Изнанка королевского дворца
Шрифт:
После уже она узнала, что это была Лилиан Иртон. А еще поняла, что ореол сияющей вызван закатными лучами солнца, которые ярко осветили женщину. Потом, все потом.
И искренне удивилась.
Корова?
Ну, братик!
Как Лилиан Иртон ни назвать, но уж точно не так. В зеленых глазах светился незаурядный ум, розовые губы улыбались, а статная фигура… Да, статная, но не жирная ведь, позволяла нести себя с достоинством! И с каким!
Женщина знала себе цену. И цена была высока.
Она уехала, и на следующий день прибыли трое вирманок.
Докторусы рекомендовали ей лежать хотя бы дней десять. Она и лежала… Вирманки устроили в спальне локальный ад. Хотя такого слова Амалия и не знала. Они мыли, чистили, вытряхивали, гоняли служанок, и на возмущение четко отвечали, что все болезни от грязи. А госпожа графиня приказала позаботиться о госпоже маркизе. Дискуссия закончена.
И Амалия не могла не заметить, что дышать стало легче. Что дети меньше плакали. Что ей самой приятнее, когда ее обтирают надушенной водой два раза в день.
А уж когда прибыли подарки от Лилиан Иртон на рождение детей…
Фероньерку Амалия оценила. Как и длинную сорочку, отделанную кружевом. То есть у этой сорочки верх, который должен прикрывать грудь, был кружевным, а остальное из шелка.
И всякие кружевные мелочи.
И это сделано в Иртоне? В захолустье? В имении Джеса?
Невероятно!
Но это – было.
Амалия не могла дождаться, когда встанет с постели. Ей безумно хотелось пообщаться с новой родственницей. Понять, откуда что взялось. Разобраться, как ее проглядел брат.
А сама Лилиан Иртон, прислав служанок, даже не писала. Ей было капитально не до того.
Зато многим было дело до Лилиан Иртон.
Например, представителям гильдий докторусов и стеклодувов, которые первыми пострадали от инициативы графини Иртон.
И сейчас в гильдии докторусов шла беседа. Обсуждалось, что в их огород запустили ханганского козла.
От кого происходят все блага докторусов? Да разумеется, от богатых клиентов. А тут! Роды у Ивельенов принял этот заморский гад! Графине Марвел (с которой кормились аж три докторуса) тоже помог. Да так удачно, что граф Марвел приказал «гнать палкой шарлатанов до ворот!».
И прогнали.
А заслышав о таких приятных вещах, к Тахиру потянулись пациенты.
Ему же деньги, ему подарки, ему… и его ученикам! Вот где беда-то! Ученики – вот главное зло. Он уедет, они останутся. И уже вне гильдии. А кто им помешает набрать своих? А если они действительно начнут помогать людям?
Какое самое страшное зло для лекарей? Эпидемия?
Вот уж ничего подобного!
Главная беда – это качественно вылеченный пациент. Ему ведь повторные услуги докторуса уже и не требуются. И как тогда жить?
Лечить бедняков?
Да кому они нужны? Что с них возьмешь?
Докторусы (в том числе и придворные, они ведь тоже состояли в гильдии) думали, размышляли, советовались (попутно уничтожив пару десятков кувшинов вина) и наконец, пришли к выводу.
Мерзавец-ханган нарушает их исконные
Подействовать на графиню?
После того, как она выкинула докторуса Крейби, увольте. У нее вирмане, у нее ханганы… Хватило и графа Марвела с его палками. Что решит сделать графиня Иртон, вообще неизвестно.
Обычно люди докторусов уважают. А вот графиня…
Про повитуху она высказалась явно непечатно (думала, что ее никто не слышит, но двери-то были приоткрыты), про докторусов, которые вместо того, чтобы помочь роженице, сидят и жрут вино, – тоже.
Воздействовать на нее нечем. Остается только жаловаться королю. В связи с попранием прав гильдии…
А почему нет?
Не дело бабе лезть в лекарские заботы. Не дело! Вот и надо ее оттуда выкинуть!
И чем скорее, тем лучше.
Так что составляем петицию и идем плакаться королю.
Лиля закончила крутиться при дворе, в Тараль прибыли первые рабочие, и женщина со вздохом облегчения попрощалась с нудными для нее приемами и балами.
Теперь посвятить пару дней Миранде и своим людям, и за работу. Казалось бы, так.
Ан нет.
Двор не хотел отпускать свою игрушку, не насытившись.
И следующие несколько дней дома прошли для Лили под знаком песца.
Другого слова она подобрать не смогла. Ее дом стал местом паломничества.
Она выезжать не собиралась. Пригласить ее могли, но графиня могла и не приехать. Мол, занята. И отказать, на волне своей полезности у короля, она могла кому угодно. Кроме альдона. Но тот точно ее к себе не потребует.
Приглашать Алисию? Та одна и приедет. И еще поиздевается, мол, невестка занята. Некогда ей по гостям разъезжать.
А посплетничать? С гадюкой? Ну-ну… Если кто хочет – лес открыт. Ловите и сплетничайте.
Оставалось только сделать первый шаг самим. И навестить. Кого?
Алисию. А то ж! Лилиан-то Иртон пока еще просто принята при дворе и пользуется благосклонностью короля. Не больше и не меньше. Но Лиля откровенно смеялась над этими вывертами средневекового этикета. Она могла куда-нибудь съездить вместе с Алисией. Но «старая гадюка» только фыркнула.
– Лиля, милая, ты – новая достопримечательность двора. К тебе будут ломиться просто из любопытства. А вот ты…
– А что могу я?
– Можешь никого не принимать. Можешь принимать.
Теперь настала Лилина очередь фыркать.
Можно не принимать. Но нельзя. Ибо ее товар – идеи и новые вещи. И без рекламы это дело не пойдет. А как проходит реклама в Средние века? Да демонстрацией. И рассказами о новинках. Это делалось при дворе, но там многого просто не покажешь.
Так что гнать никого нельзя. Пусть хоть сама Мальдоная явится. А вот как себя держать? При дворе – проще. Там можно было удрать, можно не общаться, да и его величество умело отсекал графиню от толпы придворных с помощью своих доверенных лиц.