Изначальные
Шрифт:
– Моя госпожа с Вами всё в порядке? – спросил он, почувствовав перемену в недавно умиротворённом настроении, монаршей особы.
– Да Сарион, все хорошо. Это не плотская боль, а душевная.
Озадаченный сотник, поклонился и, отправив повитуху готовить отвар, остался с княжной наедине.
Сарион преданный друг Словичей и далеко не дурак, к тому же являясь велизарным воином-магом, он проявлял не только чуткость, достаточно редкое качество для воинов, но и сопереживание. Она догадывалась, что за маской преданности и юмора, кроется нечто большее и Сарион искренне любит Словичей как свою собственную семью. Впрочем, нужно отдать должное этому вояке, даже если отбросить его, мягко говоря, пёстрое прошлое в качестве кудесника по имени Аронис, ведь будучи лишь деревенским драчуном, то Сарион без посторонней помощи смог взрастить в себе велизарность и по праву заслужить пост главы элитного подразделения словян – главы «Велизарной сотни». А это, скажу я вам, уже другой уровень мастерства и силы, чем у светочей или адептов Чудо-камня, недаром муж назначил его своим личным телохранителем. Супруг разглядел в юном воине-маге, только-только давшем обет Чудо-камню «Служить, мечем, а не магией», силу не адепта, но могучего волшебника и верного друга, теперь Сариону вверялось самое ценное, что есть у князя, ему доверялась семья.
Аппелагея пристально взглянула на велизарного, тот мялся, собираясь потолковать на неудобные темы, пришлось ободряюще улыбнуться, и словно почувствовав её расположение к тайной беседе, Сарион решился и тихо спросил:
– Вы опять вспомнили о Владимире?
Да, велизарный сотник всегда бьёт в самую суть, от него не скроешь смятение и муки, но с кем тогда разговаривать как не с другом? Муж далеко, и прибудет лишь к рассвету, а более она никому, кроме верховного старца Светозара, разумеется, не собирается изливать душу, в данный момент во всяком случае.
– Как о таком горе можно забыть? – с болью в голосе ответила Аппелагея. – Потерять сына это тяжелая ноша, коя останется с тобою до конца дней.
Велизарный предпочёл промолчать, чтоб не развивать далее эту тему, что в принципе было на него не похоже, но она все же продолжала помнить.
Старые поверья гласят:
– «Второй сын второй двойни рожден с чёрным сердцем будет, зло и порок укореняться в нём, лишь свет Чудо-камня спасти отрока сможет от судьбы горькой и лиха», – княжна не питала доверия ко всем этим древним и чуждым ей сказкам, тем не менее муж верил, и этого, как оказалось, было достаточно. Посему, Святослав приказал отправить своего третьего сына к старцам на развитие, и ей пришлось подчиниться. Чародеи намеривались магией да добрым словом воспитать сына честным и порядочным мужем земли словянской, согласно древним законам, но человек предполагает, а судьба располагает. В ту темную и дождливую ночь, когда Владимир был рожден, что-то пошло не так. Сын погиб, как и трое воинов его защищавших, а у Сариона остался ожог на правой руке, оставленный тёмным пламенем, что вырвалось из открывшегося тогда портала.
Вот не думали не гадали, а древняя магия все ещё ходит по земле, как ходят и те, кто ею владеет, иначе про межпространственные порталы просто бы забыли, и до того дня это было именно так. Но гром грянул многих застав врасплох.
«Нет», – остановила себя Аппелагея, маги, как и военные все делали правильно. Охрана просто не ожидала проникновения тёмного зла через неподвластные ныне живущим червоточины. И произошло это в самое сердце цитадели Словичей, в сверхзащищённый княжий терем. К тому же, во многом, внезапность предрешила удачный исход нападения, да ещё и сразу с двух сторон.
– Вы нашли того, кто открыл портал? – спросила она велизарного, тот отрицательно покачал головой. – А второго? Того, кто спрыгнул с балкона?
– Мы занимаемся этим, – ответил Сарион. – После того как Вы родите, я лично возглавлю расследование.
Княжна, удовлетворенная тем, что к поискам убийцы сына подключится самый компетентный в этом деле маг, успокоилась и медленно двинулась дальше.
Волшебство, открывающее межпространственные двери, забыто людьми давным-давно. Раньше, в незапамятные времена, ими пользовались для путешествий и в быту, но теперь, древнее знание безвозвратно утрачено. Даже могучие чародеи великанов, живущие в далёкой Гиперборее, не владеют им.
Но кто-то обладает?
Это понимание многократно усиливало беспокойство в цитадели магии на Чудо-камне, и не только там, ведь противопоставить такому могуществу было нечего.
Малыш снова дал о себе знать, Аппелагея прогнала тягостные воспоминания, решив сконцентрироваться на том, как назвать четвёртого сына.
Муж предлагал Велиславом, в честь своего прадедушки, основавшего Лукоморье, а Матушка, бывшая царица Вязи, желала знать внука как Викториана, но сама Аппелагея думала иначе.
Есть определённый порядок предложений имён, как в родне новорождённого, так и в высших сановников к ней приближённых, согласно которому, каждый по очереди, и согласно рангу, предлагает имя юному княжичу или княжне. Если Градимира назвал муж, считая, что «Строитель мира» как раз подходит наследнику государства, то Ладу окрестила матушка Коппея. Волибору дал имя брат мужа Святополк, а Владимиру верховный старец Светозар. Наконец, настала её очередь, и она это сделает лично, так, как душа повелит. А вот если у них будут ещё дети, то после княжны право назвать отрока принадлежит её сестре Ольге, а за той, главному воеводе Даниле Большерукому. Далее в шахматном порядке шли более дальние родственники со стороны мужа и из её рода, но так далеко Аппелагея не загадывала.
Сама княжна ещё никого не называла и не становилась со-матерью. У сестры два сына, Твердислав, названный отцом и Ярополк, имя которому дал Святослав, и если появится третий, то право назвать принадлежит матушке, а затем, как и в её собственном случае.
Однако в памяти отпечатался один разговор, состоявшийся семнадцать лет тому назад, шуточный, конечно, но отчего запавший в душу. Тогда матушка была крайне разгневана действиями светлейшего князя относительно слишком скорой культурной ассимиляцией Вязи Ярилгородом. Поэтому наплевав на, чуждые ей, словянские правила, да подчиняясь древним законам Фемискиры, сказала им сестрой;
– Ежели старые боги дозволят мне выносить дитя, то дать имя, последнему, рождённому в Фемискире, дозволяю вам, мои доченьки.
Имя мальчику предложила сама Аппелагея, а девочке младшая сестра. Ольга со всей серьёзностью подошла вопросу, и после долгого раздумья выдала – Кассиопея. Аппелагея же напротив, считая разговор шуточным, ибо ухажеров около матушки не наблюдалось, да и возраст не тот, выпалила первое, что в голову взбрело:
– Пусть будет Фома. – Ха! – «Вот же придумала, не могла быть посерьёзней!»
А если и вправду матушка решит связать жизнь с благородным мужем, и тогда будет их первенец Фомкой.
Княжна улыбнулась.
Медленно прогуливаясь, Аппелагея вышла из размышлений и огляделась. Обоз, расположившийся на половину версты в одну и другую стороны, готовился ко сну, звери лесные мирно бродили в чаще, опасаясь приближаться к людям. Лишь птицы, дружной гурьбой, охотились за крошками, оставленными на походных столах, уставшими воинами. Кстати сказать, собрали обоз с единственной целью – сопроводить Аппелагею в Ромашковую слободу, где ждут лучшие лекари и повитухи всех людских земель. Муж обещался прибыть туда же через три дня, после того как закончил дела в союзной Вязи, уж как неделю тому назад, тепереча её возлюбленный со всех ног спешил навстречу.