Изнанка
Шрифт:
За сотни, точнее тысячи лет «подпорка» превратилась в чертовски опасную и неприятную вещь, но потребности вникать у Потапа всё равно не было, ну и он — ленивая задница. В общем, до момента выпиливания Потапычей этой самой алхимией — топтыгин с этой пакостью просто не сталкивался толком.
Принцип действия был «в общем» понятен. На вещества воздействовали зверодухи-заклинания, делая их не «жутко магическими», а переконфигурируя текущий (свойственный любой материи Зиманды) мистический фон из неструктурированного в структурированный. Вещества всякие, варки-возгонки добавляли свойств, причём работать на таком тонком уровне могли
Это «в общем». А конкретно — мне нужно было понять как подействует «сыворотка правды-больтливости» на териантропа вне оборота. Подействует ли вообще, если подействует — то сколько надо. Динька — не грузовой дирижабль, да и создавать телекинезом аэрозоль ей тяжеловато. При этом давать мелкой мощный канал подпитки своей энергией я не могу. И вопросы: «какого хрена этот подозрительный видом-поверенный магичит на судью, замещающего должность главы рода?!» — появятся у Курбичей ГОРАЗДО раньше, чем дело будет сделано. И, для начала, подопытной мордой пришлось быть мне. Потап некоторое время ментально орал и обзывался, но аргумент принял:
— Помимо того, что это нужно для дела, а дело, раз уж взялся, должно быть сделано. И сделано хорошо! — рявкнул в ответ я, блеснув профессионализмом. — Это — идеальная возможность тебе разобраться с этой пакостью. Ну хорошо, с отравой ты справишься. Но вот ты бурчал, что долговременный яд — неэффективен против владетелей.
«Так и есть!»
— Фиг тебе! — отпарировал я. — Тот мальчишка-алхимик, мститель недоделанный. Он говорил про то, что «они все умрут», и отказывался говорить про противоядие. И ты думаешь — шутил?
«Зануда! Ладно, пробуй. А я присмотрю: будешь помирать — вытащу. А начнёшь блевать и гадить — буду смеяться!»
— Ваше непревзойдённое чувство юмора, уважаемый Потап, мне прекрасно известно. И каждый раз поражает своей утончённостью…
«ДЕЛАЙ ДАВАЙ!!!» — возмущённо проревел топтыгин, подняв мне настроение.
Ну и «дал», хотя перспектива блевать и гадить — не радовала. И, почему-то, смех мохнатой задницы в подобном случае не рассматривался как главное зло. Но пронесло. Не в смысле сортира, а в смысле от него: зелье на аэрозолизацию никакими нехорошими свойствами не отреагировало, своих не утратило. А Потап набирал статистику действия по моему экспериментальному организму, искал методы противодействия и прочее. Тут был ещё один момент, что зелье было именно «болтливости», поэтому, во избежание предотвращения зала суда в коллективный могильник, стоило локализовать действие именно судьёй-убийцей. А то как насчёт уважаемые владетели рубить друг другу правду-матку неудержимо. Неловко может получится, немного.
Но справились, я даже в приватной обстановке протестил динькин аэрозоль не только на себе, но и на Троксборсе (под руку подвернулся и было ле-е-ень куда-то переться). Действие показал, ослабленное, но вполне рабочее. А я убедился окончательно — у росомах за Брана ко мне не только нет претензий, а меня скорее считают «оказавшим услугу, благорасположенным к роду Троксборсов», что очень неплохо. А сам дед наблюдал за мной, как за актёром, как выяснилось. Что в общем-то тоже не страшно — на «бис» не звал, постановку не заказывал, ну а что развлекается, за мной наблюдая — так не он один. Некоторые, про которых и говорить не хочется, этим самым занимаются, сучности, чтоб их, божественные. Да и не только
Наутро дедок, правда, кидал на меня настороженные взгляды.
— Да, помню. Нет, не в обиде, уважаемый Кейдио. Вы меня тоже развлекаете, — хмыкнул я.
— И чем же, почтенный Михайло?
— Вашими меняющимися любовницами и их количеством, а так же рассуждениями о том, как вы с ними справляетесь в вашем уважаемом возрасте, — оскалился я. — И я оценил ваши упорные попытки избавить чресла от бремени, свалив его на меня…
На этом моменте старикан заржал, искренне, с подрыкиванием. Ну а вопрос «неуместной болтливости» и неудобного момента был снят с повестки дня.
— И вообще — во всём виновата водка, — подытожил я.
— Да, надо бы пить поменьше…
— Не в количестве дело. Она, уважаемый, просто лежалая, — с важным видом констатировал я. — И вообще, уважаемый, я — собираться. В полдень суд, — закопошился я.
— Да, любопытное предстоит зрелище, — подмигнул мне Троксборс.
— Отменное, — посулил я, ответно оскалившись.
И да, Лидари я в результаты своих изысканий не посвящал. Не его львиное дело: ярлык я получил за приведённые доказательства, для «предоставления убийцы». Что и будет сделано: а вот всякие интересные данные, да ещё и бесплатно, пусть всякие потерпевшие выкладывают.
Сам суд, по понятным причинам, происходил на территории особняка Курбичей. Пустили всех, включая Касса и Мочку Квидых. Старики мне поклонились, зыркая жалобно, на что моя преисполненная бесконечного милосердия и прочей хренотени морда сделала успокаивающий жест и кивнула. Курбичи на нас, как понятно, смотрели, как оборотни какие-то, даже непонятно с чего. А вот зала суда, как такового, не было. Была поляна в приусадебном парке Курбичей, где сидел только сам Порал-убийца, с мордой скорбно-возмущённо-правосудной. Ну посмотрим на твою морду, мысленно посулил я говнюку, широко скалясь всем, кто под улыбку подвернулся. Улыбайтесь: это всех раздражает. И поднимает настроение, если раздражённые не могут навредить.
Тут подвалил Лидари с боевым гаремом, который конвоировал кислого Жатеца. ОЧЕНЬ кислого и печального: не видь я своими глазами вполне пристойную комнатушку, при виде парня подумал бы, что жестоковыйные Лидари всё время до суда мариновали бедолагу в бочке с уксусом.
Пара Курбичей с мордами суровыми подошли к конвоирами, но Лидарихи его не отпустили.
— Волей Корифея, по законам и укладам Корифейства, до решения суда сей владетель останется под моей опекой, — выдал парень.
— А отвечать… — нахмурился Порал.
— До решения суда — слово и дело Жатеца Квидого поверенно почтенному видому, Михайло Потапычу, — озвучил Лидари, потыкав мою скалющуюся, делающуюю шаг на «поляну суда» персону.
Курбичи загудели, причём слово «поединок» звучало часто, причём КРАЙНЕ недовольно. Почему-то не хотят поединиться, трусы такие…
— Решение суда поединком неприемлемо, если судья принимает это, — ну не сказать, чтобы «обломал», но явно урезал карася возможностей Лидарёныш.
Козлы они, всё-таки, ещё шире оскалился я, в знак того что я думаю об этом суде и Лидари надел свою новую и стильную шляпу. Довольно оскорбительный жест, если бы… Это было в помещении. А вот на природах, как сейчас — тоже оскорбительный, как понятно. Но тут пусть Курбич сам думает.