить тебе
Шрифт:
– Чего тебе не хватало, а? – он стягивает мои трусы вниз и шлепает ещё раз, уже сильнее. – Не так развлекал? Подарки плохие дарил? Трахал мало? Что, блть, тебя не устраивало?
– Даааань…
Он шлепает ещё, а потом сжимает попу ладонями и наваливается на меня.
– Что у него в трусах такого особенного, а? Расскажешь? Понравился тебе чужой член, да, Анечка?
Ещё и ещё шлепает. Кожа горит под его ладонями.
Все заканчивается резко. Он просто отпускает меня, поправив задранный сарафан и отходит.
Даня
Я ложусь рядом с ним, за его спиной. Осторожно заношу руку и подушечками пальцев дотрагиваюсь до его позвоночника. Медленно, очень медленно веду вниз, ощущая горячую кожу и желая трогать каждый ее миллиметр. Не могу отпустить его, слишком больно представлять, что его больше не будет у меня…
Даня не реагирует, но когда я проделываю все это во второй раз, резко разворачивается и за талию прижимает к себе:
– Как ты могла, Ань? Как тебе вообще не было противно, когда он трогал тебя? Разве я плохо с тобой обращался, скажи? Плохо я тебя любил?
Я закусываю губы, боясь разрыдаться.
– Я хотел, чтоб ты только моей была, понимаешь? Делал бы все, что захочешь, как захочешь. Но только я, чтоб никто другой и пальцем не тронул, ясно?
Тупо киваю, не в силах и слова произнести. Не понимаю, есть ли ещё хоть один шанс, но тянусь и целую. И он неожиданно отвечает. Моментально с меня исчезает ночная сорочка, а потом Даня тянется к тумбочке, слышу треск и шелест фольги, проходит несколько секунд, и Даня врезается в меня на полную мощность.
Я ору на весь отель.
– Кричи, Анечка, кричи, может, научишься, что стонать от своего парня надо, а не от чужого.
Он грубый, злой, резкий. Все, что он делает, на грани. Но я не чувствую боли или какого-то дискомфорта, мое безумие граничит с таким сильным удовольствием, что приходится ногтями царапать его плечи.
Даня ускоряется, почти доводя до пика, но резко обрывает все, и тело ноет, требуя закончить начатое. Я хнычу и что-то бормочу, но Лёва, судя по всему, этого и добивался. Довести до пожара, но не дать кончить.
Он хватает за шею и целует, но это больше похоже на укус хищника. Лёва никогда не был таким. Он страстный, но всегда все делает намного нежнее, чем сегодня.
– Даааань…
Я сажусь перед ним на колени и наклоняюсь, возбуждаясь от того, какой он сегодня. Я хочу этого сама и знаю, что он тоже хочет.
– Ты ему тоже делала это, да? – неожиданно спрашивает.
– Нет.
– И на том спасибо. Давай, Аня, покажи, как ты умеешь.
Эта ночь должна быть долгой, потому что нам вдвоём слишком горячо, и просто так мы не остынем.
Он заваливает меня на кровать, продолжая то, что было начато между нами. Раздвигает ноги коленом и снова заполняет собой. Во всех позах, по-всякому. Я кончаю в каждой, кричу без стеснения, царапаю его, кусаю… Хоть Лёва и грубый со мной сегодня, он не хочет причинить боль намеренно, поэтому после моего очередного оргазма, когда на глазах выступают слёзы, сразу спрашивает:
– Больно, Ань?
Мотаю головой.
– Точно?
– Да.
– А что тогда?
– Прости меня.
Он резко зависает надо мной и вдруг перекатывается на спину. Я не готова разрывать контакт, нет, пожалуйста, Даня, не заканчивай все так!
Тянусь к нему, льну всем телом, целую в губы, оставляю свой соленый привкус слез, укладываю голову ему на грудь. Позволяет мне все, но сам никак не реагирует.
– Лёва, я дура, овца, идиотка, я так виновата прости, пожалуйста! Ты мне нужен, я люблю тебя, прости…
– Нет, Анют, – он медленно проводит по моей щеке, смахиваю слезу. – Никогда не прощу. За это – никогда.
Я поливаю его слезами, жмусь, шепчу что-то про любовь. Он терпит, но потом просто сбрасывает меня с себя, укладывая на соседнюю подушку.
– Я бы тебя любил, Ань. Потом женился бы. Все могло быть хорошо, но ты все сломала. Я не прощу девушку, которая за моей спиной раздвинула ноги перед другим. Этого не будет. Спи, Ань, завтра перелёт ещё.
И он отворачивается.
Все мои слёзы льются в подушку и не имеют смысла. Лёва – кремень. То, что сейчас было, для него уже не имеет значения. Он словно воспользовался женщиной по вызову, так, одноразовой.
Лёва не просто обнажил меня, а наизнанку вывернул, показал мои настоящие желания, был моим огнём – страстным и сжигающим дотла.
Но больше он не мой.
И сожгла все это я сама.
Глава 21
Лёва
Вынес её вещи на улицу, уложил в багажник, молча закрыл за ней дверь такси и проследил, как машина выехала со двора.
Сука.
Как же хуёво.
Нажрался в одиночестве до блевачки. Пить просто не умею, вот и все.
На следующий день знакомый позвал в компанию. Там взял сигарет и скурил половину пачки, аж голова закружилась. Понял, что загулы выведут меня из формы перед стартом сезона, так нельзя.
Позвонил тренеру по физподготовке, попросил позаниматься в зале для бокса. Колотил грушу до разбитых костяшек. Когда совсем больно стало, прекратил.
Начал бегать по утрам. Много, долго, чтобы чувствовать себя уставшим настолько, что лёгкие хочется выплюнуть.
Все это не то. Временное облегчение, но проблему не решает.
Мой друг и моя девушка. Как? Как я не увидел ничего, пока Марина не сказала? Как она прощает Рому каждый раз? Я же представляю, что Рома трогает Аню, и мне вырвать хочется, так противно.